Тяжелый день

В ночь накануне первого апреля,
В Орловской ювелирной мастерской,
Трудился Васька - шустрый подмастерье,
В то время, когда все ушли домой.

Он часто сверхурочно оставался,
Чтоб выполнить внеплановый заказ,
Чтобы никто по цеху не шатался…
Но не об этом будет мой рассказ.

Василий был веселым человеком,
С улыбкой заразительной такой,
С большим зарядом радости и смеха.
С широкой и открытою душой.

Таких, как он зовут рубаха-парень.
Он лучший папа. Самый верный друг.
А для красотки чернобровой Вали.
Любимый муж и преданный супруг.

Короче, полночь на закате марта,
Отличный повод, что-то замутить,
В его руках все козырные карты,
Он должен... Нет, обязан,* пошутить.

Вот чтобы сделать, чтоб не повторяться?
Ведь в коллективе он не первый год.
Апрель коллеги Васькины бояться,
И в то же время – каждый его ждет.

Кому-то он прибил ботинки к полу,
Кому-то сшил в халате рукава,
Уборщице Гавриловне к подолу,
Приделал рюшки… или кружева.

Бухгалтеру Михайловой Танюшке,
Подкинул в сумку плюшевую мышь.
Охраннику к столу приклеил кружку.
- А как того еще расшевелишь!?

…Василий как роденовский «Мыслитель»,
Сидел на стуле в центре мастерской,
Над ним кружился Ангел – Вдохновитель,
Будильник нервно тикал за стеной.

Казалось, что не час сидит – неделю!
Он тужился, но мозг забастовал.
Нет ни одной зацепки и идеи.
И вдруг в кармане чем-то зашуршал.

Там документ лежал… Вернее справка.
А может это был простой квиток
С печатью… Ну, как водится на бланках.
Табулька за уплаченный налог.

Полоской с синим федеральным штампом,
Он шефу опечатал кабинет.
Где золота побольше, чем в ломбардах,
Валюте и рублям учета нет.

- Пусть и седой еврей Иосиф Львович
Повеселится в праздник Дурака!
- Подумал Вася, - На дворе уж полночь.
А завтра я вернусь сюда с утра,

Чтоб посмеяться вместе с коллективом!
Скорей бы этот день уже настал!
Ушел домой. Уснул в обнимку с милой.
И как назло забылся и проспал.

Добрался до работы лишь к полудню.
Шеф перед дверью с гипсовым лицом.
А в мастерской – обычно, многолюдно,
Но тишина мертвецкая кругом.

Пипец! Косяк! Васек струхнул не слабо.
Прокрался незаметно к верстаку.
Ругал себя, мол, так тебе и надо.
Уволят!? По заслугам, мудаку!

Встать и признаться что-то не давало.
Внутри тревога, а снаружи пот.
И воздуха как-будто меньше стало,
И крутит от волнения живот.

Идет к концу тяжелый день рабочий,
Если быть точным – без чего-то пять.
Стоит статУя – черно-белый Львович…
Пора руководителя спасать.

И Васька встал. И рвет свою полоску.
И Львович кошкой на руке висит!
- Ты что!? – кричит, - надумал, отморозок!
Решил меня на нары посадить!??

Ну, в общем, наш герой во всем сознался.
Шеф выслушал и слова не сказал.
Тот казус постепенно рассосался,
А Васька отжигать не перестал.