в ногте, в пепельнице...

 в ногте,
В пепельнице,
В катастрофической суматохе,
В перечнице, зияю оком, глистом, бумажником.
Откройте же мне свой бухарест, свой пергаментный наконечник,
Вшитый в рясу епископа, в лавандосовый пипец,
В отчизну апельсинового граната, плазменного гастарбайтера,
Огненного петербурга, ада из кулечка, крови из портфеля.
Дайте же мне наконец этот арбуз,
полный самозабвенной плесени,
Игривых кулуаров, зыблящихся катарсисом,
 фужерами остракизма,
Питомниками окаменелостей,
 впитывающими всю влагу кожи ботинок, курток и дубленок.
 Раненые одиночества, воскричите,
возликуйте петардовой калейдоскопностью,
 чиряковой взрывоопасностью,
 петельными кострами подарков, газелей, мчащихся
 на парусах по бескрайним просторам фуршета,
 пира на весь мир, на всю округу,
 на все сборище из околотка, местного дискомфорта,
 капель сырости, отрады сине-майского
 небесно-опасного прелесте-ограждения,
 чинящего намеки на запорошенную тайгу, дали,
полные беспрецедентного бреда, пледа, шероховатого на вкус
и такого сладкого, как ананасы,запаха,
 впитывающего шорохи и отклонения забвения,
такого отрывчатого, уступчивого, как вода,
как кожа у преддверия утехи, вулканического излияния восторга.
 Или желания.
 Или просто кусты во тьме запачкались кистями
 винограда, смородины, гвоздики и мастики.
 Зачем уживаться с тибетом, с дебрями,
с джунглями воротников, царапин, подающих надежды на окончание подведения итогов, окончательных выводов о святых намерениях самодержавца, плаксивого намордника, пескаря, лифтера. Альфа, раз два, три, прости.