Сказка о живучей

А Кощеева смерть на иголки конце,
А иголка в яйце, что хранится в ларце.
Но по правилам сказки Царевич-храбрец
Непременно найдёт злополучный ларец.

Он из лука по утке. И зайца сразит.
Лук с прицелом. И промах ему не грозит.
Он достанет иглу. Он бесстрашный герой.
И тогда увезёт Василису с собой.

И выходит, что смертен Бессмертный Кощей.
Нет лишь твари живучей надежды моей,
Смерть хранится её в толще северных льдов,
И с завидным умением портит мне кровь.

Василиса, как я. Или я, как она?
Мне надежда моя не мила, не нужна.
Без неё я - Царевна - мудра и светла,
Ну, а с ней, словно узница подле окна.

И заморские дива не радуют глаз.
Я сбежать из дворца порывалась не раз.
Я глядела на свет из витражных окон.
Но надежда взяла меня крепко в полон.

Частой гостьей бывает в светёлке моей.
Я готовила ей миллионы смертей.
Я варила ей зелья  из всяческих трав,
Но её организм не боится отрав.

А Царевич-храбрец заблудился в лесу.
Там нет связи и ноги уже не несут.
В ножнах меч его вострый давно заржавел,
Да и сбился, наверно, на луке прицел.

Я сижу и точу свой кинжал у окна.
И базука в углу. Я вооружена.
Если вдруг мой Царевич прискочит, как встарь,
Помогу одолеть я живучую тварь.

А в песочных часах утекает песок.
Украшают седины надежды висок.
Наблюдаю, как время колдует над ней,
Превращая в старушку с течением дней.

И вражды больше нет. Подойду к витражу,
На колени старушки я плед уложу.
Мне надежда теперь и нужна и мила,
Но, состарившись, в кресле она умерла.