Вперёд

- Мы ж замёрзнем окончательно! – со смехом восклицая.
- Кто ж нам даст? – возражение, хитрость в глазах.
- Да ну, - насмешка, искра, - а ты в курсе, что мы заплутали?
- Чушь и чепуха, не думай даже, - хмыканье, - эту местность мы знаем так же, как и друг друга. Плутать не по нашей части!
- Ла-адно, - тянет, посмеиваясь, - согревай тогда уж!
- На-аглость, - в тон, - ну, держись!

Они бегут, не проваливаясь в глубокий рыхлый снег. Почти его не касаясь. От них во все стороны разлетаются искорки-блёстки мелких радужных снежинок. Их смех, кажется, и есть эти самые блёстки-брызги. Он точно так же разлетается по пустынной степи, где-то неподалёку отражаясь от густой, чуть мрачноватой лесополосы. Но они деревьев не видят, они бегут по чистой, безмолвной, любопытной пустоши. Безлюдно и одиноко обычно здесь, но назвать их обычными – глупость. Этот смех, эти лёгкие шаги и эти снежинки, сияющие глаза и растрёпанные волосы… всё это вносит жизнь, настоящую, светом искрящую. Степь меняется незримо, жадно принимая всё, что ей так легко дарят, поглощает, затягивает в себя следы аккуратных ног, бережёт бегущих, словно дороже их у неё сейчас никого нет. Словно боясь потерять и отпуская одновременно. Впитывает звуки воздух, колкий, звенящий, эхо леса ловящий.

Они целуются, горячо и яростно, разлетаясь по всей нескончаемой степи. Они сейчас не там – не в зябком холоде и танце снежинок, не в струях морозящего ветра и ледяном воздухе. Они друг в друге, в себе и везде, они кружат и мечутся, сталкиваются и снова бьются. Они теряются в пустоте, наполняют её собой, делясь щедро, раскрываясь, без остатка отдаваясь немому, замершему в оцепеневшем воздухе плоскому небу. Небу, вмиг обнажившемуся, потерявшему изящную свою сеть звёзд, ту сеть, что легко слетела на степь, накрыла её собой и замёрзла, застыла, инеем покрылась, выпустила острые иголочки льда.

Они катаются по полю, царапаясь, цепляясь за всё это нематериальное великолепие, им всё равно. Они не видят ни сеть, ни небо – они ими являются, они смеются. Боли от игл нет, струйки крови моментально пропадают под чужими губами, стираются, смазываются о снег, остывают на судорожно сжатых руках, стиснувших встрёпанные пряди волос.

Они снова бегут, уже оторвавшись друг от друга, но намертво сцепив руки. За холмом показывается лес, его звенящая тишина приветствует. Они теперь – центр там, во мраке скрещенных ветвей и чернеющих провалами дуплах. А степь… степь хранит ещё следы их тел, их крови, жизни. Просто их. А после присыпает лёгким снегом, сохраняя.

Они… они проходят пустошь, пересекают лес, попадают дальше. Они не могут остановиться, они не хотят, они – живой единый вихрь, они несутся вперёд.

15/2/2012