Одиннадцать белых роз

Я помню это утро, или это уже был день? Такой осенний день, тёплый и влажный, с туманом...
До сих пор дрожь по всему телу, когда вспоминаю детали.
Мы идём вдвоём по парку, держась за руки, и молчим. Не потому, что я не знаю английский. Я уже знаю.
И тишина. Почему-то я думаю, что это Булонский лес. Боюсь на тебя смотреть. Вдруг всё исчезнет?
Вокруг много дубов.Этот терпкий запах мокрой дубовой листвы, шуршащей у нас под ногами. Никогда не забуду его. Он для меня самый священный теперь, и прекрасный. Да, я фетишист, приятно познакомиться!
Вокруг такой сумрак, солнца нет, листва неяркая, и в тумане маячат силуэты деревьев, как в старом триллере, но у меня такая эйфория. Ты держишь меня за руку, хотя это здесь даже странно. Можно делать что угодно. А ты как-будто не веришь. Не знаю, почему я так уверен. Может потому, что это сон?
Ты привык, что папарацци есть везде. А я привык, что ты звезда - тебя нельзя хватать, вешаться тебе на шею, фоткаться с тобой, целовать тебя тоже нельзя. Это всё пошлость. Так делают все. Может ещё автограф попросить?
Все эти выкрутасы, неуместно яркая косметика - это проявления накопившейся агрессии, протест, сексуальная революция. А тут, когда никто не видит, ты идёшь такой спокойный и нормальный, улыбаешься каким-то мыслям, пинаешь листья. Я отпускаю твою руку, внезапно хватаю ворох листвы, и кидаю в тебя.
Ты переключаешься очень быстро. И вот мы уже гоняемся друг за другом, поскальзываясь, смеясь и осыпая друг друга листвой. Твой строгий вид безнадёжно
испорчен. Мы лежим на листве, задыхаясь от бега, и пытаясь ещё хоть как-то напакостить друг другу, как школьники. Ты подзываешь меня, словно что-то хочешь сказать на ухо, я покупаюсь, и ты засовываешь мне за шиворот горсть листьев.
-"Это слишком жестоко!" - кричу я, поднимаясь, когда ты уже бежишь.
-"А мне ещё на студию сегодня. Ты тоже обо мне не думаешь!"- Отвечаешь ты.
Это эротический сон? Всё? У тебя звонит телефон. Тебе надо бежать. Ты сжимаешь мою руку. Я просыпаюсь, потому что сон про тебя без тебя теряет всякий смысл.
Увидимся...
Ты стоишь на углу дома под зонтом. Идёт дождь. Ты ждёшь меня. Смотришь то на часы, то на карту.
Это Лондон.
Я никогда не был ни в Лондоне, ни в Булонском лесу.
Такой серебряный свет бывает только тут, и ещё в одном городе, который я люблю.
Где я? Я слышу, как идёт время. Ты нервничаешь. Тебе опять нужно бежать. Ты уходишь, ловишь кэб. А я прихожу, опоздав на пару минут. Чёрт!
Я стою на углу, весь мокрый. Дождь струится по лицу. Я вижу, как каждая капля разлетается, коснувшись каменной мостовой. Ты не вернёшься. Тебя бесполезно искать.
Твоя хрупкость исчезает. Ты теперь, словно эта каменная мостовая.
Ты стоишь на балконе небоскрёба и куришь. В щели окна свистит ветер. А внизу снова туман. Или облака? Тут заоблачная высота.
У тебя в руке лист бумаги. Новая песня? Как классно, что я причастен к таинству. Не хочу читать, что там. Просто почувствовать то же, что чувствуешь ты.
Ты огорчён. У тебя не получается песня. Так забавно. Забавно, что ты не идеален. Зачем открывать окно, если ясно, что ветер задует дым обратно в комнату?
Тут всегда ветер, даже когда внизу штиль.
Не нужно говорить пошлости. Ты даже в образе дешёвой шлюхи выглядишь величественно и изысканно. Я понял только одно, глядя на тебя: можно спеть любое слово так, словно это признание в любви. Не нужно говорить очевидные вещи.
Нет, мне не снилось порно с твоим участием. Ты разочарован?
Когда ты умирал от усталости в концертном туре, я мечтал лишь о твоей улыбке. Хотел сделать что-то, что вызовет её.
И подарил тебе одиннадцать белых роз.
Это было не во сне.
И вот мы в Гластонберри. У меня на шее табличка персонала. На запястье пластиковый браслет. Я иду по коридору, где-то в глубоком закулисье. Ищу своих
друзей, которые работают тут. И вдруг вижу в конце коридора - ты и твой басист. Идёте и что-то обсуждаете. Я окликаю тебя. Вы оба оборачиваетесь. А я не знаю, что делать. Я не знаю английский. Но я понимаю, что ты говоришь: "-И тут эти безумные фанаты!" Вы оба смеётесь и уходите.
А потом я нахожу своих друзей. Ни грамма сочувствия! Они тоже надо мной хохочут. Но потом они находят тебя в гастрольном автобусе. И я беру гитару, и пою тебе твою песню. В жизни я бы так не смог, только во сне.
Ты давно не видел такого дилетантства. И отнимаешь у меня гитару. Ты поёшь что-то ещё. Кажется, Нирвану. Но это всё не так важно...
А потом твоё выступление.
Тепло и солнечно. Никто не ходит по колено в грязи в резиновых сапогах. Это редкость для такого феста.
Ты выходишь со сцены мокрый. Идёшь переодеваться. Я жду у автобуса. А мои друзья заняты. Они уходят. Твои друзья дают кому-то автографы. А мы в это время ускользаем. К вечеру идём послушать кого-то другого. Тебя никто не узнаёт. Наверное потому что темно. Мы сливаемся с толпой у сцены. И снова ты держишь меня за руку. Теперь - чтобы не потеряться.
Я всегда мечтал попасть сюда. Ты понимаешь, о чём я.

05.10.2011