Старик

Старик у грани, где предел,
меняет часто взгляд.
Он смотрит на себя в прицел,
не ждёт себе наград.

Иначе ощущает мир -
цветок сорвал – и в стон,
движенье ветра, тишь  долин -
чего не слышал он.

Он глуховат, но мир слышней,
приходит  доброта.
И сострадает он больней,
хоть кожа дублена.

Но почему же я, ведь стар,
так ненавижу ложь?
В врага готов клыки вонзить
так, что впадаю в дрожь.

Спасаю мелкого зверька,
попавшего в капкан,
и ненавижу подлеца,
живущего в обман.

От  нетерпимости далёк,
так я считаю  сам, -
за слово «жид» или намёк
бью сразу по усам.

За слово лишь?  - Да это вздор!
- Не все меня поймут…-
Не в слове дело здесь, а в том,
что в слово завернут.

Бывает слово, как конверт,
придёт на адресат.
На нём с цветочками «ПРИВЕТ!»
А в нём смертельный яд.

Да  вот вчера, не я – другой,
похожий на меня,
назвал расистом чудака,
чтоб сразу на убой.

Тот пистолет к виску поднял  -
обида велика -
и с миром в мир иной ушёл
без всякого греха.

Такая в мире круговерть,
как уберечь себя,
как сделать, чтоб обида смерть
с собою не несла?

Ведь слово часто, как клинок,
метнул, а там твой брат.
Простишь ли ты себя потом,
простит ли тебе брат?