Горчит портвейн

Горчит портвейн от Крымской горькой пробки,
Мы, вроде, пьём с товарищем земным. 
В погонах в прошлом были и в пилотках
В Чернобыле, казавшимся чужим.
И нашим домом грязным и помойным,
С проблемами надолго, на века, 
Скребли по зоне грязь почти спокойно,
По сантиметру, чтоб наверняка.
 
Мы пьём портвейн, Толяна поминаем,
Без третьего напиться так легко.
Возможно, в кущах он и в звёздном рае,
С амброзией* гуляет широко.
С девицами,  без чувства в ощущеньях,
Воздушными,  умеющими петь.
Волнующими плоти в сновиденьях,
Но не желавших  ласками согреть.
 
Просыпал соль на скатерть-самобранку,
Потухла сразу сладкая свеча.
Я пью один… сегодня спозаранку, 
А ты ушёл, Володька, сгоряча.
Вчера сбежал от боли, хлопнув дверью,
Оставил поминальный мне «Портвейн» 
И два стакана с прошлого похмелья,
И море слёз в душе, почти - бассейн.
 
Я разливаю по стаканам дружбы,
С невидимыми долго говорю:
- Одни мы в этом мире - безоружны,
Теряем без друзей свою броню.
Горчит портвейн от Крымской горькой пробки,
Стаканы недопитые - друзей.
Как горько, нет Толяна и Володки,
Таких любимых для меня людей…
 
 
 *В мифологии древней Эллады слово «амброзия» обозначало буквально «пища Богов»