Рирка и оживший камень

   Однажды Рирка сидел перед своей избушкой на своем любимом камне и грелся на солнышке. Несколько дней перед этим шли холодные дожди, всё вокруг пропиталось влагой. Когда наконец выглянуло солнце, Рирка решил хорошо просушить свою шубку.
На огромных темных елях, окружавших Риркину поляну с избушкой, блестели миллионы дождевых капелек, и от этого ели казались нарядными. Капельки сверкали и на траве, и на кустах. Весь мир вокруг Рирки сиял, искрился и переливался.
  Рирка сидел на своем любимом валуне и, как всегда, слушал звуки Леса. Звуки были обычные, Рирка легко составлял из них привычные слова: Лес радовался солнцу. И вдруг послышался новый, никогда ранее не бывший звук! Рирка насторожил все четыре уха.
  Вот снова: «У-н-н-ч-р-р… У-н-н-ч-ч-р-р!..» Никто и ничто в Лесу никогда не звучало так. Звук шел снизу, прямо из-под Рирки.
Рирка соскочил на землю и уставился на камень, на котором только что сидел. Вроде все как обычно: крупный, похожий на кошачью голову серо-черный валун…
Он всегда тут лежал, все 750 лет, что Рирка жил на этой поляне… И все-таки что-то не то!
  От валуна поднималось облако радужного пара, и он мелко дрожал. Вот снова тот же звук, и еще что-то, похожее на полу-стон, полу-вздох, полу-треск с каким-то каменным акцентом. Рирка жадно ловил новые звуки, разбирал их на части, перемешивал, собирал… Вот уже вылепился глагол, вот вопрос… Но это были совершенно новые слова, звучавшие необычно. Это был новый язык!
А у камня тем временем открылись глаза! Рирка совсем обалдел. И Лес заволновался, заговорил шелестом травы и шуршанием хвои:
  Рирка! Мои корни слышат странный гул. Что это? Кто это?
  Не знаю, — ответил Рирка.
А черно-желтые глаза камня тем временем поморгали, оглядели все вокруг и остановились на Рирке.
И тут у камня открылся рот! Рирка увидел красный язык и белые зубы. Потом по поверхности камня прошли волны, и оттопырились четыре уха. Перед Риркой лежала огромная голова Рирки!
  Рирка присел на задние лапы, вся шерсть у него встала дыбом. А каменная голова сказала по-рирочьи:
— Ну, здравствуй, три тысячи четыреста двадцать пять раз пра-внук!
И дальше Рирка и Лес услышали такое!.. Но это уже следующая история.