157 - Тоска. Снежная поэма

Одно из моих любимейших произведений - опера Дж.Пуччини «Тоска». Для полноты понимания поэмы послушайте её ещё раз...

 
«Тоска». Снежная поэма

На снег ложится снег. На иней ляжет иней.
И дворник от стекла не рви - не оторвать.
Покуда ждут весны в дымящейся России -
Величие снегов её превозмогать
Всему, в чём кровь тепла,
Что тонко верит в солнце -
Несбыточной весны скупое божество.
Так просто умереть тому, кто поскользнётся,
Из гордости забыв ничтожество своё.

Я - помню. И по мне - стихи кропать в тетрадку,
Пожрать вкусней, да тропку протаптывать в сортир.
Я не герой. Но вот, - моё призванье сладко, -
Воспринимать как есть печальный этот мир.
Печаль же, - как всегда, - надежд несообразность
Желаний и реальности. Всё - мало. Всё - не так.
Доволен будь, чудак, и самой малой малостью,
Что дадена опять. И дадена - за так.

Вот тонкое стекло - мне Дар за что-то свыше.
Мотор, бензин, колёса - и ты уже другой.
За тонкостью стекла так просто не услышать,
Как снег тебе шуршит: - Чужой, совсем чужой...
К чему природы бред? Король, дави педали!
И будто бы покорно ложится под капот
Мелькающая смерть - дорога без печали,
В тепле и скуке вся, как ёлка в Новый год,
Когда в кругу семьи, избит рутиной серой,
Ты водку пьёшь в тоске, а снег идёт, идёт...
И все святые зря кричат тебе про Веру...

И снег из-под колёс - по сторонам, вразлёт!
И, - скучно! Магнитола... Давай, пора развлечься.
Кассету наугад засунуть в чёрный рот,
И с сытою тоской справляться станет легче.
Ага, - пошло. Ну, что там? А, «Тоска»... Подойдёт.
Как раз по теме... В солнце купаться итальянском...
Любовь-морковь и подлый революционер...
Пуччини, - ай, подлец! Так щедро плещет краски
На твой, Россия, лоб, что безнадёжно сер!
И словно бы нарыв - твои кривые избы,
Обносками полей укрыты как тряпьём,
В которых как тряпьё донашивают жизни
Когдатошний герой с сегодняшним жульём.

Я им совсем чужой. Я отгорожен ветром.
А Флория и вовсе - фантом, не человек.
Но мне она поёт из солнечного лета,
И красные цветы роняет в белый снег.
И сладко пролетать сугробы белой злости,
И сладко, - пусть на час, - побыть чужим зиме.
И я - уже не я. Я сам - Каварадосси,
С палитрой на лесах. И очень нужно мне
Закончить этот лик, и стебель тот закрасить,
И Флории не дать к работе ревновать;
Грядёт Наполеон - несёт Отчизне счастье!
Мой подвиг - Анджелотти от Скарпио спасать!
Лети, лети мечта алмазом по России,
Сияньем изумляй слепую глушь полей!
Чуть ярче стану я, и станет мир чуть шире,
И снег великий твой покажется теплей.
Высок полёт души! Она и не заметит,
Трагедией героя растрогана до слёз,
Когда на светофоре с недетским взглядом дети
Протрут тебе стекло за пачку папирос.

Недалеко финал. Хочу не догадаться.
Хотя бы раз пускай жестокой лаской зла
Любовь обойдена! Но поздно обольщаться:
Солдаты шлют патрон в сухую сталь ствола.
И барабана дробь... - О, Марьо, будь артистом!
Да что там впереди? Мигалки «скорой», дым,
Железа груда... Помню: догнал какой-то быстрый...
Подумалось: - Вот псих! Ведь сгинешь молодым!
Печальный перезвон над сводами собора...
А он махнул рукой: - Слабо догнать меня?
И женщина смеялась неначатому спору,
И звонкий пастушок пропел начало дня...
И скрылись в пыль... Тяжки торжественные звуки.
И смотрят в грудь стволы. Гони свой страх, гони!
И Тоска от тоски к груди прижала руки,
И - выстрел! ...Да ведь это... Те, шустрые... Они...
Но как же так? Ведь были патроны холостыми?
И красные цветы зачем  в снегу растут?
И женщина над телом недвижного мужчины
К груди прижала руки... - О, Марьо, Марьо, су*...               су* - Ну, ну же! (итал.)

Я выйду, закурю... Ещё немного ехать.
Послушать тишину, немножечко забыть,
Что просто умереть вот так - среди утехи,
Когда Господь тебе не попускал бы жить...

Позёмка завилась над пеною сугробов.
Но красные цветы... - от крови? от стыда? -
Опять встают в глазах и застят мне дорогу,
Тяжёлую как ртуть, больную как беда.

Я вором прокрадусь под окнами посёлка,
Отдам хромой собаке с колбаской бутерброд;
Я вспомню про детей, которым нужно ёлку
Найти в лесу получше, ведь скоро Новый год.
Я с паперти дороги не прогоню калеку -
Старуху-деревеньку с морщинистым лицом.
Я в каждом постовом увижу человека,
И в развалюхе нищей узнаю чей-то дом.
На церковь загляжусь в её красе неброской;
Хрустящую бумажку сожмёт в руке старик...
Как жаль! Я не могу, - я не Каварадосси, -
Поправить этот стебель, и обновить тот лик.
Я тётку подберу, что с сумками большими
Напрасно ждёт, что кто-то, - хоть кто-то, - подберёт.
И опущу стекло - войди в меня, Россия!
Пылающие щёки - хлещи, снежинок лёд!
Я скоро. Ждёт жена в морозной снежной пыли.
Доеду. Снег шуршит: - Ты свой, ты снова свой...
Скажу: - Я «Тоску» слушал. Его опять убили...
И стукнет в голове: - А я опять живой...

На снег ложится снег. На иней ляжет иней.
И сказаны не мне слова: - Се, человек!
Я буду ждать весны с дымящейся Россией,
Приняв как есть тоску, и свет её, и снег.
                ~~~
                декабрь 05