Немой клуб

Сюда приходят за разным. Кто-то, шатаясь по улицам праздно, набредает ненароком на одинокую радужную надпись в глухом закоулке, но таких людей минимум, один на дюжину, и путь им - прямиком в разноцветную общую комнату, о которой чуть позже. В основном, сюда приходят с конкретной целью, зная назубок все местные пароли-цены и подходящий на вечер оттенок.

Он никогда не может собраться и вспомнить, сколько здесь помещений в общем. За раз он обычно посещает один-два зала, пробуя разные сочетания. В принципе, ему не очень понятна местная система порядков, но тем интереснее. Тем более, самое необходимое он всё же знает, каким-то естественным образом обретает представление о Радужном клубе и собственное мнение по основные темам.

Помнится, как-то давно ему говорили: люминисцентно-ядовитых залов четыре. Там чаще обычного крутят типичную танцевальную музыку, в перемешку с попсой и дабстепом. Странная смесь, никогда не привлекала, хотя это не отменяет факта, что^ например, кроваво-алый зал потрясающе красив.

В первые разы его в принципе не цепляла музыка, он потихоньку выдёргивал из ушей выдаваемые на входе маленькие таблетки-наушники без проводов и кружил по залам, рассматривая потрясающий дизайн и обстановку в целом. Суть Радужного клуба заключается в том, что он немой. Там - потрясающая тишина, которую нарушает лишь топот кед и стук каблуков танцующих да шелест их одежды. Все присутствующие негласно делятся на танцоров и тихонь - первые поголовно в наушниках, скачут и пляшут молча, вторые слушают тишину. И те, и другие приходят отдохнуть, клуб объединяет каким-то своим особым образом, он в первую очередь создаёт для каждого своеобразный пузырь-капсулу благодаря наушникам, но во вторую - если вдуматься, то каждый зал - точно также капсула, просто побольше, и она объединяет людей, слушающих одну музыку.

Он вначале не понял, когда ему рассказали об этом впервые. И смысл, спросил он, почему нельзя включить вслух, в динамики, в колонки и не мучиться с вечно теряющимися наушниками. Ему не стали объяснять, и вскоре он разобрался сам: А - клуб стоял в спальном квартале и никакого шума там бы не потерпели; Б - в разных залах наушники светились разным цветом, а цвет показывал внешне, какая музыка играет у конкретного человека, зачем это, он скажет потом. Он не вдумывался, как так получалось, но мудрёная система работала на ура: когда он выходил из любимого Апельсинового зала с характерными для него фолк-балладами, персиковыми потолками, мягким рыжим светом софитов и временами - инди-роком и бесконечной тягучей киноварью жгучих напитков, в соседний Серый, гораздо больших размеров, режущий глаза зеркально-металлической стойкой бара, мурлычущая музыка в наушниках немедленно сменялась сотрясающими пол басами, громкими гитарными рифами
и срывающимися голосами-хрипами. На счастье бедняг с чувствительными барабанными перепонками громкость можно было индивидуально корректировать. Было ещё много причин тому, что клуб стал немым, но это основные, как казалось ему. Ну, и ещё, пожалуй, то, что некоторые здесь вообще слушали тишину.

Кроме разноцветных залов имелся и общий, в котором можно было находиться с музыкой из любого зала. Для чего он существовал, он не очень понимал, но вот там - отлично можно наблюдать, как в одном месте танцуют, скачут, покачиваются люди под самую различную музыку. А если при этом и вовсе выдернуть собственные наушники - станет даже жутко, от того, как все двигаются в абсолютной тишине. И волшебно, оттого что можешь обнять любого, хоть судорожно дёргающегося в своём ритме, на пол валящегося поминутно, хоть застенчиво кружащего с воображаемым партнёром в вальсе, хоть лихо отплясывающего сальсу на одного. Разное бывает, разное случается.

Как бы то ни было, клуб расслабляет. Это его главная задача и он успешно с ней справляется.

30/8/2014