Ему двадцать первый год и роза почти увяла

Ему двадцать первый год и роза почти увяла,
А в замке его давно уныние и тоска.
Холод дворцовых плит в блеске роскошном зала.
К чудовищу метит город направить свои войска.

Он слышит ее шаги, томимый своим проклятием.
Зверь, обреченный впредь не ведать земной любви.
Но в дерзкой его мечте она в подвенечном платье
Стоит перед ним без страха, испытанного людьми.

Она не торопит время, смешав ароматы розы
С запахом старых книг, разложенных по векам.
Его резкий грубый тон… Он полон немой угрозы,
Но как же она тоскует по нежным его рукам.

И сердце покрыто мраком, изъедено как болезнью.
Забыв о запрете, Бель у западного крыла.
Звериный оскал и рык озлобленный: «Прочь исчезни!»
Отчаянный рев в ночи, разбитые зеркала.

Ему двадцать первый год и роза почти увяла.
Гастон снаряжает полк и пленных приказ не брать.
Чудовище ищет Бель, скитаясь во тьме подвала,
И слышит он за стеной слепую от злости рать.

Бель помнит пустой дворец, разрушенный и разбитый.
И нежность его руки наперекор когтям.
Последний из лепестков к ногам падает на плиты.
«Останься со мной, вернись…»- Бель молится всем Богам.