Нокаут

           Село Парабель стоит на высоком берегу судоходной протоки, соединяющей реку Парабель  с рекой Обь. В большую воду к причалам протоки у села подходят крупные обские суда: самоходки, пассажирские и туристские теплоходы, крылатые «Восходы» и «Метеоры». На протоке у здания вокзала на это время устанавливают дебаркадер. В меженный период он выводится на реку Обь.
           В 35 километрах ниже по Оби, на правом берегу Оби и на правом же берегу реки Кеть, в её устье, расположено старинное село Нарым. Оно широко известно, как центр ссыльного края России, а в пятидесятые годы  ХХ-го века – наличием в нём мемориального музея  «вождю всех времён и народов тов. Сталину И.В.». По этой причине пристань Нарым имела статус превосходящий статус районной  пристани Парабель.  Здесь постоянно дежурил пассажирский катер, доставлявший экскурсантов в музей и обратно. Пароходам на это время планировалась продолжительная стоянка.  На пристани имелась радиостанция пароходства, через которую исходили распоряжения и пристани Парабель.               
          После развенчания культа личности вождя, статусы пристаней поменялись, и бывший начальник  пристани  Нарым цыган Барон Иван Дмитриевич перебазировался к большему статусу.  Радиостанцию в Нарыме ликвидировали.  Связь обеспечивалась через радиостанцию парохода, направляемого в этот район для маневровых работ, вывода гружёных круглым лесом барж из рейда Шахты (на Парабели) и вывода из Прокопов плотов леса с последующей буксировкой их на нарымский лесозавод. Последние несколько лет эти задачи выполнял  «Печёра» - трёхсотсильный буксир. В промежутках времени между выполнением заданий, пароход стоял на парабельской пристани у стояночной баржи-площадки, вблизи дебаркадера. Свободных «временных окон» было достаточно для систематического отвлечения от работы.  А такое положение возбуждает, обычно, непредсказуемые весёлые «фантазии»…               
          Команда не скучала: то кочегар Петька, вдруг придумал, жениться на цыганке и палуба между кормовым кубриком и капежом превратилась в цыганский табор. То штурвальный Колька, после приёма душа, забыв накинуть, что-нибудь на свои «достоинства», отправился вверх по маршевой лестнице к площадке у вокзала на танцы, вокруг которой толпились многочисленные пассажиры. Петьку цыгане же, на второй день, «устроили» на 15 суток за домогательство к «невесте», а Колька свалился с берега в воду и его чудом выловил из под подзора баржи его друг, не умеющий танцевать.
          Капитан парохода Иванников Леонид Иванович был опытным судоводителем, но вольности команды жёстко не пресекал. На борту судна проходили практику курсанты Новосибирского речного училища: четверо в «верхней» команде и двое в машинной.               
          Первым помощником капитана был Сашка Сашкин (если о нём шла речь в третьем лице), а в первом назывался Александром Андреевичем. Они работали без второго штурмана и были друзьями, чем Сашка явно злоупотреблял. Если капитану случалось «наступить на пробку», - Сашка тут же «наступал на две». Впрочем, капитан не злоупотреблял. Но с кем не бывало…
          Из Шахты вывели баржу гружёную круглым лесом для Томской, специализированной на нерекламируемую продукцию, фабрики. Лес  представлял собой специальный сертификат, его принимала женщина, представитель фабрики. Она принимала лес не первый раз, с Леонидом Ивановичем возникли приятельские отношения.
          Днём раньше, через пристанскую кассу  была получена зарплата.  После вывода баржи они пообедали в капитанской каюте, он её проводил с борта судна и собрался идти на берег, на почту, отправить деньги домой семье. Яшка Турз – (в то время) радист, только что провёл сеанс связи с Томском, вышел из радиорубки, пошёл в капитанскую каюту с принятой радиограммой. Отменялось данное ранее распоряжение  о буксировке лихтера, стоящего на обском рейде в Нарым. Лихтер не следовало трогать, он будет прибуксирован к составу, идущему «вверх».               
          Капитан вышел из каюты, позвал с собой на берег Яшку. Сказал: - нужно отправить деньги, пока они ещё есть. Яшка отдал радиограмму, на словах сказал об изменении ранее данного распоряжения и даже выразил опасение, что лихтер могут отбуксировать в Нарым без него – капитана.  Дело в том, что Сашка Сашкин в это время со шкипером лихтера «давили пробки» в каюте у Сашки.  Леонид Иванович сказал: - ты что, я же капитан. Как это пароход без капитана уйдёт!?               
          И они пошли. Зашли на почту, отправили перевод. В магазине Леонид Иванович прихватил «блондинку». Зашли в столовую. Яшка заявил категорический «пас». Он настаивал на скорейшем возвращении на борт. Но капитан очень хорошо «угощал приятельницу»… и  эту «блондинку» тоже «придавил». Они весело возвращались под руку, потому, что другим способом возвращаться не могли. Однако это не помешало по пути прихватить ещё одну «белянку».               
          У здания вокзала встретился Барон. Он и сам был «расслабиться» не дурак, но увидев весёлых людей, воскликнул»: - «Впервые в жизни вижу - капитан отстал от парохода да ещё вместе с радистом! Каким образом Вы здесь оказались?!». Капитан ответил утвердительным вопросом: - «Как каким?!  У меня пароход  здесь!». Иван Дмитриевич показал на устье протоки в Обь:  -  вон ваш пароход, повёл лихтер в Нарым. Ниже устья густо дымил пароход. Он, удаляясь, «поднимал пар»…
          Барон не нашёл силы отказаться от приглашения Леонида Ивановича вместе «приголубить белянку».  У него к ней была очень сильная слабость.  Ночевали на вокзале, в помещении для грузчиков.  Утром пароход из Нарыма привели курсанты. Сашка Сашкин остался на лихтере в Нарыме. В процессе общения со шкипером выяснилось - оба в прошлом были десантниками.  В итоге сошлись в рукопашном бою, и Сашка попал в нокаут…