Интеллигент далёкой юности моей

Д. Ю.

интеллигент далёкой юности моей был трубко-бородат хэмингуэен
носил он праздник при себе мечтой овеян на лодке с марлином сразиться средь морей
стирался свитер если мамы нет раз в год свитероносец же был впрочем томасманок 
крутил романы с тучей мелких графоманок великий гэтсби ночь нежна ну в общем скотт
как агни-йог он без трусов летал в астрал и там гурджиева гонял и кастанеду
но возвращался утомившийся к обеду и проституткам про буддын шажаны врал
 над ними чайки лингвистон носился стон улисс бродил в районе первой градской   
а мой герой то матерился по-блаватски то пил бальзам и кукурузный самогон
поскольку часто набегали на москву с посильной данью латыши и киевляне
а то грузины привозили мукузани а то армяне ароматную траву
ну кто-то фарцевал а кто-то не а кто-то хвастался завязкой с криминалом
всего-то ручкался с заломщиком-менялой но понту понту как дипломов на стене
что мол участник входит в сотню мировых супер-умов и гениальнейших и даже 
перформанс дерзкий отчебучил в эрмитаже читал чухне марию петровых
зимой квартирники стихи часов по шесть а летом в крым босяцким автостопом
и ну трындеть литинститутским хронотопам мол приходилось и помои в жизни есть
и на платформах угольных в буран любовью заниматься без стоп-крана
но вспоминал не поздно и не рано про панацею для сердечных ран
пора жениться если весь в долгах полно желающих с мамашей шуры-муры
поскольку дочери всегда почти что дуры а мамы молоды ещё и при деньгах
кто почестней тот спился и погас и умер или без вести уехал
я слышу их неслышимое эхо я вижу то что недоступно зренью глаз
я экзистенциальный рою ил что за морока с этой фрейдо-подоплёкой
интеллигент моей поры далёкой
пропрустил жизнь прокафкал
промуньил