Каждый день

Разве это беда, если нищ, одинок и раздавлен?
Если плечи поникли и горькие слёзы текут,
Если самыми близкими вдруг позабыт и оставлен,
И в дождливую ночь тебя снова из дома ведут…

Разве это беда, если друг твой в обыденность канул,
И погиб, увязая в болоте насущных забот?
Если снова железный порядок в мундирах нагрянул,
Если лживый закон бьёт наотмашь. Без промаха бьёт…

Разве это беда, когда тяжким недугом измотан,
Когда горечь и боль заслоняют свет солнца собой?
Разве это урон, если дом твой сожжён и размётан,
Если смысл твой поруган и попран никчёмной толпой…

Разве это конец, если звёзды спадут с небосклона,
Если солнце погаснет, а следом померкнет луна,
Если небо темнеет и ветер гудит раздражённо,
И земля от золы и хулы под ногами черна?

Даже если придётся и жизнью своей расплатиться
За свободу, порядочность, совесть и веру свою,
Разве это конец? И не стоит терпеть и крепиться,
Оставаясь СОБОЙ. Даже если уже на краю?

Разве ты не живёшь, каждый день умирая за правду?
Разве путь твой земной от потерь вдруг бессмысленным стал?
Разве ты не найдёшь в себе силу, опору, отраду?
Разве мир заплутавших нуждаться в тебе перестал?

Ты измучен и слаб. Ты уснёшь и проспишь очень долго.
А на утро ты снова спокоен, уверен, готов.
И заботы и боль уплывут и погибнут в итоге,
Если смотришь вперёд, не пугаясь житейских штормов.

И заботы и боль, и угрозы, и грозы и ливни,
Можно всё превозмочь, пережить, переждать и стерпеть.
Можно всё превзойти, укрепясь утешеньем обильным,
Если веришь, что след твой никак им с земли не стереть.

Почему же теперь тебе хочется остановиться?
Ты ведь путь свой умом и пылающим сердцем избрал.
Шёл, как Пётр по воде. Для чего же теперь усомнился?
Почему в самом главном упорствовать вдруг перестал?


Ты ведь сможешь ещё многократно стоять пред Пилатом,
Не страшась ничего, не стыдясь, не кичась правотой?
Ты ведь сможешь ещё много раз быть позорно распятым.
В третий день воскресая, чтоб снова схлестнуться с бедой.