Неразгаданная поездка Пушкина. Часть девятая

(Продолжение)

ЛУКОМОРЬЕ  -  ЭТО  ЛУКОМЛЬ!

«У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том…»

Лукоморье… Когда я учился в школе, нас возили к Лукомльскому озеру, на экскурсию. Поражала его ширь, берега тонули в бескрайней дымке, плескались воды, и всплывали сравнения со сказочной стариной. Казалось, что стоишь на краю чего-то необъятного – волнительной летописи, что ли. Всплывала жизнь предков, и озеро-море грезилось необыкновенной картиной, пред которой

«Я совершенный был дурак
Со всей премудростью моею…»

Так вот откуда пушкинское Лукоморье! Вот откуда его «байки» про Финна и Черномора! Пушкин списал поэму с истории про Лукомль! Он был у Лукомльского озера, в междуречье – между Западной Двиной, Березиной и Днепром и впитал «соки» сердцевины Европы. Отсюда веером расходились дороги по всем направлениям. Лукомль стоял в ряду таких исторических мест, как Полоцк и Киев, Смоленск и Вильно.

Александр Сергеевич писал «Руслана и Людмилу», как известно, на протяжении нескольких лет – под впечатлением событий, услышанных из уст няни Арины Родионовны. Но знаменитый, так называемый «пролог», со словами «У лукоморья дуб зелёный…» был добавлен во второе издание поэмы в 1828 году, после ссылки, и, как видим, после проезда через белорусский край. Естественно, непосредственное видение Лукомльского озера слилось с воспоминаниями детства и рассказами няни, от которой он впервые услышал историю.

На слуху в то время были памятные легенды. Народное поверье гласило, что местность в районе Лукомля была театром кровавых побоищ со времен Владимира Мономаха. Историк А.Хмара в 1884 году, в статье для «Словника Царства Польского», отмечал, что из поколения в поколение местные жители передавали весть о неустанных ссорах между киевскими и полоцкими князьями, что выливались в жестокие сражения за междуречье.

«Следы» того противостояния отчетливо прослеживаются в поэтическом произведении Александра Сергееевича. Вспомним, хотя бы, кто предстал пред главным героем поэмы - князем Русланом, когда тот отправился на поиски выкраденной Людмилы? Старец-колдун, «природный финн», который вспоминает годы своей жизни и заключает:

«Узнай, Руслан: твой оскорбитель
Волшебник страшный Черномор…»

Черномор – образ противоборствующей стороны. Путь, который пролегал через Лукомль, тянулся с севера на юг, из варягов в греки. Отображение варяжского плавания находим в словах того же старика-финна:

«Я вдаль уплыл, надежды полный,
С толпой бесстрашных земляков…»

Вся поэма пронизана удивительной связью с лукомльским, белорусским, краем. Тут и гусли (Янка Купала: сборник «Гусляр»), и другой, очень характерный для белорусов, музыкальный инструмент:

«Однажды утренней порою
Свои стада на темный луг
Я гнал, волынку надувая…»

Волынка – это дуда. Первое упоминание дуды в старинных белорусских текстах относится к XV веку. До середины XIX столетия дуда была самым распространённым инструментом и активно использовалась в белорусской народной музыке.

А «дуб зелёный»? Вы видели где-нибудь это дерево на самом берегу моря? Не укладывается в голове, а вот в прибрежье озера он абсолютно к месту. Дубовые рощи – дубравы, в междуречье очень распространены, даже лепельские бернардинки жаловались в великокняжеский трибунал на то, что владельцы поместий, вторгаясь в их владения, валили дубы и пилили на части, чтобы сплавлять как товар. 

Кстати, в поэме есть  ссылка на озеро:

«Вдоль озера, вкруг водопада,
Под мостики, в беседки...»

И «шум немирных челноков», и «мрак лесов», и «полет синицы, ропот вод» - всё как будто взято из белорусской среды. И даже «смертна сеча» ассоциируется с Проклятым Полем вблизи Лукомльского озера.

По легенде, связанной с Лукомлем, вследствие битв, которые сотрясали землю, образовалось мертвое пространство – проклятый необрабатываемый кусок земли. Смельчак, который отваживался тот кусок вспахать, утверждает А. Хмара, умирал на месте. А теперь снова заглянем в поэму. В третьей песне читаем:

«Со вздохом витязь вкруг себя
Взирает грустными очами.
«О поле, поле, кто тебя
Усеял мертвыми костями?
…………………………………………
Зачем же, поле, смолкло ты
И поросло травой забвенья?..»

Всё настолько органично вплетено в ткань произведения, что утверждаешься: несомненно, это междуречье! Взять хотя бы присутствие в сказке второстепенной особы – чашника.

В русском словаре «чашник» — должность и чин при царях XIII - начала XVIII веков. Чашник прислуживал князю, царю на праздничных обедах, в его ведении находились винные погреба, из которых напиток разливался по чашам:

«Их важно чашники носили
И низко кланялись гостям…»

В Великом княжестве Литовском, свидетельствует белорусское энциклопедическое издание, должность чашника известна с 1409 года и была очень почётной. Её занимали лишь представители знатнейших родов, как и должность заместителя — подчашего. Существовали также поветовые чашники.

По одной из версий, именно в связи с винными погребами вблизи Лукомля появилось местечко Чашники. А первое упоминание о нем, говорят  историки, соотнесено с князьями Лукомскими, которые владели Чашниками.

А теперь рассмотрим еще один посыл в поэме:

«Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя…».

Кто же это – грозный царь? Конечно же, Иван Грозный, а точнее – его времена. Грозного не пленяли, но зато было побито его войско, и где? Именно при Чашниках, совсем рядом с лукоморьем-Лукомлем, в каких-то тринадцати верстах.

Это эпизод Ливонской войны. Во второй половине XYI столетия Иван Грозный направил большую когорту стрельцов за Двину, для сооружения укреплений к югу от Полоцка. По разным оценкам, русская армия насчитывала более пяти тысяч человек. Хронист М.Бельский указывает, что в отряде вместе с татарами было человек «8000, следовавших из Чашников».

Пожалуй, можно сказать, что именно тогда впервые была использована тактика партизанского нападения.

Легко ориентируясь на местности, легкая конница литовского гетмана внезапно напала на военный лагерь, и русское войско почти полностью было разгромлено. Остатки спасались бегством в Полоцк. Погиб тогда русский князь Пётр Иванович Шуйский.

Лукомль был родовым гнездом князей Лукомских герба Roch, которые, по мнению того же Хмары, происходили из династии Гедиминов. Почему «там русский дух... там Русью пахнет!»? Уже в XIY веке Лукомские владели не только Лукомлем, а и Стародубом, и обширной частью Руси литовской. Лукомские были пропитаны «русским духом», и только благодаря протекции короля, сохраняли положение в своем округе.

Непонятно только, кого имел в виду Пушкин, когда говорил об «ученом коте», что «ходит по цепи кругом».

«Идёт направо - песнь заводит,
Налево - сказку говорит…»

Можно представить, что это герцог Андрей Лукомский, которому выпала нелегкая судьбина – несмотря на противостояние между севером и югом, сохранить положение, свой край, свое достояние и людей, которые терпели невзгоды от постоянных стычек. Вот он и мечется, как тот кот: то направо, то налево…

Отсюда связь с «царевной», что «в темнице тужит».

У Лукомских были дочери. Герцог выдавал их за знатных особ, удерживая таким образом власть в крае. Хмара пишет, что и сам Андрей, и его кровные, сохраняли положение благодаря королевской протекции. Мария, дочка Андрея Лукомского, известна как первая супруга великого князя Витольда. А Богданка была выдана в жены Яна Радзивилла, прозванного Бородатым, – каштеляна троцкого и маршалка литовского.

В поэме есть намек и на него. Вспомним, как во второй песне поэмы Людмилу готовят к встрече с похитителем-супругом, дверь открывается, и что она видит?

«Арапов длинный ряд идет
Попарно, чинно, сколь возможно,
И на подушках осторожно
Седую бороду несет;
И входит с важностью за нею,
Подъяв величественно шею,
Горбатый карлик из дверей:
Его-то голове обритой,
Высоким колпаком покрытой,
Принадлежала борода…»

Встречаем в поэме и отражение политических козней, свойственных эпохе воинственного раздробления на воеводства и княжества. Хитрая героиня Наина посещает Черномора, и:

«Ей карла руку подает,
Вещая: «Дивная Наина!
Мне драгоценен твой союз.
Мы посрамим коварство Финна…»

Победы добывались не только с помощью пик, копий и сабель, но и договорами, союзами и тайными соглашениями. Как тут не вспомнить австрийско-русские договоренности о разделе Речи Посполитой!

Торговые пути – шляхи, что скрещивались в Лукомле, были той самой «золотой цепью», скреплявшей отношения севера с югом. Именно сюда Екатерина Вторая обратила свой взор после присоединения территории к Российскому государству и приказала строить канал. Естественно, Пушкин не мог не проехать мимо знаменитого места, и не воспользоваться гостеприимством белорусов, что было главной чертой их характера. «И там я был, и мёд я пил», - подытожил он вступительную часть поэмы – пролог, написанный, как я уже сказал, после прогона через Беларусь.


(Продолжение следует).


На снимке: предместье Лукомля. Фото из интернета.
10.05/15