46. Дракон Трифон и пленная царевна. Сказание о Ко

«Уж утро, свой рассказ  продолжу я.
Смотрю, полезен отдых был вам ныне.
Хочу поведать вам, как три богатыря,
Дороги не найдя, блуждали по пустыне.
 
В Степи Великой, на краю земли,
Русь сторожа от ворога лихого,
Случайно забрели богатыри,
В край бездорожья и песка сухого.
 
Они скитались много-много дней,
Их кони пали с голода и жажды.
И вот среди иссушенных полей
Оазис им привиделся однажды.

И слышен голос был, молил и плакал он
И отдых обещал в прохладе сада.
Он грустно пел: «Мне тягостен полон,
Приди, разбей запоры вертограда!»

И шли богатыри на голос тот чудной,
Палимые жарой и жаждою томимы…
Но где же сад? Где ручеек с водой?
Где ж вертоград  жарой неопалимый?!
 
И что их манит вглубь седых песков,
И кто их кличет  голосом царевны,
То птицей пролетит меж облаков,
То в мороке промчится легкой серной?
 
То, вдруг, заплещет озерцом в песках,
Ключом студеным с пальмой обернется,
То горлицей трепещущей в тисках
Когтей орлиных, над рекою бьется?
 
Кощей, хитрец, зовет их ночь и день –
Царевны голос с ветром им доносит,
Прохладу обещает им и тень
Спасенья и защиты у них просит.
 
Барханы  выше, и пески темней,
А ветер заметает путь обратный…
И силы иссякают все быстрей,
Но зов сильней становиться три кратно.
 
Идут в ловушку три богатыря,
Не ведают, что зов царевны – сети,
Не знают, что вечерняя заря,
Последней может стать для них на этом свете!
 
Идут бойцы и вспоминают Русь,
Страну, где родились и пригодились,
Где с криками: «На ворога!», «Не трусь!»
За землю прадедов с ордой неверных бились.
 
«Эх! Как же Русь? Кто станет охранять
Ее пределы от врага лихого?
Кабы вернуться и на стражу стать,
Чтоб землю защищать от козней татя злого!»
 
«И, половцам поганым дать отпор,
И печенегов вытеснить за реки!»
«Да на хазар бы навострить топор,
Чтоб не совались больше к нам вовеки».
 
«Что говорить, им там без нас не мед!»
«Так храбрецам Руси нет перевода!»
«Все это так, но знаю наперед,
Без нас поляжет множество народа».
 
«Чу, слышу зов! Опять кричит она.
Теперь уже как будто где-то рядом.
Какая же проклятая страна –
Один песок, куда не кинешь взглядом!» 
 
«Глядите, там, вдали, огромная скала
И башня наверху, как идол на кургане!
И чья-то тень в окне стоит белым бела…
И голос тот, что нас, чаруя, манит».
 
И тут они ускорили шаги:
Чем ближе, тем быстрей бегут как будто ноги.
Растрескались давно их сапоги
И жжет  подошвы ног сухой песок дороги.
 
Действительно, распахнуто окно
И силуэт белеет в нем царевны:
«О, храбрецы, я жду вас так давно,
Страдания мои неимоверны!
 
Поберегитесь, здесь живет дракон!
В пещере жаркий день, злодей, проводит.
Хоть стар и хвор, хитер и ловок он
И всех моих спасателей изводит».
 
«Но нас не победить! Мы боевой отряд,
Святой Руси. Для недругов – могила,
В бою не ищем мы путей назад,
Стоим насмерть, и в этом наша сила».
 
«Лишь солнце всходит – пустошь, как умрет,   
Все спит, но чутко, сон свой охраняет.
Светило прочь – пустыня оживет,
И Ящер на охоту выползает.
 
Поспите, отдохните здесь в тени,
Попейте, из его бадьи водицы,
Но небо лишь зажжет свои огни,
С драконом злобным предстоит вам  биться»
…………………………………………..
 
Сраженье шло три ночи и три дня.
В  клубах  огня мечи бойцов сверкали,
Звенела сталь, и юзом  шла земля,
И скал обломки в воздухе летали.
 
Еще немного, и конец друзьям:
Иссякли силы, подгибались ноги.
Но их за это осуждать нельзя;
Не равен бой, чего ж судить тут строго.
 
Дракон уже победно ликовал:
«Сейчас сожру, противников ничтожных!»
Взмахнув хвостом, сломал верхушку скал,
И  голову себе пробил неосторожно. 
 
Когда дракон сознанье потерял,
Боец, прикрыв рукой от крови очи,
До головы его доковылял
И рубанул по шее что есть мочи.
 
Три ночи кряду спят богатыри,
Три дня очей своих не открывают,
А на драконе с ночи до зари
Стервятники и крысы пир справляют.
 
Проснувшись, наконец, услышали друзья,
Мольбы и вопль затворницы-царевны,
«Молчи, девица, не усердствуй зря.
Где в башню вход, ты знаешь хоть примерно?»
 
«Путь в эту башню был пробит в скале,
А лаз в него – в драконовой пещере.
Скорее поднимайтесь же ко мне,
Замки разбейте, расколите двери!»
 
Спускаться стали в логово бойцы.
Вокруг белели черепа да кости,
Кольчуги, латы, позвонки, крестцы…
«Радушно, вижу, здесь встречали гостя!»
 
Тут солнца луч в пещеру вдруг попал
И осветил богатств несметных груду!
Здесь каждый мог найти все, что желал:
Алмазы, жемчуга, оружие, посуду!
 
Тут царь Мидас  прослыл бы бедняком,
И Крёз – считался нищим человеком!
Как будто бы сюда перенесли тайком
Богатства Агры с золотом ацтеков !
 2172
Здесь были все сокровища Земли,
Добытые людьми, и в недрах гор что скрыты:
По сводам жилы золота текли,
Алмазы спали в трубках кимберлита. 
 
Вдоль стен стояли идолы богов,
Отлитые из золота и  меди,
Сапфиров амфоры и горы жемчугов,
Все, все, что только есть на белом свете!
 
Вы спросите меня: «Скажи скорее, как
Сокровища Земли в пещере очутились?
Безумец жадный, антиквар-чудак
Иль кто другой здесь славно потрудились?»
 
Что вам сказать! Конечно, нет, друзья,
Кому такое сотворить под силу?
Такого накопить за сотни лет нельзя,
И миллиона лет бы не хватило!
 
Но все богатства собранные в ней,
Пещере  этой, призрачными были.
Как в руки взять мираж? В нем сути нет вещей,
Он только облик, сотканный из пыли.
 
Кто знает, может этот странный клад
Сокровищ мировых страдающие души,
Они пещере, как в кургане спят,
Вобрав в себя эпох прошедших ужас?
 
И этот ужас, там века лежит,
Тая в себе неведомые силы,
И злоба злобу зорко сторожит,
Как верный пес хозяина могилу.
 
Но нам судить об этом недосуг.
Богатыри, вошедшие в пещеру
Увидев золото, про все забыли вдруг,
И жадность обуяла их не в меру!
 
Пошли они по логову кружить,
Пустым богатством набивать карманы,
Отталкивать, ругать друг друга, бить,
И даже наносить оружьем раны.
 
Потом решили: «Будем все делить!»
«А как царевна, вдруг захочет долю?
Иль скажет: «Все мое!» «Ну, хватит нас смешить,
Не станем выпускать ее на волю».
 
И тут подумал каждый про себя:
«Зачем с другими должен я делиться?»
Вот так три друга, три богатыря,
Забыли все и насмерть стали биться.
 
А силы были равные у них,
Бой потому, казалось, будет вечен,
Но постепенно зла огонь утих,
И к миру их склонил принёсший свежесть вечер.
 
Но ожидая козней от друзей,
Боясь заснуть и быть во сне убитым,
Они решили: свяжемся тесней
Из конопли канатом туго свитым.
 
А поутру  делить начнем опять,
И даже, может, выпустим царевну.
А впрочем, надо ль, девку выпускать,
Ведь неспроста сидит она наверно?!
 
Итак, связавшись веревой  втроем,
Они заснули тяжким сном пиратов,
Стяжавших золото мечами и огнем,
Не доверявшим ни себе, ни брату.   
 
Наутро пробудившись ото сна,
Глядят они, понять, что стало силясь:
Где руки их?  Над ними два крыла,
В драконьей чешуе, о стены  злобно бились.
 
И лапы, вместо ног, скребут узор полов,
Когтями, камни рвут они на части.
А рядом от драконьих двух голов,
Клубы огня, что вырвались из пасти!
 
Тут каждый захотел в сторонку отбежать:
«Два друга двухголовым зверем стали!
Несчастного меня решили разорвать
И захватить богатство возмечтали!»
 
Три головы рванули  по углам:
Согнулись шеи, ребра захрустели,
А шкура стала лопаться «по швам»,
И в стороны «чешуйки» полетели!
 
В три глотки Змей от боли завопил,
Жгутом скрутились шеи от испуга.
По кучам золота хвостом он яро бил,
Огнем дышали морды друг на друга!
 
Ну как смириться с тем, что ты дракон?
Ну как принять, что стал ты трехголовым?
Да и в природе, где такой закон,
Чтоб человек стал зверем бестолковым?!
 
И для царевны-Смерти был сюрприз,
Кто ожидал: спаситель стражем станет!
Затеять игрище с Кощеем – был каприз,
Не чаяла, что он ее обманет.
 
Но Смерть утроила старания свои:
Звала спасителей, кричала денно-нощно.
А три несчастных зверя  головы,
Страдали от мигрени, как нарочно.
 
Принцессу им хотелось бы спалить,
Да из пещеры уходить опасно:
«Уйдешь - а воры? Что там говорить,
Пускай вопит, устанет скоро, ясно».
 
И есть хотелось, и хотелось пить,
И порезвиться под луной в пустыне!
Но служба службой, надо ждать и жить:
Пришел спасатель – пища будет ныне!
 
Порою Смерть бывала весела,
Смеялась и дракона изводила:
«Что, Трифон, загрустил? Плохи твои дела?
Здесь время многих дураков сменило.
 
Одноголов  был всяк тут дурачок,
И жадность потому ему простилась.
Но чтоб  все три попались на крючок,
Такого сроду мне б и не приснилось!
 
Эй, голова, что справа! Знаешь ли,
Что левая прибрать богатства хочет?!»
И грызлись озверевшие они,
А Смерть в окне над бедными хохочет.
 
Летели дни, года неспешно шли,
Незримо друг за другом век слагали.
И сочинили от тоски они
Куплеты, что ночами распевали.

***
               
У башни белой мы скучаем,
Томительно ползут года…
Давно, давно уже мечтаем,
Отсюда дернуть навсегда.
О, да, да, да!  О, да, да, да!
Ох, навсегда! Да, навсегда!

День в забытье и дреме тяжкой,
А ночью, не смыкаем глаз,
Не знаем, в этой каталажке,
Кто сторожит кого сейчас?
Её иль нас? Её иль нас?
И день и ночь! И миг и час!
 
А сколько этих «принцев» было,
Искателей Ее руки,
Трусливых, жалких и спесивых,
Сюда пришедших так, с тоски.
О, где они? О, где они?
Прошла их жизнь! Минули дни!
 
Да, где они? Белеют кости,
И солнце шлемы золотит.
Безвременно погибли гости.
Кто улизнул – не возвратить.
О, как нам быть?  О, как нам жить?!!!
Не возвратить! Чем закусить?
 
Один придурок люминала
Подсыпал нам в недобрый час:
Дрожал он словно лист опалый,
Когда я приоткрыл свой глаз.
И я свой глаз! И он свой глаз!
Вот те и раз! Вот те и квас!
 
Спален «смельчак», Она рыдала,
Нам отравив пятнадцать дней,
Но, слава Богу, новый малый
«Спасать» явился нынче к ней.
О, е-е-ей! О, е-е-ей!
Сожрать скорей! Сожрем скорей!
 
О, как нам все осточертело!
Расправим крылья и – вперед!
Но жиром заплыло все тело,
И брюхо взвиться не дает.
Ох, не дает! Да, не дает!
Где тут «назад»? Где тут «вперед»?
О-хо-хо-хо! О-хо-хо-хо!
Но три глотки лопать комильфо!

***

Рыдала Смерть, звала богатырей.
Металась истерично, хохотала,
Уже решив, что победил Кощей,
И что навек царевной пленной стала.
 
И снова потянулись дни, года…
И это, может быть бы, длилось вечно,
Но как-то днем, увидела она…
"Ковер, летящий над землей конечно!"
 
Так вот, теперь спрошу вас, господа.
Прослушав повесть, поняли вы верно,
Что спешно нужно вам лететь туда,
Где проживают Трифон и Царевна?
 
Но прежде чем отбыть вам в те места,
Должны вы отыскать замки-печати:
Три  скованных ключа – увядшие сердца,
Те, что хранят кощеево заклятье.
 
У Карла Черного ищите первый ключ.
Второй и третий – в озере великом,
Ольмени. Поднимайтесь выше туч,
На север мчитесь пасмурный и дикий. 
 
И там, у скал, в Карляндии-стране,
Найдете во дворце царя, седого Карла.
К Ольменю подойдете и в волне
Узрите царство старого Русала.
 
Понятно все? Настал уже момент
Прощаться нам, до новой светлой встречи.
Окончен, наконец, эксперимент:
Миров своих я задуваю свечи.
 
Пусть разлетятся по планете всей,
И схоронятся в темноте курганов, 
В пластах земли, во глубине морей,
В песках зыбучих, в безднах океанов!
 
Теперь мертвы и холодны они,
Но красотою, как и прежде, блещут,
Пускай сыны отважные земли,
Их ищут и, найдя, восторженно трепещут!
 
Пусть кладом станут детища мои,
Подобным древним кладам нибелунгов.
И может быть педант, музейный червь пыли,
Напишет опус: «Яйца Фабержунга».
 
Я ж с дочерью на встречу поспешу.
Со мной флакон Живой Воды бесцветной,
Лицо Яги я ею орошу,
Чтоб облик в нем узнать своей Ягеллы бедной.
 
А после будем ждать от вас гонца,
В час битвы встанем в строй мы с вами рядом.
На стяге  нашем – тень ее лица,
Испепелять злодея будет взглядом!
 
Прощайте! Поспешите же и вы –
Губительно для дела промедленье!
Летите быстро, впереди молвы,
В Карляндию сперва, ну, а потом к Ольменю.