про палачей, старую Москву и подсолнухи

- Давно не виделись, Камень.
- Да и слава Богу, Гарик.
- Может, все таки надо было?
- Раз не виделись- значит, не надо.

Железная логика. Камень был всегда такой, сколько я его знаю. А сколько? Не помню. Он однажды, просто появился в моей жизни и всё. Нас связало бухло. И еще вот эти беседы.

- Гарик, ты знаешь кто такой Петр Магго?
- Что-то слышал... Писатель?
- Гааарииик, ёпта!!! Темнота за печкою!!
- Я учился в ПТУ, что ты от меня хочешь?!
- Ладно, пэтэушник, лови подсказку. Приобретенная профессиональная болезнь: шизофрения, глухота на правое ухо, цирроз печени. От цирроза и умер, кстати. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
- Ух ты… Мог бы быть музыкантом…
- Вполне. Если судить по фото, то очень тихий мужичек. Похож на Чехова.
- А Чехов был тихим?
- Почему то мне кажется что Чехов был нормальный такой отморозок! Но Чехов не убивал людей.
- А тот убивал?
- О, еще как!  Он палач. Служил в ОГПУ.  Приводил приговоры в исполнение. Глухота на правое ухо от выстрелов. Он же правой рукой стрелял. Говорят, на его счету тысяч десять погубленных душ. Отсюда и боевые награды и место на Новодевичьем. Могилу с памятником, правда,  не возвели. Колумбарий. Если не ошибаюсь, участок 62, секция 12… Я бывал у него в гостях... Кстати! Совсем рядом отдыхает Чехов.
- Повезло ему.
- Чехову?
- Этому… Магго.
- Ой ли?
- Чехов хорошая компания.
- Чехов в раю, брат. А Магго черти жарят на сковородке.
- Камень, ты ли это?! Ты сейчас серьезно?
Камень как то странно улыбнулся и плеснул нам в стаканы водки.
- Гарик… Давай по другому: я ХОЧУ чтобы это было так.
- Я тебя понимаю…
Мы выпили.
- А ты чего это вдруг про него вспомнил?
- Я про него и не забываю. Я про него помню всегда. И на Новодевичий, в тот раз, пошел специально ради него…  Врага надо знать в лицо.
- Ты осквернял его могильную плиту?
- Нет.
- Может займемся этим делом, Камень? Поехали прямо сейчас!
- Гар, хорош! Тебе делать нечего что ль? Лучше подрочи!
- Сам дрочи! У меня есть женщины.
- О! Коль речь пошла о женщинах! Ты в курсе что на месте здания Лубянки стоял женский монастырь?
- Нет. Откуда ты это все знаешь. бля?
- Мне просто ИНТЕРЕСНО, Гарик… Раньше там закапывали бомжей и убиенных жмуриков. То есть, лоховское кладбище при монастыре. Там, кажись, и Бориса Годунова закопали.
- Нихера себе… Жаль.
- Ты о чем?
- Москву старую жалко. Все посносили.
- Бывает.
- Старая Москва была красива.
- Жизнь идет.
- А тебе не жалко?
- Нет. Я там не был. Но мне, почему то, кажется что тогда на улицах сильно пахло мочей.
- А мне кажется что тогда было красиво!
- Было, да сплыло..
- Сука, Камень! Нельзя быть таким непробиваемым! Они же всю красоту посносили!
- Кто они?
- Большевики.
- Гарик, сносили всегда. Во все времена. Ты плохо интересуешься историей города. Любое столетнее здание, что сейчас сносят, и за которое идут войны, так вот, оно в свою очередь постоено на месте другого столетнего здания. И так делее… Тебя послушать- так на месте Москвы сейчас должны стоять деревянные трущобы. Это прогресс, чувак! Живи настоящим и умей ценить то, что видишь вокруг себя!
- А как же история?
- Это знания. При чем тут реальность? Когда я любуюсь подсолнухом, то знаю что он был семечком. А семечки мне не интересны.
- Это же одно и тоже!
- Нет, это не одно и тоже. Подсонух прекрасен, если мы говорим про эстетику, конечно. А семечки- это лузгание и плевание на пол… Это колхоз!
- А халва?
- Еще подсолнечное масло вспомни. По любому, это будет ЕДА! А я ее презираю.
- Давай тогда пить!
- Можно. Только, пожалуйста, без тоста.
- Без проблем.
Мы выпили. Помолчали.
- Камень, нельзя отделять одно от другого. Семечки и подсолнух. Это как гусеница и бабочка.
- Подсолнух это подсолнух, а семя это семя. Бабочка летает, а гусеница ползает и ест.
- Одно берется из другого! Это нельзя разделять.
- Ок! Ответь, ты же дрочишь?.. То есть, давай так, я знаю: ТЫ ДРОЧИШЬ! Что ты делаешь со спермой?
- Бля… Ты меня смущаешь.
- Ой ли?
- Я ее слизываю с руки.
- Бля.. Теперь ты меня смущаешь, Гарик.
- Ой ли?
- Ладно. Это детали. Ты мне ответь, тебя волнует эта сперма? Ты думаешь, о том что это не рожденные дети?
- Думаю. Честно.
- Это миллионы нерожденных людей! Это  могли быть Моцарты и Леонарно да Винчи! Софоклы и Шекспиры!
- Да, я об это думаю!
- И вот тебе отсасывает прекрасная особа, и делает это она отлично! И вот ты кончаешь прямо в ее талантливый  ротик! И ты хочешь сказать, что в этот момент ты думаешь о своем семени и нерожденных людях?!
- Нет. В этот момент я думаю, что жизнь прекрасна.
- И это правильно! И подсолнух- он ПРЕКРАСЕН! И бабочка- прекрасна!  Меня интересует КРАСОТА, а на семечки и гусениц мне плевать.
Он замолчал. Я обдумывал выше сказанное и тоже не спешил разговаривать. Вдруг Камень засмеялся. Громко и звонко. Откинув голову назад. Он всегда это делал очень заразительно, так что и я не мог удержаться от смеха, ведь знал, что за этим последует шутка.
- Гарик, если во время минета думать о своем семени, то получается что женщина- ЛЮДОЕД!
Мы стали ржать. Водка делала свое дело. Пока жить смешно.
- Вот куда деваются Шекспиры и Моцарты! Женщине в рот.
- Радует одно, Гарик! Что вслед за ними отправляются и Магго..
- Точно… А что ты думаешь, насчет того, что «вначале было слово»?
- Все слова – пiздёшь.
- Тебе не нравиться этот мир?
- Мне нравиться мир без слов. Этой планете без слов было бы лучше.
- А как насчет музыки?
- Это круто.
Мы завели на проигрывателе винил, потом сидели, пили молча и слушали Шопена.