Мой самый первый репортаж

Здесь, на обратной стороне улицы, я могу, наконец, перевести дух. «Не опоздала, - успокаиваю себя мысленно, - успеваю.» Оглядевшись, нет ли где поблизости машин, торопливо перехожу дорогу, останавливаюсь, растерянно озираясь. Людей - тьма, словно сегодня парад: толпа снуёт, суетится, приветствует саму себя, заливисто смеётся, то и дело принимая в свои ряды новоприбывших. Зябко кутаясь в старый шарф и щурясь от мелькающих перед глазами чьих-то лиц, рук, силуэтов, ныряю в самое сердце гулкого сонмища. Всё как во сне. «Сегодня? Неужели уже сегодня?..» Краем глаза замечаю чьи-то ловко маневрирующие в воздухе кисти и понимаю: меня заметили. Ещё минут 10 проходит в восторженном ожидании: я тихо мурлычу строки из их песен, друзья мои нервно переминаются с ноги на ногу, ежеминутно поглядывая на часы. И вот. ВОТ! Дверь открывается. Люди, оживлённые и внезапно раскрасневшиеся, через мгновение ринутся вперёд, обрекая на крах наше жалкое подобие очереди. Закрываю глаза. Давка. Всё плывёт. «Главное – не забывать дышать.» - говорю себе, усмехаясь. «Ай, нога! Верни мою руку! Рёбраааа!» И вот, в рядах третьей неистово пляшущей волны, меня, едва не промахнувшись мимо дверного проёма, заносит внутрь. Деньги - билет. Пальто - гардероб. Зал.
     Окаменелость сдавленной толпы рассеивается, люди быстро просачиваются между столами и стульями, пуфиками и подушками, спеша занять места поближе к сцене. Прибегаю первой и занимаю сразу 8 мест в первом ряду. Фух. Теперь можно расслабиться. Напряжение накаляется, как асфальт в знойный июньский полдень: люди фотографируются, улыбаются и болтают, но краем глаза каждый неотступно следит за сценой. На помост выходит высокий рыжий бородач лет 25 с виду. Все знают: это он сейчас скажет вступительное слово, он представит группу и сойдёт вниз. А следом за ним придут они. И они будут петь. Сегодня. Точно, уже сегодня. Сейчас.
     В противоположной сцене стене зала образуется светлое отверстие приоткрывшейся гримёрной и – да, да, это они! «Один в каноэ» шествует мимо дощатых столов и полудетских диванчиков прямо к сцене. Уставшая солистка – восковато бледная хрупкая девушка с небрежно собранным на затылке пучков волос, немного измученно улыбается, сразу извиняется за опоздание и за то, что не успела переодеть свои «походные» носки в горошек, ведь ей лишь несколько минут назад удалось добраться с вокзала. Смеются. Гитарист даёт первый аккорд… Прозрачную тишину наполняет трепетный голос, читающий нараспев не то мантры, не то молитвы. Его медово-лавандовым ноткам вторит монотонное звучание перкуссии, и журчащий ручей акустического чуда. Мои губы незаметно шевелятся: я пою вместе с голосом из колонок, однако звук, едва вырвавшись из гортани, неизбежно тонет в волнах более сильного, «микрофонного». На каждом деревянном столике поблескивает пламя свечи в изысканном резном подсвечнике, свет выключен. Нить действительности теряется, мысли выцветают, как страницы старых книг, они далеко-далеко, там, где «осінь приходить з пустим відром по морську сіль», там, где «така пуста вулиця», там… Звучит любимая песня – любимая и… последняя. Полтора часа пролетело в мгновенье ока. Мне удаётся кое как собрать себя в охапку под самый конец песни, так что я успеваю только схватить телефон и сию минуту нажать на кнопку, чтобы заснять финальные аплодисменты… Взрыв!..
     И снова гулкое сонмище. Давка. Автограф. Понимаю, что забыла блокнот – «делать нечего, попрошу расписаться на гривне». Друзья предлагают одолжить мне листочек, но я уже начинаю находить в своей идее даже что-то забавное. Фото с каждым участником бенда – поспешно, чтоб не задерживать очередь. Фото с красивым подсвечником – просто так. Получив, наконец, своё, ещё долго слоняюсь между людьми в нерешительности. «Уйти? – Нет. Так не хочется осознавать, что это и вправду, бесповоротно, совсем конец…»
     Толкаю дверь в улицу, вмиг растворяюсь в кромешной тьме. Снова ёжусь, кутаясь в старый шарф. «Пообещайте, что приедете ещё», - думаю. «Пообіцяй мені, - отдаётся эхом где-то в подсознании, - пообіцяй мені, - безветренно шепчут мои губы, - пообіцяй мені, що завжди горітиме світло в твоєму вікні.» В моєму тепер горітиме. Обіцяю.