Как натюрморт

I

Когда умрет последний ветеран-
Останется одно ржаное поле.
Моя душа заноет из-за ран,
Которая сильнее всякой боли.

А дальше я услышу тишину,
И флаги на ветру не разовьются,
На этом свете нет, не остаются,
А улетают в вечность, в вышину!

И там их памятник. Не мертвый, не живой,
Мне кажется, все катится по кругу.
И ветерана старую супругу
Когда-нибудь увижу молодой.

II

Не помню как все странно началось,
Но это начиналось очень странно:
Весь мир, его большие страны
Замерзли. Так уж повелось
На свете. Это был туман,
А за туманом был какой-то город,
И каждый там носил по сотни бород,
И каждый был в том граде атаман.
Я помню, как все было далеко,
Я помню, как все стало недалеко,
Вдруг холодом повеяло нелЕгко,
И стало в одночасие легко.
И все ушло. И умер мир. Однако
Остались бороды, я их понес домой,
Чтоб печь топить холодною зимой
В том доме, что построил я когда-то
Один с тобой.

III

Я знаю, ожидания пройдут,
Скорее, я заговорю в живую
С читателем, покуда нас зовут
Одну перепехотить мостовую.

Давно о нем, однако, я молчал,
Но все-таки последнее желанье
Моё, чтоб кто-нибудь читал
Мои душевные нелегкие страдания.

А может быть, я вас переживу,
Читатель дорогой, любовь - не сука,
Которой можно говорить, что я умру,
Лишь потому, что в сердце нету стука.

Поэтому не стоит возносить
И Музу, и Природу, чей куплет
Не стоит в объясненьях красоты,
Ты с детства слышишь ясной простоты
Покорный шум - писал об этом Фет.
Об этом даже глупо говорить.

Поэтому, читатель, я такой.
Не нам судить, не будьте же судимы:
Пути Господни неисповедимы,
Особенно, когда Господь с тобой.