шевелящиеся конечности...

Шевелящиеся конечности четверга, раненые в свое собственное темя, опрокинутые на плечо, написанные на источниках рукоделия, пьяного шепота корнуэлла, пьющего портвейн из смерча, из клюшки, из чрева матери, умчавшейся вслед за случайными непредсказуемыми движениями, полостями, включающими полость якоря, его недотронутость, недокипяченость, как в столовой, где дают по чему-то твердому и любвеобильному, лишенному всяческих свойств, всяческого изящества, мясисистости, печали по четвергам, как будто мы должны что-то делать, вспахивать цветочные клумбы, переписывать трактаты, как при конце света, как при семяизвержении целого полка. она писала мне что я болен, что я ранен бокалом, ранен свечой, сексом. Я не верил. Я думал об обратной стороне медали, банки, рынка. Я думал о той постигшей свою участь отвертки, что забыла покупаться в водопаде, забыла ужраться до синевы, забыла наесться досыта, выпить пива, забыла об удовлетворении своих нужд, калоизвержении,  о тронутых сквернословием толпы, как бы надтреснутых синевой, бесподобным жилетом, надтреснутых диваном, росой, кладбищем, как бы впившихся себе в когти, грызущих ящериц. Я лежал на рассыпавшемся притоне, я лежал на использованных шприцах в дубленке, как будто зима, метель и дым над водой, над кассой из песен, из шторных занавесок, из деревянной жажды, опрокинутой на четвертое сухожилие языка, на четвертую часть окончания текста.