Ей...

Принеси ей воды Палестины
Из последнего в жизни колодца,
Привези ей костей из пустыни
И огня беспощадного Солнца.
Доставай из котомки гербы
Оседлавших давно облака,
Нашивавших в гордыне кресты
На плащи ради чести Христа...

Ты бы спел, но отрезан язык,
Продырявлена лютня подковой.
Донеси ей...
Обветренный клык
Минарета над тенью тяжелой
Сарацина и бурый песок,
Прикипевший к гноящимся ранам.
Полинявшего неба кусок,
К новорожденным липнущий храмам
Пропитавшимся кровью...

Клинок
Каролинга покрывшийся ржою,
Над укрывшей ее короля
Истонченной ветрами плитою...

2

Она ждет его тысячу лет,
Только вряд ли имеют значенье
Для нее эти годы...
Обет
Принесенный в порыве влеченья,
Приковал ее крепко к Земле,
К настоявшимся сумеркам замка.
На подпорченном гнилью холсте,
В отсыревшую втиснутом рамку,
Приоткрыта тяжелая дверь:

- Возвращайся к костям, менестрель!

Ты уже ничего не споешь,
Несуразна невнятица стона.
Пусть напишут историки ложь
На дороге хвостом скорпиона,
О бредущем в космической тьме
Златокудром ее короле,
Умирающем вновь венценосце
В белоснежном плаще крестоносца...

P.S.

Превращаются в дождь облака
Над изменчивым ликом пустыни.
А из рваного рта не слова,
Раскаленная пыль Палестины,
Нескончаемой рыжей рекой
Над истоптанной снами тропой.
И скрипит незакрытая дверь...

- Кто тебя разбудил, менестрель?