Бурая баллада

или баллада об ограниченном контингенте
Больно ногой шевельнуть.
Двигатель замер…
Липкая бурая муть
перед глазами.
Мир опрокинут, как стул.
Солнце поблёкло.
Кто-то вокруг сыпанул
битые стёкла.
Скручена рама в калач,
а из кабины –
жалобный радиоплач,
стон муэдзина.
Под щелочным родничком
электролита,
в бурой щебёнке ничком –
Костя убитый.
Кажется, было однажды в бреду…
Господи Боже!..
Восемь фигурок по склону идут, осыпь тревожат.
Стонет транзистор! Молитвенный час, дело к намазу…
…Знать бы, какого боится врача эта зараза.7
Война
Пушек? Вертушек? Тотальной войны? Русского мата?..
Нашей немытой и грозной страны, щедрой на траты?..
Помнишь – завидовал двум пацанам, щуплым и шалым,
храбро стрелявшим щебёнкой по нам из-за дувала?
…Перечеркнул силуэты двоих ствол автомата.
Знать бы, наверное, мне, что не их
те пацанята…
Быть нам обедом, который сожрут чёрные мухи,
если шалят в холода и жару чёртовы «духи»,
если расколот проклятый кувшин смертью Амина,
снова и снова колонны машин рвутся на минах…
Мы увеличили этот процент в тесной долине,
где ограничен сейчас контингент нами двоими.
Небом чужим и чужим рубежом он ограничен,
будто заноза, в пространстве чужом неорганичен,
но вовлечён – и не волен уже выйти из боя.
И на последнем для нас рубеже –
двое нас, двое…
Крик из камней… обещают содрать шкуру с живого.
Как-то денёк не задался с утра… Сдержат ведь слово.
Этот чернявый порол животы, сверху – до паха.
Не пожалей угощенья и ты детям Аллаха!
Ну-ка, не хочешь отведать, кума?!
Что ме-
ло-
чить-ся!!!
С матерным грохотом бьёт автомат
в бурые лица…
Звон тишины от восточной гряды до перевала.
Бурым закатом окрашены льды.
Времени мало…
Запоминай до плевка темноты, смертной занозы,
как под откосом ржавеют хребты двух бензовозов,
как над тобой голубая эмаль медленно стынет,
как величаво вещает Кармаль в мёртвой кабине.8
…От развороченных пулями тел, выждав немного,
рубчатый мячик вспорхнул-полетел-
клюнул дорогу.
Больше не мучают горечь и страх,
больше не больно,
только из эха родится в горах
гул колокольный.
Освобождая от здешних забот
русскую душу,
он широко и неслышно плывёт
над Гиндукушем!
Он до краев наполняет собой
гиблую пропасть,
бережно держит над бурной водой
гибкую лопасть…
Вечным вопросом о зле и добре –
он без ответа
длится и длится в стальной кожуре
бронежилетов.
1985–июль 2011