Спирали и Сплетения Времен

Концентрат – сокращение впятеро и трансформация брошюры
«70-летие Победы: все мы родом из той Великой войны», сложившейся из шести взаимосвязанных эссе, в то же время и самостоятельных -
http://www.stihi.ru/2015/04/28/2756



                I

Всё хорошее в человеке – от родителей, корни всех его успехов и достижений во взрослой жизни лежат в детстве и отрочестве, заложены прозорливостью, действиями и средствами отца и матери. Нередко дети того не понимают, даже будучи вполне взрослыми. В смысле, по паспорту: пока человек не осознает роли и значения родителей, не проникнется сердечной благодарностью к ним, он еще недостаточно взросл, даже если ему за 40. Случается, что человек и не успевает…

Удобно списывать жизнь и смерть, дела и историю на Бога или Диавола…

Хлеба и зрелищ! – вековечный рычаг манипулирования человеком и массами.
Будучи винтиком зрелища кровавого, глобального, чрезвычайно ответственного,
Отец на Кавказе был ранен и засыпан в окопе землею, вздыбленной взрывом.
Не вернулся бы он с войны – врагу противостояния поистине Отечественного, –
не было бы ни меня, ни моих сестренок, ни наших детей и внуков…
Розы цвели в палисаднике нашем и чистое небо сияло
в 40-летье Великой Победы в войне, унесшей тьму-тьмущую жизней…
Всего полсотни дней спустя Отца вдруг не стало...

Тьма злодейств, за которые убить, – мало; тьма злодеев, что век свой кончают, не бедствуя…

Вы не дожили, Отец, до начала конца Уникальной Державы,
где счастливый народ в узде кнутом, пряником и ложью держали.
До мига, когда Союз нерушимый рвануло в осколки, Вы не дожили.
«Повезло!» – усмехалась Мама в печали…
Вы были, Отец, простым человеком…
Но только спустя много лет после Вас, когда в зигзагах мирской суеты
начало заносить и самого младшего из моих детей,
я, Отец, осознал великость Вашей той простоты.

Простите...

Жаль, боевые награды отца затерялись в буднях послевоенного выживания и последующих идеологических перетрясок, но знаки, которыми Держава стала отмечать своих защитников впоследствии, – хранились бережно, и я их в марте 2008-го перевез, с разрешения мамы, из Карши в Ташкент. Тогда отпущенного маме века оставалось полтора года…
Каждая из наград моего родителя и моей родительницы, которых зовут Аваз и Нурзиф;, имеет и удостоверение. К медалям-орденам мои родители никогда не стремились, не думали о них, что является неоспоримым свидетельством, что мой отец и моя мать, как и миллионы им подобных, будучи самыми что ни на есть рядовыми людьми по званию, на самом деле велики в самоотверженном выполнении своего предназначения.
Осенью текущего 2015 года, в месяце моего рождения, исполнится 6 лет, как мама ушла в мир иной. Уже 6! А отца нет с нами ровно в 5 раз больше. Но в моем сознании образы родителей, тембр их голосов, речи, движения, взгляды ничуть не утратили своих черт, живости и особенностей. В переживаемые сейчас долгие январские ночи мы с отцом несколько раз общались в моих снах…


                II

Наше поколение, которому ныне под 70, еще может писать оригинальные материалы о Войне. Может не заимствованными, не вычитанными где-то воспоминаниями, но своими. Воспоминаниями о своих отцах, дядях, других родственниках и людях, которые действительно воевали. Но и рассказы о своих учителях, старших братьях и сестрах – это тоже, так или иначе, будут касаться Войны, даже без прямых упоминаний о ней, так как все эти люди прошли сквозь Страшные Испытания тех лет. А еще годов через 20 и о нас, родившихся в сороковые послевоенные, можно будет складывать истории, которые при желании и необходимости можно будет связать с той Ужасной Войной.
Необходимость же таких увязок – у нас в генах, передается из поколения в поколение: празднества, торжества, парады, приуроченные награды, премии и выплаты, а также встречи, конкурсы, марафоны и прочая. И не стоит нам ни отказываться от своей крови, ни подделываться под вкусы, наклонности, моду и требования, текущие с Запада или Востока. Человек и Народ – оставайтесь самими собой!
Прочая – это, в том числе, и ток-шоу. Всего лишь четверть века назад мы и слова такого не слыхивали. А теперь ток-шоу – одно из главных средств и по созданию видимости интереса к рядовому человеку, и по выпуску лишнего пара среди населения, и по развлекаловке, и по убиению своего времени телезрителями. Точно, как в Америке! И не только на московском ТВ! Но и на ташкентском!..


                III

Они, настоящие фронтовики, не только не разглагольствовали о войне, даже обрывками не делились. Может, в первые годы и рассказывали кое-что. Но меня тогда еще не существовало. А потом – был мал. Но думаю, что развернутых разговоров не было. И без них родные, пережившие тяготы и голодуху тыла, представляли ужасы войны. К тому же тогда только про недавно минувшие сражения фильмы и крутили. Компенсируя населению молчание фронтовиков. И мы, дети 40-х, родившиеся до, во время и после войны, уже будучи даже подростками, только и любили кинокартины про немцев и русских, то есть военные.
Не рассказывал, видимо, дядя Ильяс про войну почти ничего. Иначе тетя Оля, его жена, знала бы кое-что. Может, тут есть и запреты НКВД. Ведь в первые годы, как я знаю по случайно оброненным фразам мамы в моем раннем детстве, дядю не раз и не два мучили органы. Забирали из дому среди ночи. Ставили к стенке под дулом пистолета, заставляя признаться в предательстве (будучи раненым, попал в плен, был этапирован в Германию, где работал на немецкого помещика). Эти пытки, конечно же, подкидывали негатива в сердце, и оно однажды, когда церберы уже лет 7-8 и не беспокоили, не выдержало…
Не распространялся про войну и мой отец. Он вообще не отличался говорливостью. Но рассказчиком был интересным. Не рассказывал! Только его выражение: «Кавказ хавоси» (кавказская погода), – стало в нашей семье крылатым. Так отец характеризовал климатические реалии в Карши, когда проливной дождь буквально на глазах сменялся ярким солнечным днем, или наоборот. Мы с сестрой Соней при случае до сих пор произносим эту фразу, улыбаемся и знаем, о чем речь. И еще одна зарубка в моей памяти: отец и на фронте свинину не ел, отдавал ее другу, русскому; а тот возвращал, когда похлебка была на говядине или баранине…
Отец, как говорится, университетов не кончал, знания черпал из жизни, которые находили благодатную почву в его хорошей памяти и большом сердце. Был профессором в животноводческом деле: вся область его знала и уважала. Он уже 15 лет пребывал на пенсии, а к нему всё приходили за советом.
Не дожили дядя Ильяс и отец до времен, когда настоящих фронтовиков водили по школам и техникумам, где они делились настоящими воспоминаниями о войне. Дядя и вовсе ушел молодым. 37 ему было. А мне тогда шел 11-й. И предыдущие лет 6-7 я помню. Помню, каким был дядя авторитетным среди всех родственников и знакомых. Каким он был для меня непререкаемо, недосягаемо взрослым. А ведь ему было едва за 30. Война сделала поколения молодых людей-фронтовиков такими. Но у дяди еще было неповторимое, неотразимое природное обаяние. Его не только уважали, его по-настоящему любили все.
Один только пример. Какой-то период, год-два, мои родители (а также бабушка Вазиф;) жили в кишлаке, Хилале. Это на правом берегу реки Кашакадарья. А напротив, на другом берегу, вдалеке, – Ханабад (военно-воздушная часть всесоюзного значения; ныне – основное место дислокации крыльев армии Республики Узбекистан; после теракта в Нью-Йорке 11.09.2001 некоторое время служил американцам перевалочным пунктом). Тогда несколько месяцев прожил в кишлаке и дядя Ильяс. Может, поработал на МТС (машинотракторная станция). За это время научил моего единокровного брата Рахмана, старшего из детей нашего отца, водить автомобиль, полуторку. Мне тогда, наверно, было года два, а Рахману-ака, получается, лет 17. Но суть не в точных датах и годах. А в том, что Рахман Авазов всю жизнь был шофером, вырастил 11 детей, многим из них дал высшее образование и даже в старости с благоговением вспоминал своего Учителя, Ильяса-ака.


                IV

Если бы вдруг не грянула Война… Вдруг – для рядовых граждан. Они ведь при любых режимах живут своими проблемами. Маленькими в сравнении с проблемами государства и межгосударственных отношений. Но для них, рядовых людей, первостепенными. Нередко имеющими прямое отношение к выживанию.
В начале лета 1941 года овдовевшая несколько лет тому назад ВазифА Искандарова, ее 17-летняя дочь НурзифА и 14-летний сын Юнус приехали навестить старшего сына и брата Ильяса, проходившего воинскую службу в Карши. А заодно и проведать, на самом ли деле в Узбекистане жить легче, как писал солдат. Но тут началось вторжение гитлеровских полчищ. Ильяса отправили танкистом на передовую. Его мама, сестренка и братишка остались в Карши. А их большой дом возле пруда в родном ауле Нижние Чебеньки в Оренбургской области почти полтора десятилетия ждал возвращения хозяев. Летом 1953-го, когда в деревне после долгой разлуки побывали Ильяс и НурзифА, дом еще стоял. С ними был и Марат, которому шел 6-й год. Своей цепкой памятью он запомнил, что дом всё еще хранил верность рукам бабушки, заколотивших крест-накрест ставни и дверь перед отъездом в неведомые края. До Войны…
Если б не было Войны, то неизвестно, как тогда сложилась бы судьба семьи и детей ВазифЫ. Может, после демобилизации Ильяса все вместе вернулись бы в Чебеньки. Чибеннэ – так звучит название аула по-татарски. Перевод: место, где много мух. Дословно: муховое. В самом деле, мух в Чебеньках в том 53-м была тьма. И крупные. Облепливали на свет стекло окна с внутренней стороны в прихожей дома МарвАр, двоюродной сестры моей мамы (их отцы, Гимади и Шайхилислам, – родные братья), наполняя пространство своим жужжанием.
Если б не грянула война, Искандаровы, быть может, все-таки остались бы в Карши. И обосновались бы под мирным небом с бОльшим чувством, толком и расстановкой, как это умеют делать татары. А может, еще как-то по-другому продолжились бы дороги их жизни. Но одно не подлежит сомнению: если бы не Война, у Нурзифы; был бы другой муж. И я был бы не я.
Если Маматкулов Аваз не вернулся бы с фронта, то НурзифА никогда и не узнала бы, что был на свете такой человек. И тогда муж опять-таки был бы другой. И ее сын, даже будучи назван Маратом, опять-таки был бы не я.
А меня не было бы совсем.
Но я есть именно потому, что оправившийся от ран Аваз был списан в тыл в 1944-м и вернулся домой. В родной кишлак Хилал, расположенный неподалеку от Карши. Куда селяне наведывались по базарным дням верхом на ишаках, лошадях или на арбах (и сейчас – так, только на автомобилях). В один из своих наездов в город Аваз случайно встретил НурзифУ. Очаровался ею. А потом в своем упорстве уговорил-таки стать женой.
Высшая математика в доказательстве своих теорем оперирует категориями необходимости и достаточности. Так вот, необходимым условием моего появления на свет была Война, а достаточным – возвращение Аваза живым с фронта. Парадоксально, но факт: не было бы Войны – и вовсе не было бы меня!
Словом, Марат – родом из Войны.
Как и его сверстники, одноклассники, однокурсники. А также сестры, дети, племянники, внуки…
Мама Марата тоже вышла из Войны. И в прямом смысле, и в переносном. Но то же самое можно утверждать про всех женщин, ставших матерями – впервые или повторно, – в сороковые годы, военные и послевоенные. Все они, пусть судьба каждой и отличалась в деталях, наследницы Войны.
Из Войны вышли и наши воспитательницы в детском саду, учителя (воевавшие и невоевавшие), учительницы, старшие родственники и все люди нашего окружения, кто в Войну не был солдатом по возрасту или другим обстоятельствам.
Возьми Гитлер в декабре 1941-го Москву – и неизвестно, как сложилась бы их судьба, кого бы миновала колючая проволока концлагерей, кто остался бы жив и продолжил бы свой род, а кто сгинул бы в неволе.
Но и без такого гипотетического поражения, то есть при реальности Великой Победы, нет в просторах бывшего СССР ни одного человека, в чьей родословной не было бы ветвей и нитей, ведущих к той Отечественной Войне. Все мы: оставшиеся на полях сражений, ушедшие в мир иной в послевоенные времена, здравствующие люди преклонного, старшего и среднего возрастов, молодежь, подростки, дети, младенцы, еще неродившиеся и даже незачатые, – все мы родом из той Большой Войны. Кто-то может того не знать, кто-то – не помнить, не думать о том, иные – могут не понимать или в угоду своему меркантильному интересу отвергать того. Но это – так!
И чем дальше уходит Время вперед – а мы сейчас, в апреле 2015-го, стоим в преддверии майского 70-летия Великой Победы Советского Народа во Второй Мировой Войне, – тем явственней будет ощущаться эволюция тематики и задач писателя, обращающегося по случаю и под каким-либо ракурсом к зарубкам того противостояния Советского Союза и Германии.
Майского – потому, что 2 сентября 1945-го была еще и безоговорочная капитуляция Японии. Которой предшествовали сброшенные на Хиросиму и Нагасаки американские атомные бомбы. Не столько для экзекуции врага, сколько для устрашения самого главного, самого сильного и самого опасного союзника. Но более всего важным в победе и над Японией явились действия советских войск – разгром вооруженной до зубов Квантунской армии в Маньчжурии, в которой было более 1 миллиона 300 тысяч штыков императорского пушечного мяса.

Настоящих фронтовиков и писателей-фронтовиков почти не осталось. Скажем, Даниилу Гранину идет 97-й год. Но отпущенный ему век – редкость для солдат той Войны, одно из немногих исключений.
Думаю, что немалая часть людей, которых ныне называют фронтовиками, это лица почтенного возраста, приравненные к участникам войны за заслуги в тылу и/или впоследствии в труде. Недаром среди таких фронтовиков в Узбекистане немало женщин. Участники Войны – действительные и приравненные к ним – нужны властям, чтобы их посредством будоражить трудоспособное население, молодежь и подрастающее поколение, воздействовать на их сознание и подсознание в требуемых для властей ракурсах и акцентах. А также, чтобы по праздникам и юбилеям обласкивать и одаривать старцев и стариц и тем самым через СМИ раздувать свой рейтинг демократичности, человеколюбия и заботы о народе. И при этом так гордо выпячивать грудь, что еще чуть-чуть – и даже оппозиция уверится в том, что именно они, властвующие власти, вывели Армию, Державу и Народ из того Кромешного Ада к Победе.



                V

Пусть бы Войны не было совсем. Пусть бы без нее у НурзифЫ был бы другой сын, не я. Пусть не было бы меня вовсе. Хотя, если верить в душу человеческую, ее бессмертие и переселение из одного тела в другое… А верили и верят люди, которым не я чета: они выше меня в интеллектуальном и духовном развитии. И в древние времена, и в последующие, и в текущие. Из современников назову эстонку Лууле Виилма, к великому сожалению, погибшую в автокатастрофе в возрасте 52-х лет, и здравствующих канадца Джона Кехо и американку Луизу Хей. Им не верить невозможно: у них богатый опыт и большая практика выведения тысяч и тысяч людей из тьмы заблуждений, в коей, в общем-то, и стараются держать народ сильные и богатые мира сего. А посему я был бы сейчас и без той Войны. Пусть при других родителях, крови, коже, костях и мясе, но имел бы место среди живых. И наверняка был бы более развитым, более продвинутым. То же – и мои сверстники. А также – поколения, которые идут за нами.
Войны – это зло! Безоглядное попрание всех человеческих норм и законов! Истребление людей! Уничтожение их трудов и творений. Войны – это в человеке от животного типа гиен: навалиться стаей, отнять и присвоить себе то, что добыто или создано другими, – всякий раз доводимое в истории человечества у всех больших народов до абсурда и даже безумия алчностью и недальновидностью правителей и иже с ними. Так было и есть: и в каменном веке, и медном, и последующих, и нынешнем, ядерном.
Войнам – нет! Прославлению войн и завоевателей, даже если в истории страны больше и некем будировать и поддерживать патриотизм и гордость народа, – нет! Увы вам, президенты и премьеры! Увы вам, денежные мешки, стоящие за правителями и подталкивающие их в спину! Какие же вы сильные мира сего, если не можете устроить мир по-мирному! Вы продолжаете откармливать и доить Корову Марса, прикрываясь разглагольствованиями, что есть войны захватнические и есть справедливые, что есть агрессоры и есть защитники Отечества, что есть тоталитаризм и есть демократия, что есть полоумные террористы и есть мудрые, добрые деятели, ведущие с ними столь нужную Планете борьбу.
Увы вам, интеллектуалы и деятели культуры! Ни понюшку табаку не стоят ваши сорбонны, гарварды и оксфорды, грош цена вашим нобелям, пулитцерам, оскарам, грэмми, никам и прочим регалиям и наградам, если вы во имя своей славы и барышей, пользуясь корыстным потворством властей, продолжаете героизировать войну и кровь, популяризировать преступления и криминал, окунать читателей и зрителей с головой в низкопробные физиологизмы, невообразимые или несуразные вымыслы! Если не можете объединиться против вакханалии наживы и присвоения чужого добра, чужих богатств! Если предаете высшее предназначение творческого человека, а именно: жить и работать во имя устройства мира по совести, справедливости и уму!
Увы нам всем! Мы по своей сути еще недалеко ушли от людей пещерного века. А кое в чем стали более хитрыми, коварными, подлыми, жестокими. Уж не говоря о сомнительности, неестественности нашего образа жизни, большинства наших потребностей и привычек. Такими мы и устраиваем правителей, их команды и олигархов, властителей и производителей развлечений, зрелищ и досуга масс. И они, пусть будет повтором высказанной чуть выше мысли, делают всё возможное и невозможное, чтобы мы такими и оставались из века в век. Потому Корова Марса и жива, весьма упитанна и удойна. Потому с учениями и системами власти, призванными служить народу наперекор, вразрез, вне и поверх устанавливаемых капиталом норм и барьеров, велась и ведется непримиримая война. А если кому-то и удается, как говорят, прорваться, то потом он (человек), оно (учение), она (система) либо вырождается под давлением окружения и своих неудач, предает свои начальные идеалы, явно или скрытно; либо терпит сокрушительное поражение; либо гибнет насильственной смертью. Словом – расправа. Чтобы не были маяком для народов. Чтобы не служили укором международному бизнесу, не препятствовали всеобщему обиранию людей, наднациональному присвоению природных богатств, выкачиванию ресурсов развивающихся стран в пользу так называемых цивилизованных. Чтобы другим неповадно было. Советский Союз, Муаммар Каддафи и его Джамахирия – пусть и разнородные, пусть и с оговорками, но примеры того.


                VI

Всё, что происходило и имеет место сейчас на огромных постсоветских пространствах, – это шлейф, тянущийся от царской России, революций, довоенного СССР, Войны (в которой советский народ во спасение себя и всей Планеты непременно должен был победить и победил 70 лет назад), вырождения коммунистов и коммунистических идеалов в послевоенные времена (сверху вниз, от Политбюро и ЦК до секретарей первичек), холодной войны, гонки вооружений, брежневского застоя, горбачевской болтологии, упразднения Советского Союза беловежской тройкой.
Сей шлейф и побуждает думать: если в XX веке не было бы революций и войн, ни кровавых, ни холодных, ни мировых, ни локальных, то не только люди, экономика, наука, культура были бы гораздо выше, лучше и чище, чем теперь, но и все страны, а отношения между ними – добрыми, надежными, стабильными.
Однако всего того, что было, – не быть, увы, не могло.
Но очень хочется надеяться и верить, что драконизм (новый правитель превращается в такого же дракона, которому пришел на смену в своей партии, или с которым недавно, будучи в оппозиции, вел борьбу), в тенётах которого народы трепыхаются с давних, чуть ли не доисторических времен, не есть неотвратимая и единственная участь человечества. Что драконизм все-таки одолим. Что текущий век отдает приоритет решению внутренних, межгосударственных и международных проблем путем переговоров, а не войн. Требует иных способов управления массами, а не тех, заскорузлых и замшелых, квазидемократических или авторитарных, диктаторских или еще каких-то других, явных или закулисных, коими людей по-прежнему держат за дураков.
Иначе – крах Планете.
А пока… Пока драконизм – он и в Африке драконизм. Во всех остальных Частях Света – естественно, тоже.
Пока самый заинтересованный игрок в международном драконизме, самый главный его вдохновитель, генератор, источник, блюститель и страж, самый результативный форвард-бомбардир – это американец Долларчик. Но ему на смену уже рвется китаец Юанька. Хочет отнять у Долларчика звание мировой деньги. А значит, и неотъемлемое приложение – приму-роль Ваньки-Встаньки, за которую амер держится еще крепче.
Самое верное и разумное решение современности: любые взаиморасчеты между двумя государствами вести в национальных валютах сторон.
Прислушайтесь, Ваши Высокопревосходительства! Вникните, Ваши Величества!
А пока… Пока война между Долларчиком и Юанькой уже идет. Дипломатическая, информационная и валютная. Как бы не грянула вооруженная летальными средствами…


                VII

Никто не должен быть забыт. Ничто не может быть забыто. Неимоверны свершения советского народа в Великой Отечественной войне. Бессмертен подвиг советских солдат всех рангов и званий. Наша память о той Войне, о тех Солдатах, о том Народе – священна.
Поднимем же чарки, как то исстари водится на Руси (да и по всей Земле – тоже), за миллионы и миллионы людей, сделавших вклад в Великую Победу! За фронтовиков, погибших в боях. За невыживших в плену и концлагерях, за сожженных в крематориях. За приравненных к участникам Войны ныне здравствующих долгожителей. За всех, кто пережил Войну. Пережил в огне сражений. В плену. За колючей проволокой. В тылу. В ранах. В госпиталях. В осколках, оставшихся в теле. В ампутациях.
Выпьем за все поколения советских людей, в самоотверженном труде восстановивших Державу и выведших ее в мировые лидеры в самых передовых отраслях науки, техники и экономики.
И да будет Великий Советский Народ примером ныне действующим поколениям. И тем, кто последует за ними в ближайшие и грядущие времена.
И – во веки веков!
Ура!