Быков Леонид Фёдорович Цитаты и Афоризмы

Леонид Быков родился 12 декабря 1928 года в селе Знаменка[2] Славянского района (Донецкая область), УССР, СССР в семье Фёдора Ивановича и Зинаиды Панкратовны Быковых. В 1938 году родители переехали в город Краматорск, где Быков окончил среднюю школу № 6, там же впервые вышел на сцену местного ДК имени Ленина. Во время Великой Отечественной войны Леонид вместе с семьёй находился в эвакуации в Барнауле. С детства он мечтал об авиации и дважды поступал в лётные училища. Первый раз — в Ойрот-Туре (1943), куда была в 1942 году эвакуирована 2-я Ленинградская школа военных лётчиков, но туда его не взяли из-за приписанного себе возраста и маленького роста. Второй раз — в Ленинграде (1945), во 2-ю спецшколу для лётчиков, которая была чуть позже расформирована по причине окончания войны.

В театральный институт в Киеве принят не был, но поступил и окончил актёрский факультет Харьковского театрального института (1951). В 1951—1960 годах был актёром Харьковского государственного академического театра имени Т. Г. Шевченко. В театре начинается его актёрская карьера, Быков играет в комедии «Улица трёх соловьёв, 17» стилягу — советского модника[3]. В 1960—1968 годах — актёр и режиссёр киностудии «Ленфильм», с 1969 года — актёр и режиссёр киностудии имени А. П. Довженко. Автор сценария сатирического киножурнала «Фитиль».

В кино свою первую роль Леонид Быков сыграл в 1952 году в фильме «Судьба Марины». Следующую роль он получил в фильме «Укротительница тигров», где сыграл Петю Мокина. В 1955 году — главная роль в фильме «Максим Перепелица».

В числе лучших ролей Леонида Быкова в кино можно назвать Богатырёва («Дорогой мой человек», 1958), Акишина («Добровольцы», 1958), Алёшки («Алёшкина любовь», 1960), Гаркуши («На семи ветрах», 1962).

В конце 1960-х годов вместе с Евгением Оноприенко и Александром Сацким был создан сценарий фильма о лётчиках, который долго не пропускала цензура из-за его «негероичности». После долгого ожидания, в 1972 году Быков начал снимать кинокартину «В бой идут одни „старики“», в которой сыграл главную роль.

В 1976 году был снят ещё один фильм — «Аты-баты, шли солдаты».

В 1978 году начались съёмки фантастического сатирического фильма «Пришелец» по повести Евгения Шатько «Пришелец-73», в котором Леонид Быков принимал участие в качестве автора сценария, режиссёра и исполнителя главной роли инопланетянина Глоуза. К 1979 году были уже отсняты две части фильма на видеоплёнку, представлены суду критиков. Картину ожидал успех, но судьба разрушила планы. По одной из версий[4], во время съёмок картины Леонид пишет странное письмо-завещание на имя своих друзей Николая Мащенко и Ивана Миколайчука, как бы предчувствуя скорую трагедию. По другой[5], завещание было написано за три года до смерти, после перенесённого им инфаркта. Письмо, по воспоминаниям его дочери Марьяны, было написано на маленьком листочке бумаге, в стиле отца, с названием «А если это конец…»:
Леонид Быков трагически погиб в автомобильной катастрофе на трассе «Минск — Киев» 11 апреля 1979 года возле посёлка Дымер. Он возвращался на своей «Волге» с дачи под Киевом. Впереди него двигался трактор с мотокультиватором, и Быков решил его объехать. Однако при обгоне произошло столкновение со встречным грузовиком. Удар пришёлся в правую переднюю дверь. Ремень безопасности передал динамическое усилие на туловище и фактически не оставил целым ни одного внутреннего органа (однако, если бы Быков не был пристёгнут, то, как показала экспертиза, разбился бы о руль и торпедо)
*********************************************************
Не могём, а мо;гем!
***
Хочешь жить - умей вертеться!
***
Макарыч, принимай аппарат! Во, махнул не глядя.
***
В жизни человека бывают минуты, когда ему никто, никто не может помочь! Рождается сам - и умирает сам.
***
Вот в Берлине, где-нибудь на самой высокой уцелевшей стене, я с огромной любовью напишу: «Развалинами рейхстага удовлетворён».
***
Стилист. Не смешно, но точно.
***
Пилотом можешь ты не быть, летать научим всё равно. Но… музыкантом быть обязан!
***
Арфы нет - возьмите бубен!
***
Летать не умеют, стрелять тоже пока не умеют. Но орлы!..
***
Будем жить, пехота.
***
НИКАКИХ оркестров, Дома кино и надгробных речей, а то я встану и уйду — получится конфуз. Пусть кто-то один скажет слово „прощай“, и все. Не надо цирка, называемого почестями. После этого „дерболызните“ кто сколько может. А потом пусть 2-я эскадрилья врежет „Смуглянку“ от начала и до конца… вы заметили, что режиссер я не по диплому, а по призванию? Даже свои похороны режиссирую. Во даю. Спасибо и пока… (из завещания Леонида Быкова)
***

Часами смотрю на воду (разлив большой), а жить не хочется. Это не фраза кокетничающего юноши. Нет. Просто не вижу смысла. Раньше хотелось достать клочок земли, построить халупу своими руками. Где-то у воды, в лесу. А сейчас даже этого не хочется. Что-то вроде робота…
***
 …а когда кончится эта война, вернёмся мы сюда, пройдём по этим местам, кто остался в живых… — И соберём лучший симфонический оркестр. Во фраках. Выйдет дирижёр. Я подойду и скажу ему… — Пусть они нам сыграют! — Нет, ты знаешь, я сам. Я скажу: «Извини, маэстро, дай я!..» И как вжарим «Смуглянку», от начала — и до конца!
***
Комполка. Ты себе планшет заведешь когда-нибудь? Или тебе подарить? Маэстро. Так сапог в бою надежнее.
***
— Лейтенант, возле самолета не кури;те! — А я не затягиваюсь!
***
— Рахмат!
— Что?
— «Спасибо» по-узбекски?
— А, будь ласка.
— Не понял…
— «Пожалуйста» по-украински.
***
Маэстро. Ребята, я же свой! Солдаты. Ах, значит, свой? (бьют) Маэстро. Да вы хоть форму посмотрите! Солдаты. Так он еще и форму нацепил! (бьют) Маэстро. Ах ты господа бога душу мать! Солдаты. Так он еще и лается по-нашему! Маэстро. Ах ты, царица полей! (бьет солдата в челюсть) Солдат (потирая челюсть). Кажись, свой…
***
Сочиняют вызов немцам на воздушную дуэль в стиле письма запорожцев турецкому султану: — Что, так и писать? «День у нас такой, как у вас, за это поцелуйте…» — Может, хоть многоточие поставим? Грубо, дипломатический документ! — Готово! — Кузнечик, переведи все это на немецкий. Быстро, но постарайся, чтобы это был добротный, литературный язык. — Готово. — Что, это всё? — Ну, остальное переводу не подлежит. «Кемпфе мит мир алляйн, веренд дер штартс верден вир ирс нихт бешиссен. Маэстро». — Не тяни, а то получишь по шее. — «Выходи драться один на один, на взлете бить не будем. Маэстро» — Ну вот, а целый день писали! — Стилист. Не смешно, но точно.
***

— Да, причесали мы «бубновых»!
***
— Теперь у нас весь полк поющий будет. — А если твоему дивизию дадут, где балалаек наберем? (Макарыч — техник)
***
— Товарищ капитан, пока некоторые тут — ля-ля-ля, первая эскадрилья обеспечила ремонт вашего крейсера. Достали все необходимое! — Первая у нас — молодцы. Если «фоккер» или «мессер» завалить, так это вторая, а если что-нибудь достать — это первая! (комэск-1 — Маэстро)
***
— Вот рапорт о списании. — Куда? — В пехоту! К чертовой матери! В штрафбат! — К чертовой матери? А кто же бубновых сбивать будет?! Я с желторотиками, да?! (Маэстро)
***
Кузнечик. После напряженного боя… когда перед тобой мелькает перекошенное злобой лицо гитлеровского аса… когда можешь пересчитать заклепки на вражеских самолетах… нам, истребителям… ибо все преходяще, а музыка вечна…
***
— И вот теперь вы услышите… будущего солиста Большого театра… — Очень большого… (Маэстро — Скворцов)
***

— Краску давай! — Зачем? — Звездочки малевать! — Это я мигом достану! — «Достану»! Вечно у тебя… свою надо иметь!!! — Сколько рисовать, две? — Две… тут пока одного завалишь, запаришься. (Скворцов — техник)
***
— Нас учили, что немец трус, немец боится лобовой, обязательно отвернет. А мой не отвернул. (Скворцов)
***
Он бросил курить и умер... Нет, постой, только он, кажется, сначала умер, а потом бросил курить.
***
Ёжик, а ты малый не дурак, и дурак немалый.
***
Культурный человек, токарь пятого разряда, а не знаешь, что никотин отражается аж на нервах!
***
Не бойся, Хабанера, раньше смерти не умрешь.
***
— Слышь, Хабанера, у тебя патефон был?
— Какой патефон?
— У меня тоже не было. Жалко, правда?
***
Если ещё кто раз ротного назовёт собачьей кличкой — разберу на запчасти! И скажу, что так и было.
***
Мужчина не плачет, мужчина огорчается.
***
 Суслик бежит. На полусогнутых. Слушай, философ! Чего люди суетятся?
— Субординация. Только я не философ, а филолог.
— Да один хрен — грамотный.
***
Завтрак — пшено, обед — пшено, ужин — пшено... узбек вам птичка, что ли?!
***
— Но вы должны дать слово мне — вашему командиру, своим боевым товарищам, что впредь вы не будете срывать тактических занятий нашего взвода.
— Я не бу.
— Что значит — «не бу»? Что — «не бу» Не бу-ду?
— Я не ду, потому и не бу...
***
Отбой! Ефрейтор Святкин все танки перестрелял.
***
— Три наряда!
— Есть три наряда! Только, если можно, на кухне.
— Четыре!
— А вот это уж дудки! Только три. Четыре устав не позволяет, товарищ младший лейтенант.
***
— А почему у вас ушанка не завязана?!
— Чтобы лучше слышать команды: вдруг вы скажете «отбой»?
***