Черна и уныла весною земля...

Черна и уныла весною земля.
Луною-кадилом дымят небеса...

Мой череп искрится зловещим огнем,
как я причастился крепленым вином...

Блуждает под небом пустой человек,
водою и хлебом питает свой бег.

Что ищет в потемках, убогий чудак?
Сырой он и темный, и сам себе враг!

"Ищу в темноте я себя самого
и вечность, и время, и бога гнездо.

Я долго скитался в долинах души,
когда затерялся в пустынной глуши.

Отсюда дороги назад не сыскать.
Здесь черные боги и их богомать

опутали разум, сковали мой дух.
Я понял не сразу на что я дерзнул.

В скитаниях, этих, своих бесконечных
искал я бессмертия, искал безупречность.

Но вскоре, та учесть постигла меня,
что именуют потерей ума."

И правда, безумием ты поражен!
Твой голос надломлен, а взгляд замутнен.

Но все же, чудак-человек, расскажи,
чем тебя так не устроила жизнь?

Зачем от комфорта себя оторвал,
на холод и голод семью обрекал?

Неужто заманчива так синева,
что неизвестностью манит тебя?

"Нас всех неизвестность поглотит в конце,
и всё перемесится в черной земле."

Зачем же тогда от всего убегать
и черную кошку во мраке искать?

"В чертогах блаженства и страсти я был,
нектар удовольствий и нежности пил.

И жизнь по дороге неслась колесом,
удача ко мне обращалась лицом.

И дом мой был крепок, и хватка тверда.
Над домом все время светила звезда

средь прочих унылых созвездий домов.
В удушливый морок больших городов

нас бросила жажда сокровищ и нег,
спиралька разжалась, ускорился бег.

В беспечном полете над пыльной землей,
мы птичкою мертвой парим над страной.

В пустующем мраке ослепших глазниц
надуманный смысл и цепи границ.

Забором надежным затейливых дел
наш мир огорожен. Но мир пустотел!

Звезда поманила мой дух за собой,
так я обвенчался с непрочной судьбой.

Иллюзии жизни распались в тот миг:
я - мертворожденный усталый старик

с седой бородой из несбывшихся грез,
с огарком души, как бычок папирос.

Из душных застенков гнилого нутра
по мусорной куче я лез в облака,

в заветную даль ослепительных звезд,
сквозь тучи сомнений и молнии гроз,

пурпурное месиво ложных идей,
вперед, к пустоте, где нет вовсе людей."

И что ты обрел в леденящей тиши?
К чему ты пришел, так презрев эту жизнь?

"Презрение с восторгом угасли во мне.
Пришло пробуждение: мы все во сне!"

И только, его оборвались слова,
я, в луж отражении, увидел себя...

Я брел под луною, пустой человек,
унылой весною, по черной земле.