Шут и палач

«Палач! Казнить шута,
не медля ни минуты!
Пусть он расплатиться сполна
за дерзкие остроты!»

Глаз короля моргнул,
и голос задрожал.
Весь зал дворян вздохнул:
шут короля достал!

Когда ж палач зашёл
в придворные хоромы,
по залу слух прошёл:
шут просит молвить слово.

«Мой щедрый дурачок!
Твой страх меня смешит.
В твоих глазах прочёл,
что мне минуту жить?

Считаю до пяти…
Коль проживу я сверх,
на казнь тебе идти!» -
Раздался громкий смех.

«Палач! Чего ты ждешь?» -
король излил свой гнев.
Прошла по телу дрожь,
в ответ всё тот же смех.

«Уйми, палач, шута!
Иначе будешь сам
на месте дерзкого плута
разрублен пополам!»

Свою работу знал
безликий труподел.
Шута в охапку взял,
тот пикнуть не успел.

Невольно все вокруг
захлопали в сердцах.
И под аплодисментов звук
палач унес творца.

«Пусти меня, чурбан!
Меня щекочешь ты.
Какой же истукан
лишит меня судьбы!»

«Чего кричишь, паяц!
Напрасно не шуми!
Мой долг прошу понять.
И, если что, прости!»

«Вот так сюрприз! Ого!
Ушам не верю я.
Спешу отдать поклон
тебе за верх доверия.

Не слишком ли ты, друг,
со мною вежлив стал?
Из всех моих заслуг
О большей не мечтал!»

«Молчи, глупец! Молчи!
Зачем шутить со мной?
Молитву вслух прочти!
Простись с своей душой!

Ты сделал всё, что мог.
И вот пробил твой час.
Отдай последний долг
и не руби сплеча!»

В ответ палач узрел
Улыбку до ушей,
что шут сдержать не смел,
Хотя свой смех глушил.

«Сам не руби сплеча!
Не тронь шута колпак!
С главою на плечах
для всех я лишь дурак.

Лишив меня главы,
глупцом ты станешь сам.
Я языком молвы
наказан по делам!

Пока я жив, я шут!
Мои слова лишь блеф.
Героем назовут,
когда умрёт мой смех.

Я стану королём,
когда мой труп в гробу
окажется смешным
и рассмешит толпу.

Шут никогда б не смог
великим стать навек.
Почив, я, словно Бог!
Живой - лишь человек…»

«Не очень ясен мне
ответ твой, дерзкий шут.
Но, кажется, вполне
пожил на свете плут.

Мой долг тебя казнить
по воле короля.
И не зачем шутить
под звуки тру-ля-ля!

Всевышнему молись!
В грехах покайся, друг!
Над смертью не глумись!
Ты всех достал вокруг!»

«Смешны слова твои.
Не к месту твой совет!
Я о грехах чужих
уж каюсь много лет.

Своим сарказмом я
всех призываю в рай!
Тогда как, долг блюдя,
ты шлешь всех в адский край.

Поверь, ты тоже шут
и в красном колпаке!
Как и в меня, плюют
в тебя все чудаки.

Когда казнишь кого,
все пялятся вокруг.
И всем живым смешна
смерть королевских слуг.

Я – шут для светских дам!
Ты – шут для всех зевак.
Тебе я жизнь отдам? -
На шутки я мастак!»

Задумался палач
над речью шутника.
Подергал свой секач. –
Убить бы дурака!

Как смеет он шутить
пред смертным часом с ним?
Долг палача – казнить!
Смешить – удел других.

«Не трать последних сил
на шутовство, глупец!
Ты б прямо попросил
ускорить твой конец!

Ты б просто мне сказал,
что надоело жить!
То, что шутом назвал,
я не смогу простить.

Коль шут я для тебя,
то ты тогда палач.
Твой смех, людей казня,
для многих как секач.

Уверен, что не раз
остротами ты бил,
и жертву напоказ
своим смешком губил.

И всё лишь для того
чтоб короля развлечь?
Наверно, не легко
сарказмом "рубить с плеч"?»

К острогу, наконец,
два спорщика пришли.
Их ждал святой отец,
чтобы простить грехи.

«Отец, вручаю Вам
безумного шута.
Вернусь за ним я сам
или придёт слуга».

«Слуга?» - шут оторопел
от новости такой. –
Вот как? Его удел
решит отец святой…

«Мой сын, покайся мне
в грехах своих земных!» -
Сказал наедине
блюститель всех святых.

«Покаяться  в грехах?
Моим грехом был долг
величеств развлекать
в отпущенный мне срок».

«Нет, шут! Твой долг – не грех!» -
отец святой восстал. –
«Всегда я только смех
твоим грехом считал.

Из-за него король
слуг Божьих заточил
в тюрьму ещё весной.
Твой смех их всех казнил!»

«Августо и Пьетро?
Припоминаю их.
Черно было нутро
у тех отцов «святых».

Они блюли закон
лишь в пользу им самим.
Их головы на кон
отдал король, пойми».

«Как можешь ты, паяц,
святых отцов судить?
Их не дано понять
тому, чей долг – шутить!

Из-за острот твоих
король казнил людей –
вернейших слуг своих,
Последователей…»

«Вот-вот! За ним следить
старались все они,
чтобы потом рядить,
как хочется, могли.

Да! В верности клялись
с кинжалом за спиной.
Ему вручали жизнь,
чтоб управлять душой.

Склонялись перед ним,
чтобы его клеймить.
Да, сложно королю простым
среди искусных быть!»

«Постой, глупец, ведь ты,
как и они, рядил.
Сквозь смех свои мечты
и чаянья вершил.

Признайся, всех врагов
ты смехом одолел.
Тебя же поделом
король теперь огрел!

За жизнь твою пятак
никто не даст вовек!
Ты для людей – дурак!
Пойми, не человек!»

«Понять слова твои,
святой отец, легко.
Местью ко мне полны
и метят далеко!

Обида в них звучит
и боль из-за потерь.
Пусть Бог меня простит
за ненависть людей!

Поверь, мой смех - не грех,
а дар Всевышних сил,
Что дан не для потех.
Им Бог своё вершил!

У каждого из нас
свой дар от Бога есть,
и им мы в нужный час
осуществляем месть.

Смех для меня секач
прогнивших, лживых душ.
Топор берет палач,
когда уж невтерпёж.

Молитвенник в руках
священник держит, коль
пришла пора в грехах
Покается. Позволь!

Позволь, мне так сказать:
я смехом не грешил.
Святой отец, решать
тебе сам Бог велел!» -

Улыбка вновь зажглась
на шутовском лице.
Святой отец, смиряясь,
молился о конце.

Вдруг появился тот,
кого палач послал.
И с ним в последний ход
удел шута позвал.

«Прощай, святой отец!
Молись за всех людей!
Терновый же венец
Придётся мне одеть».

«Прощай, философ-шут!
Бог снял с тебя грехи.
И ангелы поют
Твоей душе псалмы».

Когда отец ушёл,
служака палача
вслух для шута прочёл
вердикт: «Рубить с плеча!»

Отвёл он на пустырь
несчастного шута,
ему на ухо «Сгинь!»
Шепнул, и  вниз колпак.

А шут смекнул тотчас,
что времечко пришло
разжечь костер, что гас.
Плута вмиг унесло.

Палач свой долг свершил:
казнил шута навек.
Шут колпака лишён,
теперь он – человек.

И никогда король
не сможет распознать:
Известным всем герой
тот шут, что смешил знать.

В незнании трон и двор
падут к ногам шута.
Сбылся его укор,
казнили короля.

Сбежав от плахи вдруг
по воле палача,
собрал шут верный круг,
чтобы рубить сплеча.

Порой последний час
началом может стать
и каждого из нас
своим венцом венчать!

Кто был никем тогда,
героем станет вмиг!
простой палач шута
возвел в круг святых лик…


Декабрь 2008 г.