Птица создана летать

     На селе жизнь разнообразием не отличается, особенно зимой, когда дни на Севере  совсем коротки: не успеет рассветать, как уже стемнело. В небольшой деревне, такой как наша, где всего сотня домов в два ряда, все друг друга знают, друзьями давным-давно обзавелись. Поэтому не иссякает интерес к новому человеку, приехавшему в деревню работать. Начинают прощупывать, кто таков да чем дышит, ждут, к кому примкнёт с дружбой. На первых порах поддержать каждый старается, предложить что-то по мелочи: занавески ли на окна в необустроенном доме, кастрюльку или даже кровать, валяющуюся без надобности. Мало в деревне народу, а пообщаться людям хочется, с новыми особенно.

    Январь метелистый был, все дороги  утонули в снегу. Трактористы едва успевали  их чистить, таская за трактором угольник. Но день потихоньку прибывал, солнышко уже радовало глаз. А тут и слух пролетел, что новосёлы в деревню едут: муж да жена с двумя детьми. Городские. Он электриком работать будет, она – завклубом. И квартира уже для них приготовлена.
Да непростые какие-то: он историю вроде как преподавал, она тоже что-то вроде этого, а в свободное время в ансамбле «Северянка» танцевала.

     Ну что ж, приехали – значит, добро пожаловать! А молва в деревне, сами знаете, вперёд нас бежит: сразу слухи пошли, что никакие они не муж и жена, хоть и двое детей. Мол, ехали в автобусе – так целовались всю дорогу. Бывших своих, видно, бросили, чтобы новую семью создать, вот и решили уехать подальше от города.
     В деревне-то разводы редко случаются. Доярки на местной ферме высказывали разные предположения: мол, недолго они тут проживут, городские, да и она больно уж баска, сразу видно, птица другого полёта, как пить дать бросит мужика да и убежит обратно в город. Всё это подогревало интерес к приехавшим. А вскоре и познакомиться выпала возможность.

     Была я тогда молодая, незамужняя, а вся молодёжь вечерами в клубе  собиралась. Инна (так звали молодую женщину) сразу взялась вести танцевальный кружок. Тем более что к празднику надо было концерт готовить, к 8 марта. Сразу несколько танцев стали разучивать. А в конце последнего Инна выходила, сольную партию исполняла. Пава павой по сцене плыла.
 А вечером Виктор за ней забежит, чтобы домой  в сутемёнках идти не страшно было. От счастья, бывало, весь светится, что тот фонарь.
 Инна же сразу в клубе себе кабинет оборудовала, и мы частенько заходили туда – посидеть и пообщаться. Так и познакомились поближе. Иногда и по рюмашке пропустим. Инна нам не запрещала, хоть сама спиртного в рот не брала, – из принципа. Да и зачем  оно человеку, который может и без вина разговорить даже мёртвого?  Каждый человек был ей интересен, и этот интерес передавался нам. Даже самые стеснительные выдавали при ней такое, что у остальных челюсти отпадали от удивления.

     А днём в клубе делать нечего, Инна ради интереса на ферму заглянет: то сено коровушкам даёт, то метлу возьмёт, сенную труху подметает, то просто с доярками разговоры разговаривает. Что меня тогда особенно поражало – эта необычайная, просто какая-то невероятная лёгкость в общении. Она сама впоследствии рассказывала:
     – Мы за грибами да за ягодами из города всегда на автобусе ездили. И к концу пути, как обычно, уже весь автобус со мной общается. Адреса свои мне дают, в гости зовут. Там я и с Виктором познакомилась.

   Как-то я призналась, что пишу стихи. Это вызвало у неё живой интерес, я была приглашена в гости. Инна замечательно читала мои стихи вслух – никто после не делал этого так выразительно! Полки книжного шкафа в их квартирке были заполнены книгами по филологии, что вызывало во мне ещё большее уважение и интерес. Но чаще всего разговор заходил о том, какое счастье любить и быть любимой. Вспоминала моя новая подруга свои непростые отношения с мужем, при этом на губах её появлялась странная улыбка: уголок губ с одной стороны опускался, – видимо, про такую и говорят «горькая улыбка».

     Возвращался с работы Виктор, радостный, сияющий, приносил какие-нибудь подарочки, например, букет из сосновых веток, кедровую шишку или сигареты с ментолом «Ньюпорт», купленные в деревенском магазине. Оказалось, он тоже пишет стихи.

     Общение с этими людьми, аура их любви, чтение стихов вечерами вызвало у меня прилив вдохновения, стихи пошли потоком.  Мы с Инной уже обсуждали, куда  бы их отправить для публикации. Жизнь моя засияла новыми яркими красками.
     Но могло ли женщину с её способностями и образованием устраивать то, что получила она взамен городской жизни, к любви в придачу? Маленькая квартирка с тесной кухонькой и печками, которые надо было топить дровами, работа в деревенском клубе, где пятнадцать человек молодёжи. Как знать…
     А ведь в те годы ещё не так всё плохо было в деревне, инструменты музыкальные в клубе имелись, был свой ВИА. У солиста группы Володи М. был убойный хит «Жена напялила платок – и мы рванули на каток…», а у приезжего парня Валеры – зажигательный «Туман-туманище». Была с нами заводила и юмористка Катя С. Мы её звали просто Борисовной, поскольку она работала в детском садике, где воспитателей называли по имени-отчеству, а детишки из младшей группы могли выговорить лишь часть отчества, без имени. На любой вечеринке Катя была душой компании. Много было молодёжи, что и говорить, жизнь била ключом. И весна уже чувствовалась, февраль не раз мог дождём удивить, вовсю пахло вербой, талым снегом и свежими опилками. У домов слышался шум пил «Дружба», лежали свежераспиленные брёвна, высились поленницы. На проводы русской зимы Инна позвала нас кататься на санях – запрягли двух лошадей и прокатились с ветерком по лесу до соседней деревни.
 
     Инна часто ездила в город: то ткань для сарафанов купить для детского  ансамбля, то ещё что-то для клуба. Иногда задерживалась там на день-два.
Закончилось это всё тем, что в один прекрасный день приехал на машине её муж и, быстренько погрузив всю мебель, увёз жену с детишками обратно в город. Такой вот кульбит делает иногда судьба, такой финт ушами.

     …Виктор был в трансе, сходил с ума, грозился наложить на себя руки. Тем более что Инна написала, что лежит в больнице, что любит и очень хотела бы быть с ним, но обстоятельства не позволяют.
     Мы с подружкой, как могли, поддерживали его: ходили помочь по хозяйству, ибо он все эти дела как-то забросил, посуду, например, не мыл по неделе. Мытьё посуды заканчивалось  разговорами по душам за бутылочкой вина. Вообще это был хороший способ забыть о своих проблемах, которых у нас самих в то время было до и больше. Когда стало совсем тепло, мы всей компанией стали выходить на природу. Это был разгар половодья, вода подошла почти к самой деревне, и стоило только спуститься с угора, как окажешься на берегу. Кричали чайки, закатное солнце окрашивало и птиц, и воды в алый цвет. Горел костёр, мы пекли картошку и орали песни.
     А вскоре ещё из архангельской поликлиники (наших шефов) приехал врач, чтобы заменить фельдшера на время декретного отпуска, Артём К. Вскоре он присоединился к нашей компании, ибо тоже писал стихи, к тому же, обожал театр. Они с Виктором сразу нашли общий язык, часто играли в буриме, поражая воображение слушателей своим остроумием. Я тоже читала им свои вирши. Вряд ли в этой деревне  когда-нибудь было такое сборище поэтов!  Жизнь была интересной как никогда.

     Но всё преходяще, и  вскоре многие покинули нашу весёлую компанию, уехав в город. А в начале весны одну за другой сыграли сразу четыре свадьбы, и я тоже вышла замуж.  Виктор женился на местной девушке с двумя детьми. Жизнь лет на десять перетекла в другое русло, где были пелёнки-распашонки, семейная жизнь и работа в перерывах между рождением детей. С писанием стихов было надолго покончено.
Прошло немало лет, я издала уже несколько сборников, с трудом начав писать после десятилетнего перерыва. Читая стихи на публике, я всегда вспоминаю, как хорошо они звучали в исполнении Инны. Она показала мне, насколько человек может быть раскованным, раскрепощённым в общении. И в поэзии тоже. Стихотворение, которое открывает мою первую книжку, посвящено им:

    Когда желанье перемен
    Вас понесёт по белу свету,
    В любой из русских деревень
    Вас кто-то ждёт, вас кто-то встретит...
    http://www.stihi.ru/2010/02/19/104
   
 
     – А ты знаешь, она ведь теперь работает в Архангельском областном Собрании депутатов, – сказал мне кто-то из подруг, – ты вполне можешь с ней повидаться.  Только фамилия у неё теперь другая. Её теперь часто показывают по телевидению.
    – Ну что ж, не удивительно, если крылья даны – надо летать!

     Будучи в Архангельске, я зашла в Белый дом, спросила у секретарши, нельзя ли повидать  мою знакомую. Та, в свою очередь, поинтересовалась, кто я и откуда знаю Инну.
     – Она какое-то время жила у нас в деревне…
Глаза секретарши  медленно начали округляться и вылезать из орбит, она выпалила: «В какой ещё деревне!?» Я поняла, что ляпнула глупость, и быстро  закончила фразу:
     – Она была у нас проездом, заезжала к знакомым.
     Повидаться не удалось, Инна была на совещании. Я подписала для неё свои книжки и оставила секретарше. Погрузившись в раздумья, отправилась в обратный путь.
     Мне думалось: кто поверит сейчас, что такая история была на самом деле? За давностью лет многое начинает выглядеть неправдоподобно. Потому что мы меняемся, и воскрешать какие-то моменты из прошлого совсем не хочется. Вряд ли моя знакомая вспоминает жизнь в глухой деревне, занесённой снегом, работу в сельском клубе и свою любовь, которая, хоть и ненадолго, вырвала её из обыденности и привела сюда. Но Инна осознавала, что она – иная, что создана для гораздо большего. А это большее никогда не придёт само собой, если человек боится перемен, и ей ли, с её талантами, жить в маленькой заречной деревушке? Ей и в областном центре-то уже было тесно. Вскоре после этой нашей невстречи я узнала, что "птица улетела" в Москву.
     Ни один человек не приходит в нашу жизнь случайно. Вот и моя знакомая когда-то произвела настоящий фурор в деревне и в душе застенчивой, закомплексованной донельзя деревенской поэтессы, подтолкнув её к большим свершениям.
Теперь Инна – депутат Государственной Думы ФС РФ, решает глобальные проблемы. Часто в командировках бывает в южных районах области. А наш колхоз десять лет назад разорили заезжие предприниматели. Не шумит больше дойка на ферме, не бродят по лугам  красавицы холмогорской породы, а в магазин того и гляди завезут кенгурятину и мясо крокодилов.
    Мало того, что на нас падают ступени плесецких ракет, что из области вывозятся алмазы, а на заводах Северодвинска строят атомные подводные лодки, Москва  решила  окончательно добить северян, начав строительство огромного мусорного полигона в Шиесе, на юге области. Народ взбунтовался, устраивают митинги, несут  вахту на Шиесе, пытаясь остановить стройку. Ведь мусорный полигон в болотах, откуда вытекает множество речек и ручьёв, впадающих в крупные реки, отравит их чистые воды. Кроме того, при возгорании  мусора может взорваться проходящий рядом газопровод, и тогда снесёт половину Республики Коми.
   Но наша знакомая, говорят, активно выступает на стороне мусорщиков. Давно забыла, получив власть и деньги, как когда-то, хоть и недолго, но была близка к народу в глухой, затерянной в лесах северной деревеньке, где молоко не в магазине покупали, а получали от настоящих, живых коров, вкладывая в это свой труд, а главное, душу и сердце.