Евгении

Душа черствеет день за днем,
Подобно белой незабудке,
И сердца стук не пышет розовым огнем,
И не стремиться расколоть холодного рассудка.
Лишь только тишина…
Лишь только небо…Грусть…
Печаль за гранью…
И не встаешь уже глубокой ранью,
Чтобы услышать лепет милых уст.
И больше не приходят роем думы,
Не появляются букеты вновь.
О Боги! Стон  сонетов слишком громок,
Вы дайте только повод,
Чтоб срифмовать любовь и кровь.
 
Упадок чувств и сил, эмоции уходят, ночь в зените.
Но где же тот, кто скоротать часы поможет?
Поможет ночь убить искристой позолотой дня.
Быть может, он по край другой земли, и ничего его не гложет, не тревожит,
Быть может, стужа нарастает, немое солнце хороня.
 
Но чести ведь у нас не отнимать,
Не о любви эта поэма вовсе,
Нам кажется напастью эта страсть
Слепая, глупая, пустая…нонсенс,
Составленный из наших бед, случайных встреч, цветных душистых клятв.
 
Путь жизни продолжается сквозь вьюги и метели,
А нам со всех сторон о правде говорят.
Увы, но все эти слова сердец ни капли не задели.
 
Угрюмые порой встречаем лица,
На улицах, где сплошь такие же угрюмые дороги,
Угрюмые дома, угрюмые напевы.
И кажется, что все лишь просят от одном:
Об этой капельки сокрытого блаженства,
Которая повисла в небесах.
Ключом послужит декаданс,
Или быть может…совершенство.
 
За что же спросите, нас любят?
Конечно, за красивые глаза, за губы, блеск златых волос.
Но не за душу, нет, все это только пыль иллюзия
Иль аромат от вялых роз.
А впрочем, к черту все эти сомненья,
И к черту вся эта пустая болтовня.
 
Не сочинять теперь сонетов,
Не получать букеты вновь.
О Муза, сжалься,
Не нужно роскоши и ложных пируэтов.
Ты только повод дай, чтоб срифмовать любовь и кровь.