круговерть

я сказала, что кофе остатки
невозможно допить одному.
невозможно доесть все останки буханки,
я сказала об этом ему.
удивленно-испуганным взглядом был ответ мне, как в сером кино.
зааллело в приходе окно,
и священные мантры запел вдруг
в меланиновом сне альбинос,
и как будто в проходе пророс
или в воздухе нагло завис
молодой золотой кипарис.
и на бис
меня вызвали спеть пополам
мягкотелым  пророкам-ослам.
и взорвался шипучий бедлам
из скрипящих на солнце костей
разношерстных и диких гостей.
марафон
пробежала и крикнула: смерть!
всем нелепым и скрюченным снам.
на потеху пророкам-ослам
вокруг нас слепоты круговерть,
и из затхлой соломы нам клеть
предлагают за голос в ночи.
молодой человек, не кричи.
мельком глянет на нас с тобой лес,
мы перчатки оставили в нем.
мы останки с собой заберем
и уедем в столицу чудес,
где на солнечном круге споем
как нам жарко и пусто вдвоем,
как на лицах застыли стихи
и как мягким касаньем руки
я могу наизнанку тебя
выворачивать и,
уходя,
на коленях ползти в свои притон,
слыша только безудержный звон
в ушах.
старый шах что-то матом кричит мне вослед.
ты же - нет.
я же - да.
и на лицах застыла вода.
это все,
как всегда, ерунда.