Смело разбежались...

                Подборка рассказов «Яшка Турз»
            Толька Саф был настоящим радистом. Уступал только Фёдору Рослякову, принимавшему на слух 560 знаков в минуту и, потому, в пятидесятых годах ХХ века, бывшего чемпионом СССР по этому виду человеческих возможностей.  Когда Толька тренировался в работе «на ключе» (на курсах совершенствования квалификации), сам Луковский – мастер этого дела и друг Рослякова – смущённо уходил из класса, дабы не проникнуться завистью к Толькиному умению.   
            Как всякий настоящий радист, Толька испытывал непреодолимое тяготение к экстремальным ситуациям.  Настоящие - они случаются не на пляжах и столичных форумах. Ими становятся в глухих земных дебрях, дающих очень глубокие знания и опыт.  И как раз там, в глухоманной среде им должно быть. Правда, там бродят медведи, ползают всякие недружественные твари.  А где их нет? - тварей… Противостоянию им в людных местах опыта не приобрёл, а в дебрях стал охотником.  Дебри - отрадная участь охотника.
            Яшка тоже стремился накапливать знания и опыт и уже кое, что имел за плечами и в голове. Поэтому  они подружились. К Толькиному сожалению Яшке стрелять не приходилось. В медведей. И в тварей тоже. Ему приходилось доверительно слушать: в кого Толька стрелял, в кого попал, в кого промазал.   
            Однажды по началу зимы Толька «белковал» в таёжных урманах, порядка в 50 километрах от города Колпашева.  Без охотничьей собаки на белку не ходят – с ним была пёс «Морз», породы «сибирская лайка». Жили в охотничьей избушке втроём. Подённый промысел, как всегда, зависел больше от мастерства, чем от удачи. По охотничьей этике удачами не хвалились, неудачами не огорчались, промахи бывали предметами постоянных шуток. Медведи, в эту пору, устроившись в берлоге, сосут лапы. Но среди них тоже случаются экстремалы…  Их, ещё, называют шатунами. Поэтому охотник никогда не исключает возможность неожиданной встречи с «хозяином» тайги. По пути к месту охоты и обратно, заряжает ружьё патронами с пулями.
            Толька возвращался вечером в избушку. Зимнее солнце садилось, его красно-оранжевые, ещё живые лучи, сквозь деревья светили в спину. Был некрутой спуск в лощину и оно, как бы выглядывало из-за кромки бугра…   По пути, слева, метрах в десяти, под снегом, проглядывалась куча бурелома. Морз подбежал к куче, обнюхал её и несколько раз гавкнул.  А Толька, немного пройдя,  понял – берлога!  В глаза светило уходящее солнце. Не повернулся, а с изворота вскинул ружьё и выстрелил в высунувшего голову медведя. Он исчез, как бы упал вниз. Охотник подумал – один есть…  Но может быть второй! Снова показалась медвежья голова. Выстрелил из второго ствола. Голова на миг исчезла и, вдруг, выскочил сам «хозяин»…  Ружьё нужно было перезарядить. Толька непроизвольно попятился. Сзади под снегом была валёжина. Он упал, Падая, выхватил охотничий нож… Но… медведь бежал в противоположную от него сторону. Неопытный Морз не знал, что его нужно было удерживать у берлоги яростным намерением ухватить за «щекотливое место»…
       В избушке охотники шумно, но дружелюбно, смеялись, как медведь и Толька смело убежали один от другого. На что злополучный охотник обескуражено парировал: - я же не убежал…   И солнце слепило глаза…   Бездействию Морза прощения не было.