Second Hand

Дул скользкий сладкий ветер,
глумясь над крышами зданий.
Солнце истыкало иглами вечер,
не слыша уличной брани.

А я всё слышал и не мог
стерпеть похабных фраз поток.
Зашёл в знакомый секонд в арке,
в один из многих в Пролетарке.

Ничем не примечательный внутри,
Снаружи смотрится обычно,
И всю заблёванность Твери
впитал его окна наличник.

Зелёной плесенью покрыться
уже успела продавщица,
облокотясь на край у стойки,
застыла прочно, но постойте…

Бессонницей размытые глазницы
мои уткнулись, рты разинув
зрачков от вида небылицы
в приходе лишь вообразимой:

На стенах вместо ширпотреба
висят не вещи, а носил
кто их, но только не портреты,
А люди будто из могил.

На лицах адские гримасы
застыли в вечной мерзлоте.
И жёлтым воском кожу красит
Ползущий нервно по стене

свет лампочки. Ко мне
Кряхтящим голосом старушка,
вонзив клинок в бок тишине,
вдруг обращается: «Послушай,

Как только ты вошёл сюда,
Смогла понять я без труда,
Что ищешь ты чего-то здесь,
А может в этой жизни. Есть

что выбрать в нашем магазине.
Вот, например, на той витрине
висит молоденький бунтарь,
Не битый жизнью, календарь

Его закончился внезапно –
он падал, но всегда вставал,
кричал о чём-то непонятном
пока не обрели причал

у смысла здравого во чреве
утопий жажда и идеи.
Ну как, купить не захотели?
Тогда смотрите, вон, над дверью

другой, достойный вариант.
В профессии своей – талант,
к тому же не лишён манер,
вся жизнь по ГОСТу. Инженер.»

Тошнотно правильный пример
диван-газета-семьянина.
Счастливый. Но не рвётся вверх
его сердечная машина.

Я в шоке слушал и хотел
уйти скорей, но в темноте
в углу за всеми в паутине
Взор вычленил лицо мужчины.

На вид за 40, весь помят,
Не брит и спутана причёска.
Заметив, где упал мой взгляд,
опять пристала ко мне тётка:

«Ах тот, поэт-пропойца,
писал достойный матерьял,
имел он всё, но потерял
ввиду душевного расстройства.

Работа, деньги и жена.
Стихи, квартира, тишина.
Размолвки, ссоры и скандал.
Депрессия, уход в подвал...»

Но вдруг мои глаза сервизом
упали и разбились, всей
сетчаткой видя всё же снизу
Заштопанность его ушей.

«О, кто такой скажите он?
и почему он так знаком?»
Как сложно думать, крики груд -
То заорал мне каждый труп!

Я выбежал, кругом темно.
Луна жрёт звёзды в небе.
мне сразу скорбно и смешно –
стою один, за мной забиты двери.

                23.52   6 июля 2010