Стружки-опилки, сметенные с рабочего стола

Крик с небес несется оголтелый,
Я тебя, конечно, удивлю -
Рассказав, что клювом аист белый
Нос сломал бедняге журавлю.

Светятся над нами небосводы,
День целует алую зарю.
Водопадом сверху льются воды,
Я тебя стихами уморю.

Кукарекал черный петушочек,
Стайку кур преследуя в ночи.
На анализ нацежу горшочек
Чистой, отстоявшейся, мочи.

В дебрях лось блуждает одиноко,
Сексом озабоченный балбес.
И впадает речка Ориноко -
Прямо в напоенный воем лес.

Чачанидзе, виршу напечатав,
Возомнил пророком сам себя.
Рек, что он в поэзии - Курчатов,
Физику тем самым погубя.

Чачанидзе, выпив литр водки,
Стих со сцены принялся читать.
Не заметил вдаль плывущей лодки,
Начало в реке его мотать.
В Вове перепуталось пространство,
И реальность с вымыслом слились.
Вот к чему, друзья, приводит пьянство,
Вот откуда все стихи лились.

Самый многословный из поэтов,
Кончить неспособный никогда.
Многомильных он творец сонетов,
В коих мутно плещется вода.

В небе самолетик появился,
Хвостиком мне сверху помахал.
Я, конечно, очень удивился -
Экий необузданный нахал!

В небе Чачанидзе пролетает,
Лепестками дивных орхидей.
Эка, право - как его мотает!
Крикнул Моцарт Вольфганг Амадей.