Путешествие из Петербурга в Москву

Радищева частенько вспоминая,
С трудом себе представить я могу
Русь-Матушку от края и до края…
Пути-дороги, то в грязи, а то в снегу.

С тех пор, уж минуло два века.
Менялся часто лик Святой Руси,
Но - горе на дороге человеку,
Коль что случится, боже упаси.

Дорога лентой долгой вьётся,
Петляя меж убогих деревень.
Немало слёз лилось и льётся
На старый, повалившийся плетень.

Гляжу, с вязанкой хвороста старушка.
Притормозил. -Вас, может, подвезти?
-Там, за лесочком, за версту моя избушка.
-Не близко. Так чего ж пешком идти?

Как же Вы тут, одна в глуши живёте?
-Всё ничего, милок. С рождения живём.
Вы в городах стреляете да пьёте,
А мы вот, замерзаем тут живьём.

Жалею, не уберегла мою коровку.
Загрызли волки. Скоро третий год.
Теперь хоть зубы ложь на полку,
При ней с сыночком, я не ведала забот.

Она, родимая, не только нас спасала.
На молочко всегда можно сменять
Вязанку дров, бывало даже, сала...
Да что там, стоит ли былое вспоминать? 

-А где же сын? -Погиб... в Афганистане.
В Красную армию ушёл сынок служить.
Схожу к нему, полегче вроде станет.
Недалеко он тут, на кладбище лежит.

Вернули всё же, хоть и неживого.
А вон, на хуторе соседнем, сколько лет -
Пропали детки Машенька да Вова.
Ну, а милиции и вовсе дела нет.

С таких вестей перехватило горло тут же.
-Не мудрено, кругом болота да леса.
Сложил я хворост да связал потуже.
-Поехали, уж скоро полдень на часах.

Хотел я, было, предложить ей денег.
Мол, если вдруг, какая в чём нужда,
Да понял, на себя она их не наденет.
Уж лучше куртку я ей тёплую отдам.

Сказала мне, -Не в деньгах счастье,
Хоть бедность загнала нас за черту.
Купил бы лучше бабушке Настасье
Коровку дойную - давнишнюю мечту.

-А где ж купить? Ведь, ни души в округе.
-Тут недалече, за версту. Могут продать.
Грех - отказать в такой простой услуге,
Подумалось, -Да сколько ж ей страдать?

Поехал и купил. С характером попалась.
Только в хлеву угомонилась божья тварь.
Пока привязывал, упрямая, бодалась.
Разбила всё-таки, на Джипе мне, фонарь.

Счастью Настасьиному не было предела.
Попил, однако ж, я парного молочка.
Что б стало с Джипом, если б захотела
Купить Настасья не коровку, а бычка?

Кроме того, пришлось ещё дровишек,
Чтобы надолго ей хватило, привезти.
Поймал я грузовых на трассе ребятишек.
Зимой от холода, ну как ещё спасти?

Фонарь не жаль. Бывал он и под глазом.
Можно поставить новый тут и там.
Пишу теперь, а в горле, как зараза,
Комом стоят "гранёные" сто грамм.

Я уезжал тогда с тяжёлым чувством.
Боль за людей и за Державу, как напасть.
Забота станет не обузой, а искусством,
Коль алчной и глухой не будет власть.


(Октябрь 1993)