и там, за ролетой, погибло оно

штыком ты пробила, ****ь, сердце поэта
и думала, что упаду я на дно,
на сердце спустилась стальная ролета
и там, за ролетой, погибло оно,

а ты поскакала туда, где веселье,
от кармы оно не спасает увы,
я в дебрях Шри-Ланки лакаю то зелье,
и йоги мои очень даже правы:

прости говорят, дорогой и Сан Кальпа,
Ахам Брахмасми и иди на покой,
но грезятся мне возле Цюриха Альпы,
до них, мне казалось, достал я рукой,

но это иллюзия, просто акаша,
свое Намасте никому не отдам,
Ритам - заварилась небесная каша,
отныне мой друг чумовой Амстердам,

я с ним подружился, заочно влюбился,
но холодно там, улетел на Восток,
и здесь из колодца я правды напился,
и лезет уже тот прощенья росток,

его поливаю и бережно, нежно
лелею, как астру в осеннем саду,
так что ж на душе очень холодно, снежно,
и что же себя я никак не найду,

иди, говорят на каленные угли
и будешь святым, как когда-то Христос,
под пятками угли к чему то потухли
знать видно, что я до Христа не дорос,

поскольку нет сердца и нет в нем прощенья,
сначала начни, говорит мудрый йог,
но ненависть бьет водопадом отмщенья,
такого представить я раньше не мог,

на сердце спустилась стальная ролета
и там, за ролетой, погибло оно,
его предала наиближайшая эта,
но карма всех ждет на пути все равно.