Январь 2015

Январь.
Я смог понять: я не апостол,
не корифей, не бог великой стужи,
но я не верю в таяние снегов.
Сегодня всё размеренно и просто,
а завтра станет мир сплетеньем кружев,
ложащихся печально в мой альков.

И я иду, устало, осторожно
по скорбному безмолвью бездорожья,
по улицам, залитым ярким светом,
по переулкам, жаждущим вендетты.
И ты плетешь узор из белой нити
об Ариадне, плачущей на Крите,
о генуэзцах, золотом набитых,
о маньеристах, прерафаэлитах.
Я вижу, в этих траурных узорах
сокрылись люди, что храбрее Зорро,
и та любовь, что длится только миг.
Был траур бел, как дни твоих рождений.
А на востоке вновь упрямо рдеет
огонь, сжигая миллионы книг.

Январь.
Сверкает глаз Альдебарана.
Сочится ветер из небесных трещин
шипеньем ослеплённого ужа.
Я слушаю артиста Мэй Ланьфана,
который так играть умеет женщин,
что женщины от зависти дрожат.

А где-то в институтах, полных лоска,
ученые штурмуют тайны мозга,
и я, схватив тебя, кричу: "Негоже
тебе, забывшись, жить в пустом творении!"

Доказано, что женщина не может
родиться гением.