Поездка в ночное

               

            Дмитрий Аверьянович сидел в своём кабинете. Он закончил писать отчёт о проделанной работе, чтобы отдать материал в набор для газеты «Городские вести». На столе зазвонил аппарат.
            - Слушаю вас,- отозвался Дмитрий Аверьянович в трубку. Он узнал голос своего издателя Ефима Поликарповича.
           - Дмитрий Аверьянович, - послышался в трубке голос директора издательства, - подъезжайте вы ко мне, примерно, к шестнадцати часам, я вас буду ждать, и не опаздывайте.
            - Буду,- ответил Дмитрий и положил трубку аппарата.
             Сложив все бумаги в папку, он открыл ящик стола и положил в него отчёт.
            - Теперь можно и поехать, - подумал он, оглядывая свой кабинет.
           Тридцати пяти лет от роду, он выглядел немного старше. И всему была виной его маленькая бородка - украшение того времени, а проще сказать - мода. Он снял с вешалки шляпу и, надев её, вышел из помещения. Издательство находилось на одной из главных улиц города. Само здание и его парадный ход выглядели пристойно, как подобает таким учреждениям. Видимо, бывший хозяин уехал за границу и дом достался новому владельцу, когда был выставлен на продажу. Дмитрий вышел и пошёл по тротуару, ведущему в небольшой ресторан, в котором можно было отобедать и выпить бокал хорошего вина. Он не был завсегдатаем увеселительных заведений, но иногда позволял себе малую шалость, так он называл выпитый бокал вина. Жил он скромно, а точнее сказать, расчётливо - понимая, что деньги просто так не достаются, а их надо заработать. А работал он, как лошадь, не покладая рук. И вот, неожиданный звонок и очередное задание главного издателя.
            - Что-то придумал «старая бестия»,- подумал Дмитрий Аверьянович, о директоре издательства, зная тонкий подход, к сотрудникам, когда тот давал им необычные задания. - Посмотрим, что он на этот раз мне скажет.
            Выходя из ресторана и поправляя шляпу, он отыскал взглядом экипаж и махнул рукой. Седоватый ездовой увидел и плавно подъехал к стоящему на тротуаре Дмитрию.
            - Куда изволите, барин? - произнёс тот, останавливая экипаж.
             Дмитрий быстро сел и произнёс:
            - На Волочаевку, любезный, да поскорее.
             Экипаж тронулся, и Дмитрий отчётливо различил стук подкованных копыт. Солнце не стояло в зените, но дневная духота ещё крепко держала город в своих руках. Он надвинул шляпу на лоб, чтобы солнце не светило в глаза и зажмурился. Так они ехали где-то полчаса. Вскоре появились первые дома, в которых жили богатые люди города.
             - Вам какой дом? - спросил возница у Аверьяныча, повернувшись к нему.
             - Мне дом Ефима Поликарповича Соломатина. Знаешь? Вот мне к нему.
             - Да кто же его не знает в нашем городе? Известный человек и уважаемый, - ответил возница. Вскоре он натянул вожжи и притормозил экипаж.
             - Вам сюда, барин, - сказал он, указывая на роскошный дом.
               Дмитрий расплатился и сошел с экипажа. В белом костюме и шляпе он выглядел соответственно своему статусу.
              Дмитрий открыл калитку и прошёл по аллейке, ведущей к дому. Там его уже поджидал Ефим Поликарпович. Идя навстречу с Дмитрием, он первым протянул руку.
             - Дорогой вы наш, Дмитрий Аверьянович, давно дожидаемся вас.
              Они пожали друг, другу руки, и хозяин, указав жестом, проводил гостя к инкрустированному необычным рисунком столику.
            - Милости прошу, присаживайтесь, - предложил хозяин дома.
             Дмитрий присел и снял шляпу. Вскоре появилась служанка, она принесла два прибора для чая и поставила самовар.
             - Ефим Поликарпович, варенье, какое подавать к чаю, с брусникой или малиной?
              - С малиной подавай голубушка,- сказал он прислуге Варваре. Вскоре она принесла вазу с вареньем и поставила на стол…
               Сидя под широкими кронами дерева, которое бросало тень, Дмитрий расслабился после поездки в экипаже под горячим июльским солнцем. Они не торопливо пили чай и беседовали между собой о событиях, которые последнее время будоражили умы передовой молодёжи.
             - Да,- заметил Ефим Поликарпович, обращаясь к Дмитрию. - В столичных газетах проскакивают статьи о свободе, равенстве и братстве среди молодёжи, выступающей на диспутах.
             - Да, - ответил Дмитрий,- читал, читал. Благо, что у нас такого пока не происходит и нам пока незачем беспокоиться, - и он перехватил взгляд собеседника.- Как вы думаете, Ефим Поликарпович?
              Тот поставил чашку на стол и с улыбкой, которая была присуща ему, когда он чувствовал спокойствие за будущее.
              - Побурлит молодежь, и остепенится, не раз такое было, - подвёл итог своей речи Ефим Поликарпович. - А к тебе у меня просьба, - обратился он к Дмитрию.- Поезжай ты в глубинку и напиши хорошую статью о жизни крестьян, чтобы успокоить нашего читателя.
             - Не мне тебя учить, дорогой мой,- добавил он, прощаясь с Дмитрием.
 ***
              В своём небольшом доме Дмитрий хоть и держал прислугу, но зачастую только, когда уезжал по заданию или отсутствовал определённое время. Если быть уж совсем точным, то последний раз он ездил отдыхать на Кипр и тогда приглашал служанку, чтобы она присмотрела за домом. Да и женой Дмитрий Аверьянович пока не обзавелся, считая, что он пока не в состоянии содержать семью при своём скромном заработке в издательстве. Но небольшие романы с молодыми особами, не влекущие за собой обязанности он позволял. «Как говорил один его сослуживец – уже грешен, коль думаешь о них».
            Придя домой, он сразу принялся собирать вещи, которые ему пригодятся в пути и там, куда он собирался ехать. Сложив всё в походный саквояж, он ещё раз подумал, чтобы ничего не забыть.
            - Кажется всё,- присев в кресло, сказал Дмитрий и закрыл глаза. Он часто ездил по заданию главного, но это была особая поездка. Он раздумывал над тем, с чего начать и как вести беседы с людьми совсем не его круга, далёкими от городской жизни. С людьми, которые только и знали пахать да засевать свою землю. Незаметно для себя Дмитрий Аверьянович заснул с этими мыслями. Он проснулся, когда настенные часы пробили двадцать часов. На улице было ещё светло и он, стряхнув сон, умывшись и переодевшись, вышел прогуляться в городском саду.
          В это время вся городская знать выходила в парк послушать духовой оркестр, который развлекал город своей музыкой.
Гуляя, Дмитрий встретил знакомого работника банка, с которым был дружен с тех пор как начал работать в издательстве и обменялся с ним любезностями по поводу чудесного вечера. Прогуливаясь и наслаждаясь вечерней прохладой и звучанием льющейся музыки, Дмитрий заметил супругов Артёмовых, которые владели несколькими магазинами. Владимир Кондратьевич шагал с видом, подобающим его статусу, а Клавдия Никифоровна держала супруга под руку и о чём-то вела с ним беседу. Их молодая дочь Ксения выглядела обворожительно и, проходя мимо Дмитрия Аверьяновича, скромно опустила глаза.
            - Вот он - бутон нераскрывшейся розы, - подумал про себя Дмитрий.
            Владимир Кондратьевич и Дмитрий приветствовали друг друга, кивком головы, приподняв шляпы.
             На одной из аллей парка, Дмитрий присел на скамейку, чтобы отдохнуть. Он наслаждался вечерней красотой городского парка, который был излюбленным местом отдыха местной знати…
            Вернулся Дмитрий домой, когда уже зажглись ночные фонари на столбах.Он сразу лёг спать и проснулся , когда часы пробили шесть тридцать утра.
             Дмитрий Аверьянович умылся, привел себя в чувство холодной водой. Обтирание по утрам было его излюбленное занятие. Все вещи были собраны и только ждали момента, когда хозяин соизволит взять саквояж в руки. Осмотрев, не забыл ли чего, Дмитрий взял саквояж и вышел из дома.
            - Любезный, - крикнул он ожидавшему в стороне извозчику и махнул рукой. Тот подъехал, погоняя лошадь вожжами к нему.
             - Давай, дорогой, к вокзалу, тороплюсь я - сообщил Дмитрий, садясь в экипаж.
 ***
            Подъезжая к городскому вокзалу, Дмитрий посмотрел на карманные часы. Они показывали четверть одиннадцатого. Подъехав, он расплатился с извозчиком и подозвал носильщика.
            - Куда вам, сударь? - спросил тот, подбегая и беря саквояж в руки.
             - На вокзал,- сказал Дмитрий и зашагал в здание вокзала.
              В это время на вокзале народа было мало и, подойдя к билетной кассе, Дмитрий взял билет до нужной станции. Ждать оставалось меньше получаса.
            – Вот и хорошо, - подумал Дмитрий, усаживаясь в зале ожидания на лавку.
 У него было отличное настроение. Он просто отдыхал, не обращая внимания на прибывающих пассажиров к поезду.
            Вскоре объявили, что поезд, следующий до станции Санкт-Петербург, прибывает на первый путь.
            Дмитрий взял в руки саквояж и прошёл на перрон, где уже стояли пассажиры, ожидая прибытия поезда.
            Показался поезд и, притормаживая, остановился вдоль перрона. Пассажиры проходили к своим вагонам, предъявляли билеты и шли на свои места. Дмитрий прошёл не спеша к своему вагону и, предъявив билет, проводнику поднялся по ступенькам в вагон. Пройдя по вагону, он прошёл в своё купе и, зайдя в него, положил саквояж на полку для багажа. Он присел на сиденье и повесил шляпу на крючок. Внезапно появился пассажир с чемоданами в обеих руках и, кряхтя, весь потный, протиснулся в купе.
          - Дорогая, - обратился он к женщине, держащей за руку маленькую девочку в белой панаме, - вот наши места.
           Как успел заметить Дмитрий Аверьянович, спутница была стройна и моложе его годами.
           - Дарья, милая, проходите и садитесь с Ларой, а я пока уложу вещи на полку. Он, не глядя на его небольшой животик, быстро справился с этой процедурой и, присев на лавку рядом с Дмитрием, произнёс: – Наконец то, словно выиграл сражение.
          Дмитрий Аверьянович, глядя на попутчика, с которым придётся ехать некоторое время, понял по одежде, что это почтовый работник. Тот повернулся к Дмитрию и представился:
            - Кочергин,- и немного замешкавшись, продолжил: - Сергей Петрович. А это моя супруга Дарья Максимовна и наша дочь Лара.
           Дмитрий отвесил поклон в знак приветствия и произнёс: - Разрешите представиться - Дмитрий Аверьянович Сурепов.
           - Очень приятно, - ответил Сергей Петрович…
            На вокзале третий раз пробили в колокол, и машинист подал гудок. Поезд тронулся в путь, оставляя позади себя бело - серый дым. В вагоне затихла на время суета, и все пассажиры заняли места в своих купе. В двери, где находился Дмитрий и его новые попутчики постучали.
           - Да, входите,- произнёс Сергей Петрович, уставившись на дверь. Дверь приоткрылась и, появившийся в проёме проводник, спросил: - Не желают ли господа чаю?
            - Думаю, я бы выпил, - согласился Дмитрий и заказал себе чай.
            - Мама, и я хочу чай с мармеладом, - произнесла Лара, вопрошающе глядя на мать.
            - Хорошо, - согласилась Дарья Максимовна, – и если есть мармелад то, пожалуйста, и мармеладу.
            - Будет исполнено,- ответил проводник и исчез, прикрыв за собой дверь в купе. Лара, глядя на Дмитрия, улыбнулась по-детски. Её доверчивая улыбка и тёмно- русые локоны, свисавшие на плечи, делали это ангельское создание необычайно красивой.
            - Видать в мать пошла, - сделал для себя вывод Дмитрий Аверьянович.
            Сергей Петрович вытащил из небольшого саквояжа газету и углубился в чтение. Через минут пять послышался лёгкий стук в открытую дверь. Вошёл всё тот же проводник с разносом, на котором стояли два стакана в подстаканнике с чаем, и на тарелочке лежал разноцветный мармелад.
           - Ваш чай, господа, - произнёс он, оставил разнос на небольшом столике и, откланявшись, вышел.
           Пока Лара пила чай и ела мармелад, Дарья Максимовна любовалась проплывающими пейзажами за окном вагона.
            - Сергей Петрович, взгляните, какие красивые места, - обратилась она к мужу.- Мы, часто находясь в городе, не замечаем красоту, которую воспевают такие художники, как Шишкин и многие другие. Было видно, по её восторженному восклицанию, что она воспитанная и образованная молодая особа. - Милый - произнесла она умоляюще, – посмотри какая прелесть.
            Тот, продолжая читать газету, оторвался от чтения и, глядя в сторону супруги, произнёс: - Да, дорогая, великолепный пейзаж, - и снова погрузился в чтение.
            Дмитрий пил чай и ловил взгляды Лары, которая хотела заговорить, но не знала как. Вдруг она проглотила кусочек мармелада, который жевала и произнесла: - А вам нравится путешествовать? И тут же поняла, что так нельзя поступать, усомнившись, правильно ли она сделала, вступив в разговор с взрослым господином. Испугавшись, Лара взглянула на мать и, получив одобрительное согласие, засыпала Дмитрия Аверьяновича вопросами.
           Хотя у Дмитрия не было своих детей, он с удовольствием слушал  щебетание девочки. Это его развлекало. Он восхищался жизнерадостностью этого внеземного создания. Время, прошедшее в разговоре, отодвинуло все заботы, что казались у Дмитрия главными, на задний план.
           Появился проводник и спросил: - Может, ещё чего желаете?
          - Нет, нет пока ничего,- ответил Сергей Петрович и, отбросив газету в сторону, расплатился.
          Дмитрий полез в портмоне и, вытащив несколько монет, отдал проводнику. Проводник забрал со стола стаканы и, пожелав приятного путешествия, вышел из купе.
                ***
Едва забрезжил утренний рассвет за окном, как первые лучи солнечного света выпорхнули из-за горизонта и, мимоходом, заглянули в купе. От ярких лучей Дмитрий проснулся и открыл глаза. В купе постучал проводник.
         - Да, - ответил Дмитрий, потягиваясь в постели.
         - Извините, господин,- услышал он голос из-за двери, - скоро ваша станция. Мне сообщили, что стоянка будет сокращена, поэтому просьба подготовиться.
          - Хорошо, - ответил Дмитрий и, встав с постели, присел на полке, отодвинув матрас. Он не спеша взял туалетные принадлежности для умыванья и вышел из купе. Когда он возвратился назад, Сергей Петрович уже был на ногах.
         - Вы скоро выходите? - полюбопытствовал он, глядя, как Дмитрий собирает свои вещи.
          - Да, скоро моя станция,- ответил на вопрос Дмитрий.
          - А мои женщины ещё спят, - пояснил Сергей Петрович, видя немой вопрос Дмитрия, – они у меня любят понежиться.
          В дверь вновь постучали, и кондуктор, просунувшись в приоткрытую дверь, сообщил:
        - Подъезжаем, господа, приготовиться к выходу.
         Дмитрий попрощался с соседом, обменявшись любезностями о проведённом времени.
          - Передавайте поклон супруге и вашей очаровательной дочери.
          - Непременно, - ответил Сергей Петрович и подал руку на прощанье Дмитрию.
           Дмитрий взял с полки саквояж и вышел из купе. Поезд притормаживал и остановился совсем. Дмитрий прошёл по проходу к выходу.
          - Счастливого пути, - пожелал проводник сошедшему Дмитрию.
          - И вам того же, - произнёс тот.
           Станция «Луговая», куда приехал Дмитрий, представляла старинное строение. Возле здания вокзала был небольшой сквер, в котором расположились несколько скамеек  для отдыха пассажиров. В метрах пятидесяти стояли небольшие дома, примкнутые близко друг к другу. Дальше Дмитрий не стал разглядывать, а поискал глазами, кто бы смог подвести его до ближайшей деревни, куда так стремился Дмитрий. Осмотревшись кругом, он убедился, что это не город и придётся думать, как добраться. Не найдя никого, кто бы мог посоветовать Дмитрию с поездкой, он возвратился обратно на вокзал. Увидев дежурившего околоточного полицейского, он обратился к нему.
          - Не могли бы мне подсказать,- обратился Дмитрий к полицейскому, - чем добраться в деревню «Вороний глаз». Тот посмотрел на Дмитрия и посоветовал обратиться в постоялый двор, который находился на верхней улице. Рассказав, как туда пройти, он удалился на перрон. Дмитрий вышел из здания вокзала и, пройдя через сквер, прошёл по проулку и вышел на нужную улицу. Солнце уже светило, погода обещала быть жаркой. Улица, по которой шёл Дмитрий к постоялому двору, была узкая и по ней могли с трудом разъехаться две повозки, не мешая одна другой. Дорога была не ровная, и по всему пути виднелись неглубокие ямы. Но весь этот невзрачный дорожный пейзаж скрашивали зеленью деревья во дворах домов.
 Вскоре он увидел на одном из домов вывеску:  Постоялый двор. Подойдя ближе к дому, Дмитрий прошёл в калитку и очутился на территории постоялого двора. Собака, сидевшая на цепи, залаяла, увидев чужого человека. На звук вышел хозяин. Увидев появившегося городского господина, хозяин поспешил к нему, вытирая руки о фартук.
        - Чего желаете, господин, - обратился хозяин.
        - Добрый день, - поздоровался Дмитрий с хозяином постоялого двора. - Мне нужно как-то добраться до деревни «Вороний глаз», - пояснил он. - Меня устоит любой вариант или повозка, или же экипаж.
        - Не извольте беспокоиться, господин, - ответил хозяин постоялого двора. - Я пока распоряжусь насчёт экипажа. И хозяин крикнул бородатого ездового.
        - Лукьян, запряги кобылу, которая отдохнувшая и жди моего распоряжения. И тут же повернувшись к Дмитрию, произнёс: - Не угодно ли вашей милости отобедать у нас? До сих пор ни один посетитель не жаловался на волшебство моего повара в лице моей хозяйки. И он вопросительно посмотрел на Дмитрия Аверьяновича.
        - А что не откажусь, - любезно согласился Дмитрий, - путь не близок, когда ещё придётся перекусить.
           Хозяин постоялого двора пригласил Дмитрия, и они вместе пошли в дом.
 Пока хозяйка готовила своё фирменное блюдо - яичницу с телятиной,  Дмитрий сидел и разглядывал посетителей, которые обедали, сидя за столом. Подошел, слуга и принёс бутылку вина и бокал.
         - Это вам, господин, передал хозяин ,- сказал он и поставил всё на стол перед Дмитрием.
         - Далеко от города, а чтут тон приличного заведения, - подумал про себя Дмитрий.
          Он взял бокал, налил в него вина. Пригубив немного, он понял, что и здесь стараются не упасть лицом в грязь перед заезжими богатыми людьми.
 Гостей было не очень много, но осмотрев зал, где обедали, Дмитрий заметил толстоватого мужчину и женщину средних лет.
         - Видимо купец с женой, куда-то направляются, - подумал Дмитрий и тут же отвёл взгляд. Перед ним стояла хозяйка с разносом, от которого исходил ароматный запах жареной телятины.
         - Господин, ваш заказ, - произнесла она, улыбнувшись, и, ставя перед ним еду…
         Когда Дмитрий поел, он подозвал хозяина и щедро расплатился с ним за обед.
         - Господин, - обратился тот к Дмитрию, - экипаж ожидает вас запряжённый во дворе.
         - Благодарю, - ответил Дмитрий Аверьянович, вышел из дома и, спустившись с крыльца, прошёл к экипажу.
 ***
          Когда экипаж выехал из постоялого двора, солнце стояло высоко над головой.
          - Видимо день будет жаркий, - повернувшись к Дмитрию, сказал ездовой.
           - Но думаю, что мы быстро приедем, барин, не извольте беспокоиться.
          - Да я и не беспокоюсь, - ответил Дмитрий. - Нам бы засветло добраться, да и тебе в обратный путь надобно.
          Лукьян помахивая кнутом, погнал лошадь чуть быстрее. Дорога была не ровная, и экипаж то и дело подбрасывало на выбоинах дороги.
         - Не растрясёт вас, барин? - крикнул Лукьян Дмитрию.
         - Да ничего, - усмехнулся тот, давая добро на быструю езду.
          Теперь дорога проходила возле реки, а с правой стороны возвышался лиственный лес вперемешку с сосновыми деревьями.
          - Красота-то, какая! - подумал он и заметил из кареты, как словно голубой змейкой уходила река вдаль. - Нет непременно здесь то, что иногда называют земным раем. Дмитрий Аверьянович закрыл глаза и незаметно задремал. Очнулся он от крика Лукьяна:– Барин, скоро уже приедем. Если не изменяет мне память, ещё версты две будет.
          Вскоре дорога вывела экипаж на простор, и лес остался, где- то сзади, а река, будто кто-то её спугнул, свернула в сторону и скрылась из вида. Теперь карета ехала по широкому полю, и можно было уже разглядеть на горизонте появившуюся, деревню. Цветовая гамма полей напоминала васильковое море с бархатистыми островками полевых маков.
        - Да, - подумал Дмитрий, - нырнуть бы в это море голубизны и плыть бы в его бескрайность.
         Ещё через пару верст, Лукьян, увидев впереди , на небольшом взгорье очертание деревеньки, обрадовано произнёс:
        - Барин вашу деревню видно! И сильнее погоняя лошадь, помчал вперёд. Подъехав к ближайшей улице, он свернул по проулку к добротному дому и остановил экипаж.
         - Думаю, вам, господин, лучше на постой обратиться к Никите Петровичу, он здесь вроде богаче всех, да и работников держит, - посоветовал Лукьян. - Не сравнить со здешними крестьянами. Лошади у него и хозяйство боле других будет. Да что это я вам говорю, сами увидите. Так я поехал? - спросил Лукьян, держа вожжи, готовый в обратный путь.
         - Поезжай я тут уже сам. А тебе путь долгий, счастливо доехать, - пожелал Дмитрий и когда тот тронул в обратный путь, постучал в ворота.
          На стук Дмитрия вышел сам хозяин. Был он ростом с Дмитрия Аверьяновича, борода, из-под большого лба, смотрели карие глаза. Взгляд был остёр, пытливый.
         - От такого ничего не утаишь, - подумал Дмитрий.
          - По какой надобности ко мне, - спросил тот.
          Глядя на хозяина дома, Дмитрий сказал, что нуждается в жилье на некоторое время. А здесь по работе от издательства, и ему необходимо жильё.
          - А плата, какая? - сразу не давая опомниться, спросил Никита Петрович.
           - Да не обижу, - ответил Дмитрий, - или мне в другой дом постучать?
           - Зачем другой дом и у нас места хватает, - спохватился  хозяин, - мы гостям завсегда рады, - и, взяв саквояж, тут же провёл Дмитрия во двор.
           - Полина, - крикнул он старшую дочь, - готовь гостиную комнату. Постоялец нынче у нас гостить будут.
 ***
           Первый вечер Дмитрия прошёл в обществе с домочадцами хозяина. После вечернего чая Дмитрий Аверьянович, оставшись один в комнате, сделал несколько записей, чтобы не забыть. Ему было всё интересно, что он услышал, разговаривая с Никитой Петровичем. Он написал о трудной крестьянской доле, где каждый кусок хлеба давался с большим трудом. Дмитрий понимал, что среди всего населения этой деревни нет ни одного крестьянина, кто был учён грамоте кроме хозяина, которого отец отдавал в детстве учиться в приходскую школу. Что можно было говорить об остальных крестьянских семьях, которые жили в полунищенском состоянии. Дети, которых не всегда имеют сытный обед или одежду достойную их тяжкому труду. Много передумал в этот вечер Дмитрий.  Вопрос: "Как можно так жить?" - не давал ему спокойно уснуть. " Это же неравноправие" - сделал вывод он, поняв, что именно это лежит в корне современного зла. Теперь он осознал, какую роль могут сыграть слова: свобода, равенство, братство, которые появляются на петербургских запрещённых сходках и в небольших изданиях. Эти слова, словно искорка, которая оказалась в лесу и которую не заметишь сразу, но эта искорка, попадая в благоприятную среду, может тлеть, а потом вспыхнет и уже ничем не остановить и не затушить. Потому что мысль невозможно посадить в клетку или запретить. От такой мысли он вдруг вспотел.
         - Нет, нет, - старался он успокоить себя. - Не зря же говорил
 Ефим Поликарпович: побурлит молодёжь да «успокоится», словно река в долине.
           За короткое время, что пребывал Дмитрий в деревне, он пытался заглянуть и узнать самую сокровенную кладовую русского мужика, которая была закрыта на амбарный замок.
          - Где уж вам, господин, понять нас, - говорили ему мужики. - Вы поживите, как мы, тогда на все ваши вопросы ответите сразу.
          Не все, конечно, деревенские мужики вступали в разговор, а чаще обходили вопросы стороной. Чего бы ни случилось – предпочитая молчание.
          А вы, господин, не обижайтесь на них, - подойдя к Дмитрию, успокоил его сухопарый старичок Прохор. - У нас народ не очень любит об этом говорить, а мне что, я скажу:
          - Был тут у нас в крайней избе, возле кузни, Трифон. Всё правду искал, да крамольные речи говаривал. Где он теперь? На каторге, а детишки да баба его ходят, побираются по деревням. Один в семье кормилец был, да и того нет, так и живём,- и он тяжело вздохнул. - Ты господин пиши, а без надобности – забудь. Мало ли что тебе полоумный старик наговорит. Сказав это, он побрел, прихрамывая на одну ногу.
          Хозяин, у которого квартировал Дмитрий Аверьянович, харчевал тем, что имел. Однажды за ужином посоветовал сходить в ночное, где пасутся лошади.
          - Думаю, вам будет интересно. У нас ночи особые… небо чистое, звёздное, а тишина божественна. И к тому же наши деревенские ребята там – интересный народец на выдумки способны. Они за деревней у реки. У нас каждый подросток старается хоть чем-то помочь, а так гляди за лето мешок зерна и заработают, что зря просиживать штаны. У нас дети с малых лет приучены к труду. Не чета барским, - сказал Никита Петрович. - Вы уж извините, коль обидел. Так мы деревенские устроены, говорим, что есть…
          Дмитрий надел шляпу и вышел во двор. Он нашёл у забора сломанную веточку, поднял её и направился по улице, пока не вышел за деревню. Звёзды уже вышли, но можно было различить одинокие силуэты крестьян, занятых последними работами возле своих дворов. Он слушал соловьиное пение и наслаждался красотой и тишиной вечера. Луна, выйдя из-за укрытия, дарила свой серебристый поцелуй близлежащим деревьям. Дмитрий воспринимал эту красоту, словно попал в другой мир. Но сравнивая красоту этих мест с невзрачным видом деревенских домов, он всё больше убеждался в несправедливости и в безжалостном угнетении крестьян.
          Так, раздумывая над будущей статьей, он увидел мерцающий огонёк.
          - Вот они где пасут коней, - обрадовался Дмитрий и поспешил на костёр. Подойдя ближе, он услышал фырканье пасущихся лошадей, которые чувствовали приближение чужого человека. Ребята, сидевшие у небольшого костра, повернулись в сторону шагов.( крикнули,- кто там?)
         - Добрый вечер, - поздоровался Дмитрий, подойдя к ребятам. - Разрешите, присесть к вам у костра.
           - А чего не разрешить, - ответил Артёмка, который был ближе. - Вы садитесь, места здесь всем хватит, - и он подвинулся, чтобы Дмитрий смог присесть на траву.
           - А мы знаем, у кого вы остановились – у Никиты Петровича, - быстро произнёс сидевший напротив Пашка. Огонь костра бросал языки пламени, выхватывая и освещая детские лица.
           - Вас, господин, можно по одежке узнать,- сказал тот же Пашка. - У нас в деревне в такой одежде не ходят.
           - Правильно, - ответил Дмитрий тому, кого звали Пашкой. - Я тут по работе, и живу у Петровича.
          - Дети, - подумал Дмитрий, - а рассуждают, что взрослые.
            Среди ребят, как заметил Дмитрий, была и девчонка. Она была в платочке, из-под которого выглядывала коса. Она пошевелила палкой, костер, в котором, как потом понял Дмитрий, пеклась картошка. Тысячи искр тотчас же устремились ввысь. Вспыхнувший огонь осветил её детское лицо.
          - Смотри, Груня, чтобы картошка не сгорела, - предупредил её Санька - мальчишка, чуть старше её.
          - Не сгорит, - ответила та, поворачивая картошку палкой.
          - Санька ты, посмотрел бы, где кобыла дядьки Семёна, - высказал мысль Артёмка. - Всё норовит куда-то уйти. Не ушла бы далеко, а то потом ищи её.
           Санька быстро встал и побежал посмотреть. Вскоре он опять сидел у костра и, протягивая руки к огню, грел их. Ночь была прохладной. Видимо от реки тянуло свежим воздухом.
           - А я вижу, вы и картошку сами можете печь, - поддержал разговор Дмитрий.
           - А чего не можем? Мы взрослые,- ответил Артёмка и начал вытаскивать испёкшуюся картошку из тлеющего уже костра. - Мы и коня можем водить во время пахоты
          - Артёмка у нас всё может, он теперь один живёт в доме, - добавил Пашка. - У него дед помер, уже полгода будет. И Пашка вдруг замолчал. Огонь костра, будто читая мысли Дмитрия, силился осветить лицо Артёмки.
          - Что так и один? - спросил Дмитрий, - и родных нет что ли?
          - Нет никого, один теперь на целом свете, - подтвердила Груня.
           Артёмка уже вытащил картошку и предложил Дмитрию.
           - Попробуйте, вы, такой не ели, - и он подал горячую картошку Дмитрию. Тот почистил её и, отломив кусок, сунул в рот. Горячий кусок обжигал и он, втягивая воздух в рот, как бы охлаждал его.
          - Да, действительно вкусно, - проглотив аппетитный кусочек, произнёс Дмитрий. - Признаюсь честно, мне не доводилось, есть такое, - и он улыбнулся. Долго сидел и беседовал с ребятами Дмитрий и только когда забрезжил рассвет встал и, попрощавшись с ребятами, тронулся обратно в деревню. Отойдя несколько метров, он повернулся и спросил: - А живёшь- то ты где, Артёмка?
         - А вы, господин, узнаете его дом, в проулке, там ещё большое дерево растёт. Дед его посадил. - Да вы узнаете его дом,- ответил Пашка.
          - Спасибо, Пашка, - и помахав рукой ребятам, Дмитрий пошагал к дому Никиты Петровича.
 ***
          Через пару дней Дмитрий зашёл к Артёмке. Низкий и наклонившийся на одну сторону дом, в котором теперь жил Артёмка говорил, что время давит на его бревенчатые плечи, и он этого не выдержит. Открыв калитку, Дмитрий прошёл и увидел возле сарая Артёмку.
         - Гостей принимаете? - обратился он к хозяину дома.
         - А я всегда гостям рад, - произнёс Артёмка.
         Дмитрий присел на бревно, которое служило хозяину вместо скамейки.
         - А я к тебе, Артёмка, с предложением. Не хочу, чтобы ты не так меня понял.
 Скажи, а ты не хотел бы поехать в город учиться? Вижу, что тяжело тебе будет тут одному, да зимой. Дмитрий замолчал и ждал, что ответит деревенский паренек, который только и знал тяготы деревенской жизни.
         Наступило некоторое молчание, и Артёмка сказал: " А кто возьмёт меня, господин?
 - А со мной поехал бы? - предложил Дмитрий, понимая, что парню надо подумать. - Учиться будешь. А там посмотрим, что из тебя выйдет. Если переживаешь, что на могилки не сможешь приехать к родным, то с этим вопросов не будет. Ну как, согласен? Я завтра уезжаю, если согласен и будешь готов, то я тебя жду…
         Впервые в жизни Дмитрий почувствовал, как тяжела доля крестьян, о который он собирался писать…
         Уже сидя в вагоне с Артёмкой, Дмитрий подумал: " Не зря всё-таки в этих трёх словах заключена огромная сила, которая сможет дать таким, как Артёмка, Груня, Пашка и Санька достойное детство и радостное будущее.
          - Будущее, будущее, - постукивали колёса вагона…