наверно, я спала...

...Там брода больше нет, стремнина пересохла,
и мёртво шелестит от стАрицы* песок,
где нас питала жизнь одним могучим соком,
где через хмары свет, как от иконы, тёк.

Там по волнам Днепра несли удачу чёлны
от места, где Валдай** черкнул его изгиб,
по бортьям дикий мёд  накапливали пчёлы,
и общим было всё: и други, и враги.

Там сказка про Любовь была бледнее были,
а быль была такой, где Верность  - не порок,
где  нас любили так, как мы в ответ любили,-
не зная, что Любовь - и есть Наш общий Бог.

Повержены во прах тот Бог и боженята,
но ставится во Храм толстенная свеча,
и молятся уже  не жертвенно распятым:
распнувшим и  Любовь, и Веру палачам.

... Сквозь веки льётся свет, и кто-то необуто,
легчайшим  босиком по долу пробежал -
наверно,  я спала, а сон всё перепутал,
и жив , ей-Богу,  Бог, что нас в любви рожал.

* старица - старое , пересохшее русло реки
** Валдай -  с Валдайской возвышенности   берёт своё начало Днепр