Старый этюд

Лучи южного летнего солнца проникали сквозь огромные стрельчатые окна, рассекая
торжественный полумрак художественного музея. Шаги редких посетителей в этот
дневной час будили таинственную тишину. На стенах многочисленных залов, как
распахнутые окна, висели картины. В одном окне – лазурное море И.В. Айвазовского,
в другом – украинская ночь А.И. Куинджи, в третьем – лесной пейзаж И.И. Шишкина.
Марина медленно переступала, вглядываясь в лица, смотрящие на неё с картин, угадывая  их характер, улавливая состояние природы и настроение художника.
 И вдруг ее взгляд остановился на портрете.
 По всем приметам это был странник: старик с седой головой в холщевой поддевке с мешком за плечами. Но взгляд! Этот взгляд притягивал, не давал опомниться
 и завораживал. Марина почувствовала, что только таким глазам можно доверить,
открыть душу и покаяться. Но в чем? Она понимала, что в ее жизни было сделано
много ошибок вольных и невольных, но она всегда старалась дать им оправдание,
ссылаясь на превратности судьбы на жизненные различные обстоятельства.
Взгляд, как будто просвечивал ее душу. Он знал, что было в ее жизни и что будет…
И это не отпускало и пугало ее.
Солнечный луч скользнул по поверхности картины, и, Марине  показалось,
 что странник ожил. Веки на миг опустились, и, вновь распахнулись, открывая
всеобъемлющую силу души этого человека. Ей вдруг захотелось помолиться,
исповедаться. Она давно не была в церкви, хоть и была крещенной.
А покрестилась она в тридцать лет, сознательно, понимая, что не может справиться
со своими проблемами, которые требовали терпения и прощения. В то время Марина
думала, что только вера поможет ей преодолеть все сложности и неожиданности судьбы.
И она помогла. Когда отец Павел на исповеди накрыл ее голову попоной - она зарыдала, да так, что казалось, лопнул в ее душе давно назревший нарыв.
После исповеди и крещения ей стало легко и на сердце не осталось ни обиды, ни
злости, ни зависти.
В Марине  с детства интуитивно жила вера в добро, справедливость от старой родной бабушки Анны, которая с ней нянчилась. Она еще маленькой девочкой помнила
медный крестик на шее у старушки, ее торопливые молитвы, маленькую иконку
над кроватью в углу. Воспоминания и ощущения перемешались в ее душе.
Сердце Марины болезненно заныло. Оцепенение схлынуло и влажная испарина
покрыло ее тело. Она оглянулась. Смотрительница  с любопытством посматривала на нее. «Прекрасный портрет, а художник совсем мне незнакомый – Б. Андреев
«Старый этюд» почему - то не хочется уходить. У него взгляд Всевышнего!»
Марина еще два часа ходила по залам художественного музея. Это доставляло ей
эстетическое удовольствие, возможность внутреннего монолога, неторопливого
созерцания. Она еще не раз возвращалась к этому портрету, как бы спрашивая
этот взгляд, но оставалась без ответа. А вопросов у Марины было много и решать
ей придется, конечно, самой. Но при любом решении она интуитивно будет ждать
подсказки. И эта подсказка, она надеется, будет верной.
На высоком крыльце музея она остановилась, вновь восстанавливая в памяти
этот образ. Он запомнился ей навсегда, и она точно знала, что если встретит похожий
взгляд, жизнь ее наполнится совсем другим содержанием – чистым, духовным и
свободным. Марина шла медленно по южному летнему городу и улыбалась
самой себе и верила, что эта встреча не случайная.
Вечером, возвращаясь на окраину города, где жила ее сестра, у которой она
гостила этим летом, Марина почувствовала то возвышенное состояние, что
вызывало в ней желание творчества, и она стала тихо проговаривать:

               

Абажуром – красная планета.
                Как пожар, сгораемое лето.
                И волна в глаза – слеза скатилась…
                Мне приснилось?

                Этот взгляд пронзителен и точен,
                Он один средь разных многих прочих.
                Я при нем за все грехи молилась…
                Мне простилось?


                Не лукавь, все страхи из химеры.
                Все простится, если буду верить
                Все ошибки повторять и снова?
                Божье слово!

                Наши слабости – они безмерны.
                Не прожить без Бога и без веры.
                Я бессмертие не отрицаю.
                Принимаю!