Новые угрозы в Центральной Азии

В прошлый раз мы задались вопросом о том, что заставило казахстанского президента Н.А.Назарбаева сделать в Турции резкое заявление в пантюркистском ключе, которое так изумило многочисленных наблюдателей в СНГ. Для того, чтобы начать отвечать на этот вопрос, необходимо охарактеризовать террористическую и религиозно-экстремистскую обстановку и в Казахстане, и в других странах Центральной Азии.

Надо подчеркнуть, что в последние десятилетия – особенно в связи с расцветом в афганской Зоне племен движения Талибан – обстановка в центральноазиатском регионе близка к пожароопасной. Тем не менее, Казахстан всегда оставался одним из самых стабильных государств региона. И вот теперь картина принципиально меняется.

Мало того, что Южный Казахстан давно уже избран и освоен в качестве перевалочной базы для боевиков, переправляемых из Пакистана и Афганистана в Ферганскую долину (в первую очередь, ее узбекскую часть). Теперь и само казахское государство превратилось в мишень для террористов.

Активизация экстремизма в Казахстане началась еще в 2011 году, когда по стране покатилась волна терактов. Причем объектами терактов неизменно были сотрудники силовых структур. Одним из самых громких событий этого периода была войсковая операция против группировки салафитов в Актюбинской области в начале июля 2011 года. Скажем сразу, что таких терактов гораздо больше, но перечислить здесь все их просто невозможно. Поэтому приходится называть лишь самые крупные акции.

31 октября 2011 года в Атырау возле административных зданий произошли взрывы с использованием смертников. Ответственность за взрывы взяла на себя только что созданная группировка «Джунд-аль-Халифат» («Солдаты халифата»), ранее в Казахстане неизвестная. Группировка, по данным генпрокуратуры, была сформирована гражданами Казахстана, скрывающимися на юге Афганистана.

Уже после взрывов в Атырау на одном из форумов «Аль-Каиды» появилось интервью лидера «Солдат халифата» Равиля Кусаинова, в котором говорилось, что в группировку входят борцы за возрождение исламского халифата из Афганистана, Казахстана и других стран. Лидер группировки призвал своих сторонников учиться на примере «арабской весны», как избавляться от правительства.

И это – только «верхушка» прошлогоднего событийного айсберга. А в 2012-м, совсем уже недавно произошла целая серия инцидентов, после которых становится ясно окончательно, что ситуация более чем серьезная.

11 июля 2012 года в поселке Таусамалы Алматинской области произошел взрыв. После этого в одном из домов поселка нашли восьмерых погибших в результате самопроизвольного подрыва взрывного устройства, а также детали для самодельных взрывных устройств, религиозную литературу, деньги и фрагменты полицейской формы.

В середине августа 2012 года на территории Иле-Алатауского национального парка в той же Алматинской области были найдены тела восьми человек, погибших от ножевых ранений. По национальности погибшие были русскими и украинцами, один из них был егерем. Позже нашли еще четверых убитых. Долгое время не появлялось никакой подтвержденной информации о том, как случилось это массовое убийство. И только к концу сентября правоохранительные органы Казахстана скупо сообщили, что в связи с этим делом разыскиваются двое участников радикального течения ислама, которые «намерены совершить теракт против правоохранительных органов с использованием формы сотрудников полиции». Такая формулировка уже стала привычной для Казахстана.

5 сентября в Атырау в частном доме произошел взрыв самодельного взрывного устройства, в результате которого погиб хозяин дома. При расследовании установили, что и он тоже планировал теракты против сотрудников силовых структур.

Все эти теракты являются отдельными, все более частыми точками на общей картине, которая пока ясна не до конца. Но региональные электронные СМИ уже дают примерный список более или менее известных исламистских группировок, действующих сейчас на территории Казахстана. Список завораживает: «Исламское движение Узбекистана», «Джамаат моджахедов Центральной Азии», «Хизб-ут-Тахрир», «Таблиги джамаат» «Жайшуль махди» из Кыргызстана, уйгуры «Исламского движения Восточного Туркестана», «Организация освобождения Восточного Туркестана», уйгурская «Шарк Азатлык Ташкилати»... Что сказать? Это цвет центральноазиатского моджахедизма. Например, организация «Джамаат моджахедов Центральной Азии», уже много лет запрещенная в Казахстане, была частью международной сети «Аль-Каиды». Таков сегодняшний «стабильный Казахстан».

Таким образом, Казахстан из перевалочной базы превратился в поле массированной террористической деятельности, явным образом направленной на его дестабилизацию. Роль же перевалочной базы в настоящий момент в значительной степени передана Киргизии.

Атмосферу, которая царит сегодня в центральноазиатском регионе, ярко характеризует необычайно откровенное высказывание директора киргизского аналитического центра «Религия, право и политика» Кадыра Маликова, которое стало скандально известным совсем недавно, в октябре этого года. Маликов заявил: «Мы в Киргизии создали негласную диалоговую площадку, на которой присутствуют представители всех запрещенных радикальных группировок. И мы пришли с ними к договору: на территории Киргизии не взрывать, не стрелять. Это все, что нам нужно, – больше ничего. А то, что они работают, переправляют миссионеров, агитируют – пожалуйста. Таким образом, Киргизия превращается в нейтральную площадку, возможно, представляющую угрозу для сопредельных государств, например, для Китая. Но что делать, для соблюдения национальной безопасности Киргизии это допустимо».

Первый же вопрос, который вызывает это высказывание Кадыра Маликова – это вопрос о масштабах присутствия исламских экстремистов в Киргизии. На этот счет имеются частичные данные, озвученные не так давно на прошедшей в Киргизии международной конференции «Исламское религиозное образование в светских обществах». По этим данным, в Киргизии «согласно докладу Госдепа США, с 2006 по 2008 годы численность сторонников «Хизб-ут-Тахрир» увеличилась с 5 до 15 тысяч» (!!!). Если это так (а за последующие годы такое количество последователей халифатистов в стране вряд ли могло само собой рассосаться), то хочется спросить – о каком договоре с такой террористической армией можно говорить? Ведь в Киргизии, между прочим, численность государственной армии, по официальным данным – 15 тысяч. При чем тут тогда вообще «нейтральная площадка»? Если названные цифры не являются пропагандистским преувеличением, если они верны или хотя бы близки к правде, то это – радикалистский плацдарм для всей Центральной Азии и не только для нее. И в этом случае надо смотреть правде в глаза и сказать, что перед нами формирующийся «новый Талибан», так сказать, приспособленный для наших широт.

Сначала это все оформляется, а потом... Потом оказывается, что и в Казахстане то и дело происходят взрывы, и в Таджикистане только за текущий год ликвидированы несколько экстремистских ячеек: и «Хизб-ут-Тахрир», и «Исламское движение Узбекистана», и ряд других. Вдумаемся, в текущем году в Казахстане пресечена деятельность 200 членов крупной международной миссионерской организации «Таблиги джамаат». А ведь это весьма значительный десант. Но даже это уже мелочи в сравнении с тем, что, по данным на начало нынешней осени, в Казахстане существует около 50 религиозных джамаатов, то есть общин салафитского толка. В Дагестане в 1999 году хватило двух крупных общин, чтобы началась война. По-видимому, только прикованностью внимания экспертов к событиям на Ближнем Востоке можно объяснить тот факт, что эта цифра до сих пор не оценена по достоинству.

А теперь поместим недавнее выступление президента Казахстана Н.Назарбаева в Турции с призывом к общетюркскому воссоединению именно в этот контекст. И признаем, что при наличии такого исламистского контекста немудрено искать защиты в тюркизме. Другой вопрос, насколько тюркское единство может помочь попыткам удержать стабильность. Пока что пантюркистское сообщество не очень торопится эту защиту предоставлять: дело-то ой какое нешуточное.

В связи с этим любопытно взглянуть на сегодняшнюю политику западной коалиции во главе с США в Афганистане – в условиях уменьшения натовского контингента в этой стране. Там идет массированный разгром силами коалиции формирований «Исламского движения Узбекистана» (ИДУ). А это крупное боевое объединение центральноазиатского происхождения, воспитанное в лагерях пакистанского Вазиристана и тренированное в афганских боевых действиях. Масштаб воздействия со стороны западной коалиции впечатляет – только в провинции Кундуз с начала года было проведено 12 рейдов против боевиков ИДУ. А ведь еще недавно на Западе писали, что «Исламское движение Узбекистана» – это чуть ли не дутая величина. Теперь же параллельно с рейдами коалиционные войска ведут поиск и уничтожение лидеров ИДУ. Так, Усман Адыл (прежний лидер этой организации, при котором она выросла и укрепилась) был уничтожен в апреле 2012 года на территории Пакистана.

С одной стороны, наблюдается явная смена делаемых США ставок: поддержка бурного роста ИДУ сменилась яростной борьбой с этой организацией. С другой стороны, возникает естественный вопрос: куда двинутся уничтожаемые остатки? Не домой ли, в свой регион?

И наконец, есть существенная разница между «Исламским движением Узбекистана», вчерашним лидером среди экстремистских организаций Центральной Азии, и «Хизб-ут-Тахрир», которая сегодня все увереннее выходит на первые роли.

ИДУ – это объединение, уже в самом названии которого заложена его региональная ограниченность. Изначально эта организация нацелена на активность именно в странах, на территории которых расположено радикально-исламистское ядро региона – Ферганская долина. Это Узбекистан, Таджикистан и Киргизия. Казахстан, конечно, тоже давно затронут присутствием боевиков ИДУ, но больше именно в качестве перевалочной базы по дороге в зону Ферганской долины. В случае необходимости разогрева более широкого пространства «Исламское движение Узбекистана» начнет терять опору и должно будет вступать в коалицию с другими региональными союзниками. Выше мы уже приводили примерный состав этих союзников – региональных экстремистских организаций.

Другое дело «Хизб-ут тахрир». Это организация универсалистская, с единой наднациональной установкой (борьба за обустройство халифата в современности – в пределе во всемирном масштабе, что недвусмысленно демонстрируют карты организации). Для такой структуры любая экстремистская исламистская группировка с национально-религиозной основой – это возможный материал для своего усиления и расширения. И вот теперь, как мы видим, «Хизб-ут-Тахрир», набирая адептов, доводит их число в Центральной Азии до такого, которое способно серьезно изменить ситуацию в регионе.

Все вышеприведенные обстоятельства ставят вопрос (уже во многом риторический) о прочности нынешнего политического устройства центрально-азиатского региона. А также о том, чем обернется для России бурный расцвет «Хизб-ут-Тахрир» в так называемом южном подбрюшье. Эта опасность очевидна уже и без аналитических выкладок. И если все еще разбросанные по разным странам Центральной Азии экстремистские ядра сумеют соединиться, то в этом регионе начнется нечто такое, чего там не было никогда. И что вполне может стать детонатором полноценной мироустроительной войны.


Рецензии