Опосля пассажирского бала. Глава 7

7

Вроде неспроста для земных ребятишек придуманы не только конфеты и пирожные, но и аттракционы. Пусть бы кто попробовал оттащить ревущего дошкольника от карусели и компенсировать такое решение мандаринками!
На более «взрослом» уровне это понял и Димон. Теперь это – хищник, попробовавший вкус крови, и ничто его не остановит, пока зрение не откажет. Даже если какой-нибудь олигарх предложит ему десять шикарных особняков в черте Киева взамен на безвозвратную утрату водительского навыка, – он не то что не согласится, а пошлёт его туда же, куда послал и меня. А раньше соловьём заливался: «всё меня устраивает – метро, маршрутки, троллейбусы, такси»…
Легко забыть форму какой-нибудь калифорнийской магнолии, когда не выезжаешь не то что из Украины, а даже за пределы её занюханной столицы. Но как забыть факт того, что сейчас без вождения могут обойтись лишь законченные романтики-консерваторы, коих единицы? Выйдешь во двор – уже пропускаешь кого-нибудь на «Субару» или «Ситроене». И вряд ли элегантной тачкой от силы 2011 года выпуска управляет пенсионер, которому лишь бы окуньки в речке водились. Как правило, это – максимум 25-летний юрист, врач или менеджер, если только не папенькин мажоришко.
А теперь – иллюстрация того, как бы поступили с ним волей высших сил мои братаны в Иннеаре. Не для слабонервных реалити-шоу, сразу предупреждаю!
Так как здесь – случай не просто с нажатием на педаль, а с предательством давнего друга и уничтожением его мечты без шанса восстановления, ноги этого пианиста превратились бы в съедобную ветчину не сразу. Их бы несколько суток подряд выворачивало, причём менялась бы конфигурация коленного сустава. По артериям и венам Димона стали бы блуждать оголённые нервы, укалываемые то электроразрядами, то впрысками лимонной кислоты, то швейными иглами – и при этом источалась бы такая вонь от межпальцевых лакун, что растительность в радиусе десяти метров погибла бы. Параллельно вытекали бы все возможные жидкости из глаз и селезёнки, головного и спинного мозга… Словом, первый этап расправы производила бы сама иннеарская атмосфера.
А потом справедливые мальчишки принесли бы его в тот самый прорез Хилевой горы, через который разворачивается 27-й троллейбус буквально над обрывом. Там бы они ему вставили клавиши от его же пианино вместо зубов, после чего стали бы приклеивать расплавленные педали от его «Ниссана» к наполовину вынутым сердцу и лёгким – и при этом он бы ещё ощущал каждый свой нерв. Разлагаться на простые вещества его тело стало бы часов через восемь… Такое происходило бы раз в тысячу, а то и в две тысячи лет – поскольку, повторяю, это не просто он педальку надавил.
После того, как падший дух покинул бы изувеченное тело, его перед оприходованием по назначению пришлось бы долго дезодорировать и обеззараживать. Целесообразнее всего останки таких горе-завоевателей страны свободы педалей пускать на копчёные мясные чипсы…

Момент, когда Димон торжественно предоставил бы мне вожделенную миссию, и должен был уравновесить все его заслуги в других сферах – музыкальной, шахматной, юридической, настольно-хоккейной… «Подумаешь! – размышлял я. – Зато он никогда водить машину не станет, а я – вопреки предрассудкам маминых подруг – покажу им всем! И это будет как тот пистолет в «Месте встречи»: он перевесит всё остальное…» Ах, мы ошиблись – не на ту чашу весов положили огромную гирю. Не на пустую, ожидавшую равновесия, а на ту, где и так было полно всего. А теперь возмущаемся, что весы опрокинулись…
Не знаю, что подразумевает Библия под словами «одна плоть» применительно к супругам, но нас с Димоном как братанов можно было запросто охарактеризовать как одна упряжка. Представляете киевский трамвайный поезд 5835-5823, курсирующий преимущественно по 14-му маршруту? Так вот, на хвостовом вагоне этой сцепки никогда пантограф не поднимается – иначе при повороте с Лукьяновки в сторону Подола будет вам кордебалет: стрелка сработает раньше времени – и задняя тележка 5823 «поедет» к вокзалу! Хорошо, если при этом вагон не разорвёт: старенькие они уже, однако. Так вот – я, согласно обещаниям этого предателя, представлял себя подобием вагона 5835, а его – воплощением 5823.
Вытереть бы из памяти даже его портрет – мой пассажирский бал бы наверняка продолжался. А так даже на коротком отрезке до ближайшего супермаркета передо мной стоит практически невыполнимая миссия – не проклясть ни единого гаврика, управляющего попавшейся на глаза «Хондой» или «Лянчей».
«Ездил бы и дальше своими троллейбусами», – говорили мне отдельные коллеги-литераторы, не разобравшись до конца в сути проблемы. Извините, господа, но на пассажирском сиденье как-то быстро зевать охота. Мне важен процесс, а не факт покупки колбасы именно на Ленинградской площади. До 20.01.2012 этим процессом был подбор киевского транспорта для проезда на эту (или другую) площадь. А вот после – судите сами: Димон сам даёт команду колёсам, перемещающим его. А мне хоть в терменвокс его машину превращай, чтобы она моим мыслям подчинялась, а не его ногам!

Почему-то в Иннеаре нет пацанов, которые бы хоть на первом, хоть на трёхмиллиардном году жизни не смогли завладеть автомобилем на часок или денёк и отвести душу. Другое дело – можно не хотеть водить, как не хотеть есть или пить. Но чтобы Марат решил не дать Арсену свою «Мибероо», мотивируя упорство предположением, будто Арсен куда-то врежется… нет, это вам не Чоколовка. Да и что бы это были за братишки, если бы их автомобили приравнивались к бритвенным станкам или ещё каким средствам личной гигиены?!

В конце концов, даже будущим обитателям рая Бог обещает стереть из памяти всё ненужное (скорбь, уныние, безысходность) и оставить только радость. Мало ли как складывалась жизнь, скажем, у какой-нибудь расфасовщицы сахара. Допустим, её сын был наркоманом, извёл себя к 25-ти годам и в 28 умер. Если мать в раю будет об этом помнить – будет ли территория мирного симбиоза львов и ягнят для неё раем? Конечно, нет!
У меня просто сейчас не хватает мужества сказать: не было никакого Димона, а если и был, то это я его возил 20 января, а не он меня! Хотя не в мужестве может быть дело: в трёхмерном пространстве сколько ни говори, что у тебя всё есть, а чашка машиной не станет. «Ты себе внушил…» – повторяли мне по различным поводам демагоги всех мастей и пород. А сколько мне нужно себе внушать, будто я классный гитарист, чтобы без единой тренировки реально стать таковым?
Если кто посмотрит, сколько стихов я посвятил коварному пианисту, – ему плохо станет. «Забудь, забудь…» Как будто мы всего два месяца общались! В Лазамеру забуду. Ну, или сразу по ту сторону лезвия бельмэрижу. А если мне о нём и напомнят – ох и насмотрюсь же я на позитивнейший ужастик!

Писатель Вадим Шефнер в автобиографической повести «Имя для птицы» вспоминает, как перепробовал в детстве все конфеты, продававшиеся в ленинградских кондитерских лавках – все, кроме одной. «Царица ночи» – так называлась самая дорогая конфета, вкус которой ему хотелось узнать. Автор прекрасно помнит рисунок на обёртке, вплоть до деталей – продолговатый, похожий на лилию, белый цветок на ночном фоне, от которого исходил мягкий рассеивающийся свет… Когда Вадим Сергеевич стал известным писателем и вполне мог себе позволить попробовать любую конфету – «таинственный цветок отцвёл навсегда». Так и остался вкус «Царицы ночи» неизведанным. А с другой стороны, по мнению писателя, попробуй он её вовремя – забыл бы и рисунок на обёртке, и сам факт того, что была такая конфета.
Вот так и у меня с вождением – в отличие от готовки, стирки и даже глажки, что я перепробовал уже до тошноты. В отличие от той же пассажирской юдоли: когда ещё покупал месячные проездные, то оправдывал их в лучшем случае втрое. А то, бывало, и впятеро!
Мне нужно было покататься где-то лет в 25 – но не под пристальным оком сердобольной бабушки, а, как пела незабвенная Толкунова, «вдоволь, вдосталь, всласть»! Войти во вкус – и в итоге сделать один из двух выводов: возвращаться к «Авиантам» и «ЮМЗам» или нет. Тем паче, что Димону тогда было всего пятнадцать, и вся его жизнь состояла из сольфеджио да коллекционирования тематических альбомных наклеек (детвора 90-ых была поведена на этом увлечении).
Люди добрые, скажите хоть перед моей погибелью: на что оно похоже по ощущениям, когда ведёшь машину – на вибромассаж, на анализ крови, на душ Шарко?..

Пару лет назад добавила серной кислоты в мой «вечный огонь» одна дама из литературной среды – ростом с пони, зато гонором с Бонапарта. И ведь стихами моими восхищалась, и опровергала мнение совковых психиатров по поводу моего здоровья… Всё изменилось, когда я стал ей жаловаться на намерение Димона пойти в автошколу. Когда я поднимал вопрос о своём потенциальном руле, она перебивала меня, как Жириновский, и в конце пригрозила вызвать карету с санитарами, если я ещё раз подниму эту тему. Стало быть, и она в душе считала меня шизофреником… Ну, конечно же, общаться с Эвелиной Сергеевной (назовём её так) я прекратил.
То, что психиатрия – договорная дисциплина и одно из оружий власть имущих против инакомыслящих, доказывается даже от противного: почему ещё ни одной собаке, зебре или капибаре не диагностировали что-то такое вялотекущее? Бешенство – да, но шизофрению – нет! Может, и у зверей ветеринары нашли бы какую-то градацию свойств мозга, но… кому это надо? Собак и зебр не судят за нападение на котов или фермерские угодья, не привлекают к партсобраниям по поводу того, кому с каким акцентом лаять/ржать/блеять… Даже если в киевском или московском дворе спариваются коты, – самому агрессивному натуралу всё равно, кот с кошкой там, два кота или две кошки!
Иннеарские парни – те же гордые коты, не привязанные ни к какому ограничивающему их действия уставу. Только как креативно мыслят и на что способны, если не наезжать на их внутренний мир! А главное – если Муншэчи или Юэмитиру пообещал тебе, что шахматный турнир (я беру по мелкому) будет, то он будет!

Сейчас мне трудно представить все аналоги земных хэллоуинов, которые ждут меня и моих братишек по ту сторону огненно-протонной стены. Земная версия моего организма заармировалась шлаками, что не только видно по моим ставшим тесными брюкам, но и по неохоте лишний раз выйти во двор. Кофе не поможет, экстази – тем более… Зато там я с резвостью антилопы пробегусь по аллеям парка «Арзнима» и санатория «Тукино», спою что-нибудь под небесную минусовку жителям Узбекского проспекта и бульвара Демокрита, прокачусь на каждом из курсирующих в поле зрения троллейбусов и трамваев, осмотрю все линии метро – а потом укачу отдыхать туда, на северо-запад от столицы. Сам, сам!
И иннеарский озон в смеси с йодидом гелия (!) пробудит во мне рецепторы радости от первого в жизни сеанса вождения – вот увидите!