В твоих колосьях

Малышка, как тепло душе,
когда ко мне всю ночь так жмёшься.
С утра, проснувшись, улыбнёшься,
и мне не боязно уже.
Исправить сердце не могу,
геенне огненной подвержен,
пред Небесами я повержен,
не пожелаю то врагу.
Весь день несёт меня вразнос:
я в жерновах, в замесе ада.
Законно, за грехи разврата,
и тело адом обожглось.
Но сердце рвётся в свет любви,
в твои пшеничные колосья.
Мои плевелы - вражьи кости,
как когти вгрызлись в плоть земли.
Я понимаю, что не прав,
что боль Любимой причиняю,
и слишком часто подчиняю
твою Любовь, ей проиграв.
Положишь голову на грудь
и слушаешь, как бьётся сердце..
Так трепетно! Скорей раздеться!
И в этом счастье утонуть!
Я обнажаюсь пред тобой,
до глубины души, до сути,
то видели другие люди,
но только ты всю ночь со мной.
И укрепляя города,
меня к убийцам причисляли.
И с горечью я вспоминаю,
как  мок под тыном сирота.
Козлиной сутью на рога,
и стены рушились в безбрачие.
Себя я видел однозначно,
и жизнь, и смерть одно: игра!
Но ты прижалась вдруг ко мне
так искренне и так приятно,
что сам себе я стал отвратным,
всем существом припав к тебе.
Теперь я смерти не боюсь,
она со мною ходит рядом,
Зло-ключница с горящим взглядом,
а я в лицо ей рассмеюсь.
Кто был, как я тобой, любим,
того отчаянье не скосит.
Я, посреди твоих колосьев,
твой непутёвый пилигрим.

очень-очень сырой