Аглая

В косматых лапах ветреного мая,
Поросших бузиною и сиренью,
Сидела белокурая Аглая,
Среди каштанов наслаждаясь сенью.

Под пение влюбленных диких пташек
Плела венок прелестная харита,
Цвели каштаны и пучки ромашек,
Цвели, как розы, девичьи ланиты...

Любовь богов сильнее той, что в людях.
Она чиста, как ветер в синем море,
И, будучи поверх житейских судеб,
Она не знает ревности и горя.

Воистину, любовь богов прекрасна!
Но в мире не сыскать больней калеки,
Чем чувства всех сильнее и опасней:
Когда вдруг бог полюбит человека.

И вот она, богиня вдохновения,
Хранительница прелести искусства,
Попала под степное дуновение
Самой еще неведомого чувства.

Она любила сельского поэта
За легкость строк и полноту эмоций.
Она любила всю весну и лето,
Смотрела, как он пишет и смеется.

Она была его незримой музой,
Заботливой, родной, но столь далекой.
Односторонни были эти узы.
Была харита с ним, но одинока.

И с каждым днем она сильней грустнела,
Все ниже опускались ее руки.
Прозрачней становилось ее тело,
А мысли были о любовных муках.

Стоит ли рядом - он ее не видит,
Поет ему - а он ее не слышит.
"Ведь человек слепой подобен гниде,
Он не творец, он просто ест и дышит".

Ей так сказала мать однажды ночью,
Но те слова влетели и пропали.
И вот теперь, истерзанная в клочья,
Аглая заливается слезами.

К ней Зевс пришел - властитель сил небесных:
"В сравнении с нами люди - просто черви,
Их век недолог и неинтересен,
Они всегда в плену у тысяч вервий.

Но любишь ты, как любят только боги,
И если отречешься быть бессмертной.
Я сделаю тебя одной из многих,
И вечный твой огонь тогда померкнет!" -

Так молвил Зевс, объятый грозной тучей.
От голоса его клонились ели.
Аглая согласилась, и в дремучем
Лесу нашла, что так давно хотела.

И в том селе жила она, как люди,
Не с тем - с другим, судьба не терпит сбоев.
Но знала, что счастливее не будет,
Чем с этой человеческой душою.