проклинать, и любить, проклиная себя
казалось совсем уже полно, и хватит, но к тебе я словно прирос
разрозненной мыслью, думами мутными, обложил и запутал в себя
как уберечь в себе то, чего не было, но и было внутри у меня?
как распознать в себе чистую линию средь лавин грязевых?
как, расскажи, может все же бесстыдными будут все мои дни?
шорохом обуви в листьях осени, пытаясь пробить к тебе путь
стараясь подняться из прошлого гнусного - трижды выстрелил в грудь.
отчаянье в собственной роже в зеркале, что половина - в тенИ
в тени была правда горькая, мерзкая, ухмыляясь смеялась внутри.
новыми лунами, новыми тропами вились ветки плюща
где бы я ни был, что бы не думал - рядом являлась она.
скалив нутро своей пасти изгаженной тихо шептала о том,
мол уже нет того чистого, светлого, что я искал день за днем.
что можно ,как вздумается, сбить все замки на запретных тех сундуках
и запросто, не жалея, сжигать все нетленное в прах.
на поводу у глаз и желаний, не замечая нетронутость душ
с каждым сгоревшим в ладони признаньем вешал на новое гуж.
как распознать в себе чистую линии средь лавин грязевых?
как, расскажи, поднять мне из пепла сожженные мною мосты?
как можно быть далеко, и беспечно в любящие глядя глаза
видеть тебя в их немом отражении, и любя - проклинать себя?
как можно пить из разных ручьев, иссушая и тот и другой,
и при этом слабую, бедную совесть растоптать между ними ногой?
слабости духа, и сердца, и времени не расставили все по местам
был целый мир, два костра и два голубя, но я превратил все в бедлам.
поведуй мне, беспутному, нищему душою и сердцем глупцу
как можно из тысячи выловить лишнюю, но желаннее тысяч - звезду?
как, расскажи, может все же бесстыдными будут все мои дни?
как, расскажи в поле зажженном, новые пылают огни?
как поделить себя, на до и после, надвое вырубить грудь
чтобы сума не сойти от отчаянья и в объятьях твоих заснуть?
шорохом обуви в грязи и поросли я пробивал к тебе путь
а дошел - все сломал, все испортил и бросил,что теперь уже не вернуть.
Свидетельство о публикации №115050700905