Клетка

Аннотация:
Придя в сознание, Злата поняла, что лежит в багажнике автомобиля со связанными руками и заклеенным ртом. Сквозь черноту пронеслись обрывочные воспоминания: накануне из ее дома похитили клетку с хомяками, а лучшая подруга целовалась с ее парнем. Брат этой подруги не двусмысленно дал понять, что о хомяках лучше забыть. И Злата забыла, правда, ненадолго и только после сильного удара по голове: за углом на нее набросились неизвестные. Что им нужно? Неужели все дело в хомяках, и их клетка на самом деле украшена японскими жадеитами, а не стекляшками из бутылок шампанского?

* * *

До вылета у Златы оставалось два часа. Окинава — Сеул — Владивосток. В Сюри — древней резиденции королей, помимо амулета на удачу в виде фигурки кошки с поднятой лапкой и полотенец с цветочными орнаментами, Злата купила двоих карликовых хомячков редкой породы. Вести домой этих курносых зверьков в полулитровой баночке из-под арахисового масла Злата не собиралась. Малыши постоянно вставали на задние лапки и отчаянно пытались выбраться: им было тесно. Да и отверстия в крышке, по мнению Златы, не пропускали достаточно воздуха. Нужно было купить для Акеми  и Джуна   — так Злата назвала своих питомцев, клетку. Сразу не купила, потому что не хватило денег — накупила гору сувениров, а предложенные клетки из недорогих вариантов ей не понравились.
Солнце в Окинаве беспощадное. От жары не спасает ни зонт, ни туника с длинными рукавами. Родители Златы и ее брат пошли на пляж скупаться перед вылетом и бросить монетки в фонтан пляжного комплекса, чтобы однажды приехать в Окинаву во второй раз, а Злате, не хотя, пришлось идти на рынок и искать по жаре клетку.
В душный полдень, когда под ногами словно растекалось расплавленное железо, на рыночной площади появился странный мужчина. Словно на спецзадании. Он что-то прятал под синим заношенным пиджаком и, щурясь, кого-то искал в толпе. «Похож на чокнутого профессора» — подумала Злата, когда его проницательный взгляд  на долю секунды пересекся с ее взглядом.
Это был старик Тсутому — мастер по изготовлению шкатулок и клеток для попугаев и мелких грызунов. Он не был чокнутым, но все-таки им руководила некая мистическая сила, и он не отдавал полного отчета своим мыслям и поступкам.
Седые волосы отросшими прядями закрывали уши и влажными полукольцами лежали на широком белом воротнике. Лоб и почти лысая макушка блестели от пота. Губы были стиснуты. Верхнюю — полностью прикрывали усы. Бородка — ухоженная, со строго симметричными боковыми линиями. Хорошо выбритые щеки провисали, как у жадных хомяков Златы, которые забавно набивали рты гранулами из смеси злаков, а их черные ушки с белой оторочкой при этом то настороженно торчали в разные стороны, то вздрагивали.
Загадочный мужчина остановился у прилавка с дешевыми летними кимоно, по-прежнему прикрывая что-то под пиджаком. Блондинка с хомяками сбила его с толку.
«Все русские туристки красавицы, — думал он, пока Злата при помощи словаря объясняла настойчивому продавцу сувениров, что уже купила четыре веера и сейчас ищет зоомагазин. — Необыкновенно хороша. Такого красивого цвета волос я, пожалуй, никогда и не видел. Интересно, чем она красится, или это натуральный? Из-за работы я совсем перестал обращать внимание на женщин. Только прутики и стекляшки. А что если предложить ей клетку, а для Минсоу я мог бы смастерить другую, ничем не хуже этой. Уверен, он не сильно расстроится, если я скажу, что не вложился в сроки. Будет и ему эксклюзивная клетка, и эта блондинка привезет домой частичку моей души. Да, так и сделаю. Эта девочка с винным пятном на щеке растревожила меня. Нет, оно нисколько не уродует ее, и она не вызывает ни жалости, ни неприязни. Нарисованная клубничка на щеке, да и только».
Злата с трудом избавилась от назойливого продавца сувениров и, не обращая внимания на старика в пиджаке, пошла дальше искать зоомагазин или хотя бы прилавок с клетками. То и дело, приподнимая банку с хомяками, она налюбоваться не могла розовато-палевыми спинками, чисто-белыми лапками и смешными мордочками с черными глазками-бусинками. Тсутому с любопытством наблюдал эту картину.
Соломенная шляпа Златы с нарочно обтрепанными полями не скрывала длинных шелковых волос. На солнце волосы блестели как платиновые украшения, а в тени имели легкий русый оттенок. Не мудрено, что и другие японцы провожали Злату восхищенными взглядами. В белой ажурной тунике с миксом узоров от мелких цветов до крупных желтых хризантем внизу и на рукавах она выглядела ярко и стильно, чего и всегда добивалась в выборе одежды. Летящий наряд удачно маскировал далеко не идеальную талию. Но не главное быть песочными часами: умение преподнести газету так, чтобы никто не догадался, что это газета — важнее. Так считала Злата.
На ее лице, как точно даже издали заметил Тсутому, было пятно — сосудистая мальфомация. Заболевание это врожденное, и над причиной неправильного соединения вен и артерий до сих пор спорят доктора. Еще в детстве Злата прошла шесть курсов лазерной терапии, но эффективными были только первые три курса. Благодаря им большая часть пораженных сосудов была удалена, и на их месте выросли здоровые. Несмотря на улучшения, Злату называли гадким утенком, и никто не хотел с ней дружить. Её обижали в детском саду, дразни кровавой маркизой в школе. Кровавой из-за пятна, а маркизой из-за фамилии — Маркизова. Над ней смеялись, пока однажды самый красивый мальчик из школы не разбил одному из обидчиков нос. Все изменилось, и в полных двадцать четыре года Злата нисколько не комплексовала по этому поводу.
Тсутому догнал Злату и на ломанном русском обратился с простым вопросом:
— Вас не заинтересует эта милая вещица?
Он продемонстрировал клетку ручной работы, и Злата восхищенно улыбнулась.
— Какая прелесть, — ответила она. Её глаза засияли ярче сапфира на перстне, подаренного бабушкой. Она носила его, не снимая. — Это же не клетка, а произведение искусства!
Японец, плохо понимая, кивнул и ответил взаимной приветливостью, хотя давно стыдился открыто улыбаться, а тут даже забыл о вырванном на прошлой неделе втором премоляре верхней челюсти, но Злата отметила это сразу, так как училась именно на стоматолога. Она всегда обращала внимание на зубы, и за своими следила с неистовой щепетильностью.
— Купите! Всего двадцать долларов, — запрашивал он в два раза меньше, чем обычно. — Второй такой нет во всем мире!
Злата обожала все зеленое: одежду, украшения, павлинов. Сочетание золота с зелеными сапфирами она считала самым удачным, и клетка с царским домиком внутри чуть с ума ее не свела. И недорого, и шикарно!
Дно клетки было из пластика имитирующего каменный фундамент. Прутья черные, а по углам искусно расплетались золотистые виноградные лозы. Каждая ягодка, каждый листочек — все тонкой ручной работы. Дверца словно ворота в райский сад, но изюминкой клетки был дворец с разными по величине башнями. Немного уступало колесо и лесенка со второго этажа вниз клетки. Все атрибуты были окрашены под золото и инсталлированы зелеными камешками разных размеров и прозрачности. Конечно, Злата не ставила их ни в какое сравнение с драгоценностями, но клетка ей настолько понравилась, что она, не раздумывая, достала кошелек. Она и не предполагала, чем обернется эта покупка.
— Куплю! Даже если моим хомячкам в ней будет тесно и потом придется купить еще одну. А у вас случайно нет такой же только больше? Или еще одной точно такой? — спросила она обнадежено, но тут же поняла, что нет.
Японец пожал плечами:
— Не подерутся ваши мышки, не волнуйтесь, хватит им места.
Злата рассчиталась одной зеленой купюрой. У нее были и доллары, и иены, и рубли. Ее брат моряк, и привез из рейса Владивосток — Саудовская Аравия зарплату в дорожном чемодане, набитом до отказа деньгами. За его счет и состоялась поездка всей семьи в Окинаву.
— Благодарю, — Злата взяла из протянутых рук клетку, и та составила компанию купленным веерам в просторном бумажном пакете.
— "Онэгай симас"  — поклонился японец. — Пусть в вашу жизнь войдет сказка, — добавил неразборчиво.
Злата присела, словно в реверансе:
— «Саёнара» , — это одно из японских слов, которое она хорошо выучила за две недели.
Желание выучить японский — стало чуть ли не самым важным на фоне остальных: похудеть на пять килограмм и увидеть кубики пресса на своем животе. Хотя она и так была в неплохой спортивной форме и даже знала, что такое триумф победы. Восемь лет назад Злата в командном зачете, имея немалый опыт выступлений, стала чемпионом России по фитнес-аэробике. Фитнес-аэробика — это командный, сложно-координированный, красочный вид спорта, доступный только людям с хорошей физической подготовкой. Из-за травмы колена профессиональный спорт остался лишь приятным воспоминанием.
«Красивая, — долго смотрел ей вслед японец. — Жаль, что я уже дряхлый старик, иначе ни за что бы не упустил возможность пригласить ее в ресторан. А как она нежно произнесла «Саёнара»! Какой певучий голос и до чего очаровательное лицо, пусть даже с клубничкой на щеке».
Внезапно японец почувствовал тревогу. Ему стало неловко от мысли, что придется обмануть Минсоу. Тот с таким энтузиазмом подошел к изготовлению клетки для крысы, что даже принес мешочек со стекляшками и щедро заплатил наперед. По оговоренному проекту на внутреннее убранство клетки должно было уйти тридцать семь камешков, и все они были использованы. В мастерской остались лишь заготовки из донышек бутылок от шампанского.
«Он не заметит разницы», — наивно решил японец, а жить ему оставалось всего десять минут.

* * *

Безоблачное небо бирюзой разлилось по спокойной морской глади залива Находка. В бухте Врангеля — морской жемчужине Приморья, названной по имени гигрографа и мореплавателя Василия Врангеля, было многолюдно. Песчаные пляжи, чистая вода — что еще нужно для отдыха? Разве что солнце — так и его с лихвой хватало всем. Катамараны, водные аттракционы, детский смех — сколько радости витало в воздухе! На горизонте виднелась гора Сестра, далеко-далеко — рыбацкое судно, а на берегу возвышались замки из песка, построенные детворой при помощи взрослых.
Анна — подруга Златы, потеряла терпение и, сложив ладони рупором у рта, закричала:
 — Зла-а-та! Плыви к берегу! Руслан принес тебе персики!
Но Злата не торопилась присоединиться к друзьям. Она осваивала технику плавания брассом, и получала массу удовольствия от маленьких побед над собственными страхами. Затаивая дыхание и сдвигая брови в полном сосредоточении, она погружалась под воду. Удар ногами, и вот она уже посылает руки вперед. Принимает обтекаемую позу и скользит у поверхности воды как акула. Гребок руками, ноги расслаблены. Сведение рук около груди, и она уже над водой вдыхает очередную порцию воздуха, не отрывая подбородок от воды. Опять погружение, удар ногами. Снова и снова. Потом разворот в воде, рывок, и обессиленными руками она поддерживает себя на плаву. Переворачивается на спину и, откидывая голову, лежит с полуприкрытыми глазами. Приятная усталость наполняет мышцы. Тишина. Только плеск воды и приглушенный шум, доносящийся с берега.
— Зла-а-та! — Анна вне себя от злости на подругу перешла на недоброжелательный крик: — Зла-а-та! Я из-за тебя уже горло сорвала. Давай, плыви сюда.
— Плыву, — отозвалась Злата и взяла курс к берегу. Она еще три раза занырнула под воду, но руки как деревянные палки отказывались подчиняться. Силы были на исходе. 
С Окинавы Злата вернулась обновленной. Сама того не осознавая, она стала, в первую очередь, целеустремленнее. Если она была мастером спорта и чемпионом по фитнес-аэробике и из-за травмы колена не может вернуться к любимому виду спорта, то почему не переключиться на плавание брассом, к примеру, или не добиться результативной скорости в баттерфляе. Сложности ее не пугали, словно японский амулет, усилил в ней самые лучшие спортивные качества: стойкость, отвагу и уверенность. Хотя вряд ли дело в амулете серийного производства.
Анна, недовольная проделками подруги, улеглась на шезлонг и, не зная, чем отвлечься, взяла в руки книгу Златы, обложка которой выглядывала из-под цветастого парео.
— «Кодекс Серафини», — прочитала она названия, морща нос, — что за дурацкая энциклопедия?! Фу, как такое можно читать? Я бы ни за что не купила такое безобразие.
— Кому-то «Cosmopolitan», а кому-то и нечитаемая книга Серафини в кайф, — ответил с немалой долей иронии Руслан, не прекращая высасывать сок из клешни рака.
— Как по мне, то лучше бы Злата шила своих носатых кукол, чем строила из себя ценителя необычной литературы. И вообще, что это за литература? Какие-то олени и цветочки в разрезе.
— Ничего ты не понимаешь, — подошла Маргарита с полупустым стаканом пива. Она сидела с Русланом и со своим братом — Олегом, на камне у самой воды, игнорируя попытки Анны заставить Злату выйти на берег. — Это знаменитая книга итальянского художника Луиджи Серафини. Глянь, там есть картинка с парой, превращающейся в крокодила! — рассмеялась она, припомнив, что это единственное, что ее зацепило в объемной книжке с надписями на неизвестном никому языке.
— Рисунки, конечно, интересные, но эта книга, лично у меня, вызывает еще больше беспокойств за Злату, — Анна убрала книгу на место и накрыла парео, чтобы обложка не выгорела на солнце. Она натура бережливая и к своим вещам, и к чужим.
Руслан искоса посмотрел сначала в сторону шезлонгов: на рыжую несимпатичную Анну и Маргариту, брюнетку с короткой стрижкой и шоколадным цветом кожи, прикрытым местами лоскутками сочно-апельсинового цвета. Они обе порядком надоели ему. «Как Злата их выносит?» — подумал он и перевел взгляд к морю.
Злата вынырнула и снова ушла под воду. Удар ногами, руки вперед. Скольжение под водой. Благодать. Гребок. Сведение рук. Глоток воздуха. Снова удар ногами, но руки не подчиняются, и Злата выныривает, недовольная. Ей мало плавать как все. Кто-то плещется у берега, а она хочет плавать, сливаясь с волнами, чувствуя их мощь и энергию. Быть необыкновенной — вот ее цель. Ее не прельщало ни довольствоваться старыми победами, ни предвкушать врачебную практику в стоматологической поликлинике. Она хотела расти. Подниматься по лестнице и каждый раз осваивать что-то новое.
— По-моему, Злата попросту игнорирует нас, — сказал Руслан, швырнув объедки рака в целлофановый пакет. Налил себе еще пива. — Олег? Маргарита? Вам обновить?
Маргарита отказалась. Уселась и начала эротично смазывать тело солнцезащитным кремом для бронзового и здорового загара.
Олег молча подставил стакан. «Хоть напьюсь, что ли. Зря только согласился составить сестре компанию. Вечно она мне свинью подлаживает. «Познакомлю тебя с подругой!» Познакомила, называется. Одна — конопатая бледная поганка, а вторая полдня в море откисает, к тому же с ней этот тип, ревнующий даже к медузам».
— У тебя со Златой серьезно? — спросил Олег, как бы между прочим. В его голубых глазах блеснули искры, и он, потирая недельную щетину, хитро улыбнулся.
— Серьезно или несерьезно, — огрызнулся Руслан, — я сам не знаю. Ты видишь ее рядом со мной? Я нет. Ей, видите ли, потренироваться плавать брассом захотелось. Играть с нами в «выбивного» ей уже не интересно. Зря только мяч с собой тащил. Надо было оставить дома.
Анна услышала в ответе Руслана недовольство, которое тоже испытывала.
— И я о том же! — подскочила она и мигом оказалась рядом с парнями. — Со Златой что-то происходит. Она вернулась из Окинавы помешанной на всякой ерунде: купила себе вонючих хомяков, эту книжку не пойми для чего, плавает, как будто готовится к чемпионату, а эти ее словечки на японском! Нет, я совершенно ее не узнаю.
— Может, она влюбилась там в какого-нибудь самурая?! — Маргарита тоже влилась в разговор.
Руслан побагровел, и его ноздри раздулись как у свирепого быка:
— Зла-а-та! — на это раз закричал он. — Сколько можно плавать? Высохни, согрейся…
Он сбавил тон на последних словах и замолчал: Злата, наконец-то, вышла из воды.
Олег облился пивом, жмурясь и не веря глазам. На мгновение ему показалось, что из воды вынырнула русалка в лифе из ракушек и водорослей. Она, закинув голову назад, качнула длинными волосами с вплетенными неимоверными цветами, листьями и жемчугом. Глаза закачены, а губы маняще приоткрыты. Хватай и целуй. Сбросив наваждение, тряся головой, Олег опомнился и увидел вместо русалки Злату.
— «Ничоси»! — вырвалось у него. — Дайте панамку, а то мне солнце напекло.
Маргарита, как заботливая двоюродная сестра, надела ему свое оранжевое сомбреро. Руслан наградил Олега косым взглядом и сорвался с места. Схватив полотенце, он побежал к Злате. Обескураженный загадочным поведением, он спросил напрямую, как только коснулся ее руки:
— Ты все еще обижаешься? Мне уйти?
— Я не обижаюсь, но мое мнение о тебе ухудшилось. Как ни крути, но ты обманщик.
Злата обмоталась полотенцем и прошла мимо, оставив Руслана одного.
— Хорошо, я все понял.
Руслан знал, что виноват, и готов был провалиться сквозь землю, лишь бы его мать не вила из него веревки. Из-за нее ему пришлось выдумать чудовищную историю с аппендицитом и обмануть Маркизовых, ожидающих его со сватами в гости. Это было после возвращения Ивана — брата Златы, из рейса. Стол был накрыт. Злата ждала. Все было оговорено, но мать Руслана в последнюю минуту взбрыкнула как необъезженная кобыла. Она сказала, что запрещает не только жениться на Злате, но и встречаться с ней. Виной тому было винное пятно на щеке. «Ты хочешь, чтобы у тебя родились краснолицые монстры?» — с горечью вспоминал Руслан ее слова, провожая Злату взглядом. В глубине души он и сам боялся подобного поворота событий, но надеялся, что у Златы будут здоровые дети. Во всяком случае, он неоднократно представлял Злату своей женой и хотел создать с ней семью.
Не оправдываясь, Руслан подхватил свою одежду, мяч, обувь, и поспешил уйти, чтобы его никто не остановил.
Анна с открытым ртом наблюдала, как двое ее друзья мучаются сами и мучают друг друга. Она дернулась, чтобы догнать Руслана, но рука Маргариты легла ей на плечо.
— Пусть идет, — прошептала она. — Если Злата допускает это, значит, так тому и быть. Не влезай.
Анна растерялась. Олег удивленно поднял брови. «Похоже, можно попытать счастье и подкатить к Злате».
Злата разревелась, уткнувшись носом в плечо Маргариты.
— Мне надоело делать вид, что я ему верю, — говорила она сквозь слезы. — Какая же я дура. Я думала, за две недели он переосмыслит свой поступок и признается. А он молчит!
— Ну, все прекращай. Слезами горю не поможешь, — Маргарита обняла ее и тут же отстранилась: Злата была холодная, полотенце тоже холодное и мокрое. — Все что ни делается, все к лучшему.
— Присядь, — Анна усадила Злату на шезлонг.
Подружки сели по бокам.
— Ты окончательно решила порвать с Русланом? — осторожно спросила Анна. — И поэтому купила хомяков? Чтобы скрасить разлуку? Расскажи нам, что с тобой происходит. Мы ведь друзья. Что это за нелепая книга? И почему ты плавала как сумасшедшая без передышки? Ты посмотри, на кого ты похожа, — губы синие, и клубничка твоя в сливу превратилась. Нельзя же так.
— Не волнуйтесь, со мной все в порядке. — Злата глубоко вздохнула и вытерла ресницы, не обращая внимания на Олега. — Да, мне нужно чем-то заполнить пространство, которое занимал в моем сердце Руслан. И я буду плавать! А почему нет?
— Во всем нужно знать меру, — упрекнула Маргарита. На ее губах заиграла неудержимая улыбка. Руслан давно ей нравился, но отбить его у подруги она не осмеливалась, а теперь не грех и проявить инициативу. — Насчет книжки, я одобряю твой выбор. Крышесносная вещь! Иллюстрации бомбовские. Этот Луиджи явно что-то употребляет! Дашь мне полистать на досуге?
Маргарита умела разрядить атмосферу, и Злата после ее слов уже смеялась.
— Все авторы-«курильщики» по сравнению с Луиджи Серафини не более чем балующиеся детишки, — сказала она. — Его «кодекс» вне шаблонов, хотя читать там и нечего.
— Так я возьму на вечер?
— Бери, конечно. Я уже почти все иллюстрации рассмотрела, — Злата развернулась вполоборота и достала книгу с соседнего шезлонга. Уж что-что, а отказывать Злата не умела. И это был такой же ее недостаток как тонкослезость и излишняя доверчивость к людям. — Держи, — она вручила ей книгу. — Здесь каждый рисунок заслуживает, чтобы в него вглядеться.
Анна не воспринимала аллюзий  и парадоксальных  сочетаний форм.
— Чтобы заполнить пустоту, нет смысла впадать в крайности, — сухо высказала она свое мнение. — Если тебе настолько необходимы новые эмоции, лучше бы один раз прыгнула с парашютом, чем триста раз тупые картинки разглядывала.
Олегу надоело, что его в упор никто не замечает:
— А не замутить ли нам вечерком поход в картинную галерею, а, ценители и не ценители искусства?
Маргарита посмотрела на него волком:
— У меня есть боле важные дела, а вы как хотите.
— Я живописью не увлекаюсь, — ответила Анна категорично.
— Злата, может, сходим вдвоем? Развеселю тебя маленько! — подмигнул он и отломал голову последнему раку.
— В книжную галерею? — Злата наморщила лоб, размышляя. — Если девочки пойдут, то я с вами, а вдвоем с тобой, извини, но я не пойду.
— Боишься, что твой Отелло устроит скандал? — продолжал Олег.
— Я не боюсь. Просто я поставила перед собой цель выучить японский, и вечером буду учить со своими хомяками фонетику согласных звуков.
Олег скорчил унылую гримасу:
 — Да, девчонки, если бы не раки с пивом, то я бы умер с вами от скуки. Пойду, что ли ополоснусь.
Он вернул Маргарите ее сомбреро. «А все так хорошо начиналось. Что же, не везет». — Подумал он и оставил подружек ненадолго одних.
— Девочки, вы бы видели, какие чудеса любви и дружбы вытворяют мои пушистики в колесе! — сказала Злата. — Такие смешные. Я им вчера повесила качели из двух палочек от мороженого и новогодней нити бус, так они и на качелях катаются только вдвоем. А мама вчера дала моей Акеми коктейльный зонтик. Акеми взяла его обеими лапками и полчаса носилась по лестнице, а Джун за ней. Это нужно было видеть. Зрелище непередаваемое. Я ни на секунду не пожалела, что купила этих зверюшек. Они настоящее сокровище.
Подружки не переставали удивляться.
— А родители как воспринимают твой зоопарк? — спросила Маргарита.
— Папа играет с ними. Они такие шустрые. Не успеешь глазом моргнуть, как оба на спинке кресла сидят. А мама в восторге от их клетки. Я уже рассказывала, она необыкновенная. Кстати, папа вчера вынимал лесенку — его заинтересовали зеленые стекляшки, украшающие ее. Говорит, что на жадеиты похожи.
— Жадеит? Это что такое? — Анна сосредоточилась. — Зеленый камень, как на кулоне у Жади из «Клона»?
— Именно, — прозвучало в ответ. — Но разве клетку для хомяков будут украшать жадеитами? И заплатила я за нее всего двадцать долларов. Стекляшки, я уверена, папа ошибается.
— А если и, правда, жадеиты? — Маргарита прикинула в уме, на что можно было бы потратить легкие деньги. — Сколько бы они стоили?
Злата припомнила один случай:
— Я как-то случайно объявление видела: продавался колотый жадеит для бани по двести рублей за килограмм. А клетка даже вместе с хомяками и всеми их принадлежностями столько не весит. Так что даже если там и не стекляшки, а жадеиты, то стоят они недорого.
— Любые камни бывают разного класса, — Анна подхватила тему, — есть камни для бани, а есть ювелирные. Цена зависит от прозрачности, цвета, зернистости и других тонкостей. Я не спец. Ради интереса в «Google» давайте посмотрим. 
— Девочки, да не какие то не жадеиты, — отнекивалась Злата.
Анна быстро забила в поисковик: «Цена ювелирного жадеита», и результат не заставил себя ждать.
— Так, читаем. Ювелирный жадеит — это редкость. Его цена может доходить до пятидесяти тысяч долларов за один грамм. Наиболее ценный — изумрудно-зеленый. Как раз как осколки бутылок от шампанского, да, девочки?
— Если бы все стекляшки из клетки были бы ювелирными жадеитами, я бы стала миллионершей, — сказала Злата, не обращая внимания на отсутствующий взгляд Маргариты.

* * *

Злате ни на секунду не приходила в голову мысль, что однажды к ней домой наведаются воры.
Ее мама — Ольга Александровна, как серьезная и предусмотрительная женщина, предпочитала не выставлять напоказ достаток семьи. Поэтому на всех окнах висели плотные шторы светлых оттенков оливкового или персикового. Они рассеивали включенный по вечерам свет, и с улицы ничего не было видно. Ни дорогих классических люстр с хрустальными плафонами и подвесками, ни сантиметра обоев фирмы «Wallquest» — одной из наиболее инновационных в мире. Иван только за обои для зала отдал свою полугодовую зарплату старшего помощника капитана торгового судна.
Отец Златы — Ашот Кириллович, как человек, на торговле фруктами и овощами тоже зарабатывающий неплохие деньги, в одно время даже собирался поставить бронированную дверь. Но Ольга Александровна настояла, чтобы в целях маскировки входная дверь оставалась неприметной. Порой ее манера вдумываться и становиться на чужие места рождала гениальные идеи. «Чем крепче дверь и сложнее замок, тем больше интерес у вора, тем крупнее куш он мечтает отхватить, взломав ее», — говорила Ольга Александровна с присущей ей логикой бухгалтера ООО «Находка Трейд» . Спорить с женой было бесполезно. К тому же кумовьев Маркизовых не спасла от ограбления ни бронированная дверь, ни плотные шторы. Воры их вычислили по коробкам от кухонной техники и, дождавшись хозяина у двери, заставили ее открыть. Приложили к горлу нож, и все дела. За две минуты из квартиры вынесли все сбережения, украшения и новенькие кухонный комбайн с кофеваркой.
Маркизовых постигла та же участь.
На следующий день после активного плавания брассом Злата еще не чувствовала тянущей боли ни в каких мышцах тела, и легкой походкой отправилась «F-City» — фитнес центр на Спортивной улице, расположенный в пяти минутах ходьбы от дома. У нее был абонемент на все лето в группу стретчинга . По средам и пятницам Злата упражнялась на гибкость, иногда посещала бассейн. Но плавала вольным стилем, не занимаясь в группе с профессиональным тренером. Ни плавание, ни занятия растяжкой отнюдь не вредили ее коленному суставу. Лечащий врач Златы с самого начала настоятельно рекомендовал пройти курс лечебной физкультуры, и стретчинг был выбран неслучайно. Правда, только после исчезновения острых симптомов.
Спорт даже в малых дозах положительно влиял на Злату. Упражнения не только благотворно сказывались на самочувствии и снимали нервное напряжение, улучшали осанку и делали тело гибким, но и замедляли процесс старения во всем организме. Злата ощущала в себе океан неиспользованной энергии, поэтому с рвением бралась за все, к чему лежала душа. Сшить тряпичную куклу — не проблема. Выучить японский — ну, что же приступим!
Выйдя из подъезда, Злата не заметила ничего необычного. Под березой на лавочке сидели старушки. Перед ними на табуретке ноутбук. Из слабого динамика долетали обрывки слов на лечебную тематику: давление, холестерин, тромбы. Голос ведущей телепрограммы «Здоровье» — Елены Малышевой, заглушали крики, гоняющих мяч, мальчишек.
Тенистая прохлада окутывала махровые георгины. Разноцветными шляпками они радовали глаз, как и свежеокрашенная металлическая решетка вдоль клумбы. На желтой перекладине висел тетрадный лист с надписью: «Окрашено!» Возможно, все это вместе взятое, и послужило причиной того, что Злата не заметила, как за ней пристально наблюдал человек в черных солнцезащитных очках и неприметной серой одежде.
Через некоторое время в дверь соседской квартиры Маркизовых постучали.
Раиса Павловна — пожилая женщина в очках и со слуховым аппаратом, недовольно вымыла жирные руки. На плите скворчали котлеты. «Кого там черти принесли?» — возмутилась она и с кухонным полотенцем подошла к двери.
— Кто? — спросила громким противным голосом, глядя в глазок.
— Слесарь из ЖЭКа.
— А что случилось? — любопытство и доверчивость сыграли свое дело. Щелкнули замки. Цепочка закачалась как маятник.
На пороге стоял приятный молодой человек в серой рубашке и кепке. В одной руке — чемоданчик с инструментами. Второй — он обнимал пластиковую канализационную трубу диаметром в сто десять миллиметров и держал большой гаечный ключ.
— Здравствуйте, — поздоровался парень, — на вас поступила жалоба. Соседи снизу жалуются на сырость потолка в ванной комнате. Разрешите, я посмотрю, что у вас с трубами. Возможно, нужно будет заменить стояк.
Женщина опешила:
— Не может быть. У меня все в порядке. Это Нинка из сорок второй вас вызвала? Ну, я ей сейчас…
— Успокойтесь, — парень слащаво улыбнулся и затащил трубу через порог. — Я не знаю, кто приходил писать заявление, но мастер дала мне наряд проверить, и вот я здесь.
— Ну, проверяйте, коль надо.
Раиса Павловна уступила дорогу, так как в коридоре двоим было не развернуться. Парень с инструментами уверено прошел в ванную комнату:
— Хорошо, что ванна объединена с туалетом, — пробормотал он невнятно.
— Я не расслышала? У меня аппарат. Что вы сказали?
— Говорю, занимайтесь своими делами, а я тут поколдую немного.
— Ну, смотрите, если что, я на кухне.
Парень закрылся в ванной. Хозяйка разволновалась, но вслух не выражала беспокойства. Сначала бледное лицо покрылось густым румянцем. Потом припухшие полосы редких седых бровей сомкнулись у переносицы, и образовались две глубокие морщинки. Оставлять незнакомца, пусть он даже слесарь из ЖЭКа, одного в ванной комнате не очень-то хотелось. Перевернув котлеты, Раиса Павловна, конечно же, без стука, открыла дверь в ванную. На стиральной машинке лежали инструменты. Парень с виду порядочный. «Ой, да что здесь украсть-то можно? — подумала она. — Пусть работает себе».
— Вы уже посмотрели? Правда, я залила соседей? — спросила она простодушно.
— Да, но вы не волнуйтесь. Я все исправлю. Не отвлекайте меня, пожалуйста, и я быстрее закончу работу.
— Это же надо, — покачала она головой, и ее лицо приняло удрученный вид. — И сколько я буду вам должна?
— Ремонт за счет организации, — сухо ответил он. — А у вас там котлеты не подгорели?
— Ой, да, бегу!
Заставив удалиться доверчивую пенсионерку, лже-слесарь, а он же и опытный вор-домушник, приступил к главной задаче: «вырубить окно» в квартиру Маркизовых. Он протянул старенькую переноску. Старенькую, но на всякий случай без единого отпечатка пальцев. Шнур не мешал двери плотно закрываться. Защелкнул замок на ручке и приготовил компактный отбойный молоток. Убивать свидетеля надобности не было: полуслепая пенсионерка его никогда не опознает и помешать с кражей не сумеет. Если только подымет панику раньше времени, но на то он и опытный вор, чтобы успеть провернуть дельце с быстротой молнии.
Одно нажатие на кнопку, и мощная ударная сила сломала стену эффектнее морской волны, смывающей песочный замок. Пыль поднялась столбом. С грохотом отвалились крупные куски, и строительный мусор закрыл дно в ванной. За стиральной машинкой тоже образовалась гора отходов.
— Что вы там такое делаете? — Раиса Павловна с криком подбежала к двери. Дернула за ручку. Закрыто. — А ну сейчас же откройте!
— Бабуля, все под контролем, — ответил мнимый слесарь, перелезая в соседнюю квартиру. — Идите, жарьте котлеты. Не мешайте работать. Через две минуты я закончу.
— Ишь ты, какой умный. Сломай мне только там что-нибудь, я сама в ЖЭК пойду жалобу писать.
Раиса Павловна прислушалась. Тишина. Нет, гремит ключами. «Тоже мне еще работничек. Послал Бог на мою голову наказание».
На стиральной машинке лежал телефон. На экране видео — съемка установки смесителя со всеми характерными звуками. А лже-слесарь тем временем уже разглядывал золотые медали Златы.
В ее комнате пахло розами. Бледно-оливковые обои сочетались с белыми панелями. На вишневом ворсистом ковре посреди комнаты стояла высокая большая кровать, застеленная молочным пледом с рюшками внизу. Разноцветные подушки в два ряда красовались у оригинального изголовья в форме русской женской короны. Два квадратных пуфика — оливковый и розовый, вызвали ироничную улыбку у вора. Он на секунду остановился у стола, над которым висели медали и грамоты. Рядом целая полка, набитая самодельными маленькими тряпичными куклами. «Похвально» — буркнул себе под нос и подошел к одной из тумбочек с громоздкими светильниками. Клетка с хомяками оказалась в его руках. «Миллион долларов!»
Не прошли и обещанные две минуты, как лже-слесарь опять загремел инструментами в ванной комнате старушки. Отбойный молоток и гаечный ключ, использованный только для образа, запихнул в чемоданчик. Из кармана достал кошелек и приготовил несколько купюр для хозяйки квартиры в качестве компенсации за причиненные неудобства. На скорую руку обмотал клетку куском отвалившихся обоев и взял под мышку. Телефон в карман.
Раиса Павловна металась от кухонной плиты до ванной комнаты. Все присушивалась, что же там творится.
— Ну, показывайте, что вы сделали? — потребовала она, когда дверь в ванную приоткрылась, и лже-слесарь, опустив свой чемодан, взялся сматывать переноску.
— Все сделал, как надо! — спокойно прозвучало в ответ.
Она подошла и хотела взглянуть, но парень ошарашил ее, протягивая деньги:
— Вот вам на цемент. Там кое-какие дефекты. Трубу менять не стал. Ваша еще в хорошем состоянии. А наша, — он мило улыбнулся, — в подарок!
— Ничего не понимаю.
Раиса Павловна взяла деньги, коль дают. Лже-слесарь поспешил покинуть квартиру.
— Матерь Божья, что вы наделали? — заглянула Раиса Павловна в ванную и обнаружила «окно». 
Она побежала догонять лже-слесаря, но угнаться за молодым парнем ей было не под силу.
Возле подъезда вор случайно зацепился об окрашенное ограждение, но, ни на миг не останавливаясь, побежал вон из двора. Его провели взглядом пенсионерки, обсуждающие передачу «Здоровье», и двое спортивных парней азиатской внешности из припаркованной на стоянке серебристой «Infiniti ».

* * *   

Мысли о расставании с Русланом то утопали в сознании, как берег в утреннем тумане, то всплывали нежданно, как айсберг перед «Титаником». Временами Злате доносились из глубин ее души крики о помощи, но что она могла сделать: простить, если не прощается? Смирится и слепо верить в сказки об аппендиците? Потребовать объяснений? Да, они уже десять раз мусолили эту историю с сорванным сватовством, и что? — Руслан не признавался.
Даже в фитнес центре, среди приятных глазу залов, коридоров, где, несмотря на недешевые абонементы, всегда собиралась куча людей, Злата вдруг почувствовала себя дико одинокой. Ничто не радовало. К тому же Маргарита не отвечала на звонки. Без нее Злата никак не могла побороть грусть.
Тренер включил музыку. Как всегда, сначала: Deva Premal «Мантра любви». Приятная композиция. Глубокий вдох. Выдох. Первые подходы растягивания. Они не принесли Злате расслабления и удовольствия. Но расслабиться было просто необходимо, иначе не за чем делать упражнения: результата не будет. Злата двигалась по инерции. Скучно, когда знаешь наперед все движения. Хочется чего-то нового, чтобы сосредоточится, чтобы отвлечься.
Разминка плавно перешла в активный динамический стретчинг для основных мышечных групп. Звучала уже другая мелодия, а Злата думала все о том же. «Мне этого мало. Я хочу большего. Мне нужно занять всю пустоту внутри себя новыми увлечениями».
Она закрыла глаза, и постепенно мелодия вошла в ее сознание, словно впитанная каждой клеточкой, влажной от жары и нагрузки, кожи. Оставшиеся полчаса Злата успешно дышала легкой музыкой, релаксировала и набиралась сил, чтобы понять себя.
Контрастный душ скрасил ее серое настроение, но необъяснимое чувство не покидало. Маргарита не выходила на связь. «Не могла же она забыть? Наверняка что-то случилось?»
На улице Злата вновь набрала номер подруги. Безрезультатно.
Ветер играл с ее волосами, заплетенными в две косы из четырех прядей каждая. На затылке волосы были собраны при помощи яркой заколки. Она имитировала хвост павлина и была усыпана сотней мелких камней, от желтых до голубых и зеленых.
Свежая и уставшая одновременно, Злата, не спеша, побрела домой. Каждая плитка тротуара была ей знакома, каждое дерево. Глядя на все это однообразие, ей захотелось, как минимум, полгода пожить в Японии, например. Чтобы соскучиться по знакомым пейзажам и радоваться, прогуливаясь улицами, где прошло незабываемое, пусть и плачевное временами, детство, 
На другой стороне улицы стояли четверо парней в боксерских майках и удлиненных бриджах. Их фигуры показались Злате незнакомыми. «Странно, конечно, но уже приятно! — подумала она. — Видимо, туристы».
За туриста Злата приняла и своего бывшего парня. Бывшего, потому что Руслана она уже вычеркнула, хотя полностью стереть о нем воспоминания не удавалось. Он стоял спиной, а когда оглянулся, сразу же метнулся в ее сторону.
До дома всего пять минут медленным шагом.
— Постой, — он схватил ее за руку и преградил путь. — Так больше не может продолжаться. Мне надоело оправдываться. Если я и виноват, то только в том, что струсил.
Злата поникла. Он замолчал.
— Струсил, — повторила она. — То есть ты признаешь, что аппендицит — это твои выдумки? Зачем? Ты испугался свадьбы?
— Прости, — прозвучало надломленным голосом. — Если бы все зависело только от моих желаний, мы бы с тобой уже давно сыграли свадьбу. Я уже и на кольца деньги отложил, и мне плевать, что…
Руслан резко замолчал.
— На что тебе плевать? Договаривай. — Он не решался. — Ты можешь хоть раз в жизни не быть размазней? — вспылила Злата, но тут же пожалела о сказанном.
Руслан, действительно, мягкохарактерный, но эта его черта всегда нравилась Злате. Им легко управлять. Он как ребенок, который делает то, что от него требуют. Услужливый, внимательный, всегда старается угодить.
— Вот, значит, как ты обо мне думаешь? Размазня. Ну, хорошо. Тогда я буду прямолинейным как никогда, — он заскрипел зубами и насупился. — Я не виноват, что все сорвалось. Мне стыдно перед твоими родителями, и говорить тебе сейчас неприятно то, что ты хочешь от меня услышать. Ты же знаешь, я человек — слово, вот только не все зависит от меня одного. Да, не было у меня никакого приступа аппендицита. Да, не увозила меня никакая скорая. Но я хотел прийти. Хотел. Не захотела мама. Она против наших отношений. Из-за нее я и соврал.
— А я то думала… ты меня не любишь…
Злата покраснела и прикусила нижнюю губу, стараясь побороть слезы.
— Люблю. Ты моя, и я не отдам тебя никому, — прошептал он порывисто, и тем самым растревожил в сердце Златы пепел угасающих чувств.
Их губы соприкоснулись в поцелуи. Огонь — Руслан, а Злата — лед.
«Начать сначала? Продолжить? Склеить разбитую любовь? Можно и разбитую чашку склеить, вот только пить из нее будет уже не так приятно».
— А почему твоя мама вдруг стала против? — Злата отстранилась на полшага. — Ты никогда не говорил мне ничего подобного. А главное, почему ты ее послушал?
— Я же не мог ее заставить идти к вам в гости! Она у меня упертая, и отца отговорила. А почему… Ты только не обижайся. Лично мне все равно, какая ты, — он погладил ее по щеке, где было пятно.
— Из-за лица? Я, кажется, начинаю понимать…
— Я женюсь на тебе, даже если все будут против нашей свадьбы, — твердо заявил Руслан. — Ты только скажи, что прощаешь меня.
— Я… прощаю, а в остальном мне нужно хорошенько подумать. Твоя мама обозлиться на нас, если мы пойдем ей наперекор. Она будет вставлять нам палки в колеса. А еще хуже, если она будет давать тебе советы и помыкать тобой, как делает это до сих пор… Ты был для меня самым лучшим с первого класса, но я видимо не замечала, что, по сути, ты маменькин сынок, и жену для тебя, скорее всего, выберет мама.
— Был? Ты сказала «был»? Маменькин сынок?! Скажи теперь ты мне прямо, ты любишь меня? Или, может, это ты испугалась свадьбы и сговорилась с моей мамой, а теперь ломаешь комедию?
— Ты с ума сошел? Что за обвинения? Не переваливай с больной головы на здоровую.
— Ты меня любишь или нет? Да или нет.
— Не знаю. Оставь меня в покое. Я больше не хочу с тобой разговаривать.
— Значит, не любишь. Это все? Конец? Мы семнадцать лет были неразлучны, а теперь все?
— Ты сам виноват. Надо было матери дать понять, что ты меня любишь. Вот так ты бы перед ней распинался, доказывал бы, что я для тебя, как глоток воздуха. Почему же ты не убедил ее? Зачем устроил этот цирк с аппендицитом? Сказал бы сказу все, как есть, и не было бы никаких проблем. А теперь уже поздно. Перегорело все внутри. Остыло. Боль одна осталась, как напоминание о счастливых днях.
— Злата…
— Не доказывай мне ничего. Я рада, что мы объяснились. Как камень свалился с плеч. Я ни в чем тебя не обвиняю, и если хочешь, мы можем остаться друзьями, как в старые добрые времена, когда мы вместе ходили в школу.
— Я не хочу дружить с тобой…
— Я все сказала. Не задерживай меня.
— Ладно, будь по-твоему.
Если бы Руслан был чайником, то у него от кипения сорвало бы крышку. Он буйствовал, но стоял как вкопанный, давая возможность Злате уйти.
Злата и не надеялась, что он побежит за ней. Все предельно ясно — любви больше нет, а все остальное привычка. «Сначала будет больно, как после удаления зуба. Потом пройдет».
Светило солнце, а перед глазами стоял туман. Вспоминалось, как однажды она с Русланом, укрываясь от дождя, стояла на крыльце гостиницы «Лазурный берег». Обнимались, смеялись и долго смотрели на стену из ливня. Теперь стена между ними.
Подойдя к дому, Злата увидела полицейскую машину. Сердце екнуло. Она ускорила шаг. Тетрадный листок с надписью «Окрашено!» упал к ее ногам. На желтой решетке Злата заметила смазанный край. «Кто-то испачкался таки» — подумала она и прошла мимо опустевшей лавочки.
В подъезде слышались голоса. Щелкнула дверь на третьем этаже, и чьи-то приближающиеся шаги невольно заставили Злату переключить мысли на другую волну. «Не спроста же здесь полиция. А что могло случиться?»
Спускалась Нина Яковлевна — вредная бездетная вдова и любительница кошек. Ее мужа никто никогда не видел, и ходили слухи, что разговоры о нем не что иное, как выдумки чистой воды. Уход за бездомными кошками был единственной радостью пенсионерки, а вот с людьми Нина Яковлевна ладила плохо.
— О, — протянула она надорвано скрипучим голосом, — говорила я Ашоту: «Не покупай дорогие обои! Все равно переклеивать придется!» Вам же полстены выломали. Что-то украли, наверно.
— В смысле? — спросила Злата испуганно и недоверчиво посмотрела на женщину.
— Раиса Павловна наряд полиции вызвала. Из ее ванной какой-то местный Петр I прорубил к вам окно, что не понятного? Беги, давай, там тебе все расскажут, — проворчала она и с кислой физиономией пошла дальше. — Воры знают, к кому лезть.
Злата помимо своей воли подумала о хомяках. «Клетка!» Она пулей рванула вверх по ступеням. Доносились голоса из соседней квартиры: «Клянусь вам, это не я. Вы же видели трубу. Ее притащил с собой слесарь… Да, он шутит так, бабушка. Никто вас не обвиняет».
— Раиса Павловна, — протяжно позвала Злата, останавливаясь у ее двери.
— Это дочка Маркизовых, — взволнованный голос соседки эхом ударил Злату в висок.
Дверь распахнулась. На пороге выросли как грибы после дождя двое полицейских. Один из них с папкой и бумагами. Верхний лист исписан мелким неразборчивым почерком. Раиса Павловна кусала грязное кухонное полотенце и заметно нервничала.
— Это правда? — спросила Злата. — К нам влезли воры?
— Судя по стене и отпечаткам обуви в вашей квартире, то да, — ответил участковый, лицо которого Злате было знакомо. Высокий симпатичный брюнет с густой шевелюрой и пухлыми щеками. Когда он улыбался, глаза превращались в узкие щелочки.
В рабочей обстановке его лицо не выражало никаких эмоций. Словно гипсовая маска.
— Младший лейтенант Лисичкин, — представился он, выходя на лестничную площадку. — А это капитан Дармоедов. Хорошо, что вы пришли. Заявление будете писать?
— Если что-то украдено, то, конечно, буду! — вспылила Злата, возмущенная нелепым вопросом.
Капитан — упитанный мужчина с лысиной, неучтиво отодвинул длинный рукав и сверкнул часами с неоновым дисплеем:
— У нас мало времени.
Лисичкин тяжело вздохнул. Злата зазвенела ключами. В замочную скважину ключ попал с третьего раза. «Торопятся они. Работать нужно, дядечки, работать».
За простенькой дверью нарисовалась еще одна: аккуратная, но с максимальной защитой от взлома. Она представляла собой стальной сэндвич на раме.
Дармоедов наблюдал как Злата возилась с замками:
— Да уж, нет смысла защищать вход в квартиру бронированными дверями от противотанковых ракет — всегда найдется умник и зайдет с другой стороны. Влезет в окно на альпинистском тросе или, как этот, выломает стену у соседей. Как только не ухищряются эти домушники, чтобы завладеть чем-то ценным.
— Проходите, — Злата пригласила полицейский и, шурша в сумке в поисках телефона, не разуваясь, побежала по коридору, испачканному следами пыльной обуви вора.
— Сейф закрыт, — отмечала она, ища глазами что-то, за что можно зацепиться.
Все вещи лежали на своих местах. В кухне грязно. Дыра в соседнюю квартиру размером в столешницу.
Злата набрала номер мамы и побежала в свою спальню. Полицейские, разинув рты, последовали за ней.
— Акеми! — закричала Злата, не обнаружив клетку на тумбочке. — Они украли моих хомяков! — опять брызнули слезы.
— Хомяков? — у Лисичкина от изумления глаза на лоб полезли. — И все? Украли только хомяков? Может, это были какие-то особенные хомяки? Как питон-альбинос?!
Злата обессилено плюхнулась на кровать. В телефоне раздалось мелодичное «Да, дочка».
— Мама, приезжай скорее. Я не знаю, что делать. К нам залезли воры. Они украли Акеми и Джуна. Может, что-то еще. Я не знаю…
— О Господи, я сейчас вызову такси и приеду. Не плач. Купить других хомяков не проблема. Главное, чтобы сейф не обчистили. Сейф на месте?
— Да, на месте, и даже не поцарапанный.
— Все, успокойся. Я уже выключаю компьютер и еду,
Она положила трубку. Злата бросила растерянный взгляд на полицейских:
— Мои хомяки очень редкой породы. Они почти не размножаются в неволе. Это гибриды. Смесь японской мыши и монгольского хомяка. А еще… есть вероятность, что их клетка были украшена настоящими ювелирными жадеитами. Но я не уверена.
— Вот это уже интереснее, — Лисичкин сел на пуфик, придерживая узкие штанины брюк выше колен. — Кто знал о ваших чудо-хомяках и драгоценной клетке?
Дармоедов лениво расхаживал по комнате, хмыкая по малейшему поводу.
— Кто? Друзья. Но я им полностью доверяю. Они не стали бы воровать моих зверюшек. А насчет камней, так еще не факт, что они не обычные стекляшки. Что, если похититель захватил их просто так, а его цель была другой. Например, ну, я не знаю, бухгалтерские отчеты мамы. Нужно, кстати, проверить ее ноутбук. Она часто дома занимается.
— Чувствую, кто-то останется сегодня без обеда, — простонал Дармоедов. — Давай, лейтенант, ты занимайся бумагами, а я с жильцами дома потолкую. Может, кто-то видел этого Шварценеггера с канализационной трубой на плече.
Злата встала провести капитана. В руках завибрировал телефон. Сообщение от Маргариты: «Сорри, улетаю на Кайо-Ларго! Карибский Баунти  ждет меня! Люблю, целую! Не скучай».
— Что-то важное? — брюзгливо спросил капитан.
— Интересное, я бы сказала, но личное, — ответила Злата.

* * *

Маргарита была одной из тех, кто в начальных классах дразнил Злату кровавой маркизой. Она не дружила с ней и убеждала и других девочек следовать ее примеру. В ход шли и страшилки о заразности сосудистой мальформации, и липовые оскорбительные записки одноклассникам от имени Златы. Не было и дня, чтобы Злату не доводили до слез.
Манипулировать человеческим сознаньем Маргарита научилась раньше, чем выучила таблицу умножения. С ее легкой руки Злата стала изгоем и посмешищем для сотен детей.
Однажды Злату — девочку третьеклассницу с бантами и косами, сверстники жестоко избили ногами. Ей не давали подняться и били по чем попадя: по ребрам, по голове. Кровь с носа испачкала белую блузку. На полу пятна. Лицо в синяках и ссадинах. Пятнышко-клубничка побагровело, будто кровь сочилась сквозь прозрачную кожу. Злата закрывала лицо руками и громко рыдала, не в силах позвать на помощь.
Все это случилось во время репетиции танца. Готовились к последнему звонку. Учительница вышла на пять минут за костюмами, а когда пришла Злата уже забилась в угол и беззвучно плакала, уткнув разбитый нос оторванным рукавом. Ее обступили самые ярые ненавистники и угрожали отгрызть голову, если она еще раз придет в школу.
История получила широкий резонанс. Маркизовы обратились в полицию, но в итоге был наказан лишь классный руководитель. Учительницу уволили. С детьми и их родителями провели беседы, после чего Маргарите стало совестно, ведь зачинщицей драки была она.
Злата отказывалась ходить в школу. С горем пополам закончив третий класс, она изъявила желание записаться на гимнастику. Родители всячески потакали дочери, но эта идея не давала им покоя. Новый коллектив, как-никак. Не было гарантий, что Злату в один из дней опять не изобьют, чуть ли не до потери сознания.
Маргарита тоже ходила на гимнастику. Рекорды она не била, но росла гибкой. Волей судьбы девочки оказались в одной группе.
Ольга Александровна очень переживала по этому поводу. Маргарита, как черт в юбке, была шкодливой и дерзкой. Никто не знал, как Злата будет чувствовать себя в новом коллективе. Как к ней отнесется тренер. Не будут ли дразнить дети. Не обернется ли эта затея очередным ударом по детской психике.
Тревоги и опасения Маркизовых оказались напрасными. Маргарита не только не обижала Злату, но и попросила прощения. Они стали тренироваться в паре. Между девочками наладился контакт. А все потому что, мама Маргариты заставила ее дружить со Златой. «Друзей нужно выбирать с умом» — говорила она.
Этот урок Маргарита хорошо усвоила, и впредь заводила дружбу исключительно в корыстных целях: чтобы давали списать, угощали сладостями, приглашали домой, где есть чем побаловаться.
Тренировки и дружба с Маргаритой скрасили печали маленькой Златы. Тренер и дети, словно не замечали ее недостатка. Занятия стали праздником. Злата с нетерпением ждала тренировок. Быстро научилась садиться на шпагат, ей легко давались все упражнения. Дома танцевала под музыку, крутила кульбиты и становилась на мостик, как Мадонна в своих современных клипах.
Но с началом нового учебного года старые неприятности вернулись. Руслану часто приходилось заступаться за Злату. Ее все еще дразнили, обижали и не хотели с ней играть.
Злата снова ходила в школу, зная, что хоть один из учеников обязательно тыкнет в нее пальцем. Просьбы Ольги Александровны Маркизовой, повлиять учителя на детей, выполнялись, но эффект был противоположный. Неоднократно родители приходили забирать дочь и находили ее заплаканной в туалете. Маргарита, Руслан и Анна — трое из двадцати девяти одноклассников, которые не гнобили Злату. Остальные — двадцать пять, не считая учеников с других классов, могли себе позволить плюнуть в спину, толкнуть, ударить, оскорбить.
Но у Златы все таки были друзья. Пусть даже Маргарита и не по зову сердца завела эту дружбу, но она научилась не видеть в сосудистом пятне аномалии. А повзрослев, Маргарита научилась еще и дружить с парнями, пользуясь своими заурядными внешними данными. Как и в детстве манипулировала. Просчитывала, что ей выгодно, а что нет. Не останавливалась ни перед чем, что сулило выигрыш.
Маргарита не достигла высот Златы в спорте, зато слыла красивой и страстной танцовщицей из ночного клуба «TEXAS SALOON». Она водила знакомства с богатыми и влиятельными мужчинами, среди которых были и профессиональные угонщики, и моряки, и адвокаты, и просто сынки богатеньких бизнесменов.
Ей было, как и Злате, двадцать четыре года. Модельным данным можно было только позавидовать. По жизни она по-настоящему интересовалась только двумя вещами: как заработать кругленькую сумму и как ее потрать. Второе ей нравилось больше.
Будучи активной, она умудрялась поддерживать тесные отношения со многими. За последние годы в ее голове роились различные тревожные мысли. Как удачно выйти замуж? Как тратить меньше, чем зарабатываешь? Зависть к Злате порой бесила ее больше, чем озабоченный администратор ночного клуба. Иногда она не хотела ее видеть, но жила по принципу: «Держи друга близко, а врага еще ближе». А доверчивая и безотказная Злата делилась с ней не только секретами, но и давала поносить новые модные туфли, дарила сумочки, купив себе что-то новое. Все это так раздражало Маргариту, что она сожалела, что ее папа не частный предприниматель, мама не бухгалтер, а брат не помощник капитана на торговом корабле.
Ее родной брат сидел в тюрьме за кражу. Олег — двоюродный. Приехал устраивать личную жизнь. Ищет работу и временно живет у Маргариты. Ее родители в разводе. Отец приезжает раз в год на новогодние праздники, а мать целыми сутками пропадает на работе.
В квартире неуютно и неубрано. Маргарита ленивая и лишний раз не помоет полы даже в коридоре, где будет хоть сто раз натоптано. В этом Злата в очередной раз убедилась, когда под вечер пришла к ней домой. Поговорить по телефону так и не удалось, и Злата подумала, что Олег поможет прояснить ситуацию с неожиданным отъездом Маргариты на курорт. К тому же у Златы был неплохой предлог: забрать «Кодекс Серафини».
 Она нажала на звонок, немного волнуясь. Оставаться наедине с малознакомым парнем ей не очень хотелось, но выбора не было. В противном случае она будет теряться в догадках, а Злата терпеть не могла состояние, когда ее гложут сомнения. «Что за срочность? — думала она. — Ни с того ни с сего взяла и уехала, не соизволив нормально попрощаться».
Олег открыл дверь, дерзко усмехаясь. Он сложил руки в боки, словно нарочно демонстрируя свой синий фартук, имитирующий супермена: всем известный логотип в виде бриллианта с красной буквой «S», красные трусы с желтым поясом и рельефы нарисованных мышц. Злата засмущалась. Загорелую грудь и широкие плечи Олега не прикрывала никакая футболка.
— Ничоси! Маркиза Ашотовна, какие люди и без охраны! — выразился Олег и жестом гостеприимного хозяина предложил войти.
— Привет, я не помешала?
Злата нерешительно вошла.
— Привет, привет. Я как раз только что забахал вишневый пирог на дрожжевом тесте. Через полчасика будет готов. Заценишь мое кулинарное мастерство!
Олег закрыл дверь, не спуская глаз с гостьи. Он отметил наивный вкус в выборе футболок: белая с рисунком бабочки, крылья которой украшали разноцветные стразы. К джинсам и балеткам у него претензий не возникло, а вот сумочка, на его взгляд, тоже была чересчур блестящей: вся в камешках, цепочках, замочках и бантиках с рюшками.
— Я всего на пару минут, — Злата прервала его мысли.
— Как знаешь. Идем, налью кваса. Откопал в паутине клевый рецептик. Никогда не пила овсяный квас? Пишут, что лечит от всех болезней и продлевает жизнь.
Злата сняла обувь и на кончиках пальцев прошла за Олегом на кухню. Пахло аппетитно.
— Я, в общем-то, не квас пришла пить, но не откажусь. На улице духота страшная.
— Падай. Табуретка под столом. Вторая свой век отжила и ненужным хламом валяется на балконе.
— А ты?
— А мне и на подоконнике удобно. Ты присаживайся, не стесняйся.
Она присела. Олег по-хозяйски открыл холодильник, взял бутылку с мутной жидкостью. Злата с любопытством наблюдала, как он двигается. «Пластичный парень. Несмотря на то, что я сотни таких вижу в фитнес центре, этот какой-то особенный. А глаза?! До чего голубые и бесшабашные, живые и полные энергии. Если бы не его студенческий сленг, и кругозор пошире, с ним можно было бы подружиться. Забавный».
Олег зазвенел стаканами.
— У меня есть кубики льда. Для мохито делал. Мохито нет, лед есть. Добавить?
— Нет, спасибо, боюсь застудить горло.
— Какие мы нежные.
Он подал ей стакан с квасом. Злата сделала глоток:
— Вкусно! Слушай, расскажи мне про Канары. Маргарита, правда, улетела?
— А она тебе ничего не рассказывала? — удивился Олег.
Злата покачала головой.
— Я и пришла у тебя спросить, а за одно и «Кодекс Серафини» забрать. Маргарита меня очень удивила своим отъездом. Улетела именно тогда, когда больше всего мне нужна.
Олег забрался на подоконник и неторопливо сказал:
— Сегодня наверно магнитные бури. Маргарита и меня удивила, и не только Канарами. Но она еще не улетела. Я так понял, что ее перец подогнал ей горящую путевку. Вылет завтра, а сегодня она тайфуном носится по магазинам.
— Вот как. Не удивительно. Маргарита самый ярый шопоголик из всех, кого я знаю. А что, ее Григорий сорвал жирный куш, если они едут ни куда-нибудь, а на Канарские острова?
— Без понятия. Маргарита поставила меня перед фактом и ничего толком не объяснила. Что? Куда? Откуда? Какая разница. Едет себе и пусть едет. Или у тебя к ней какое-то срочное дельце?
— Да нет, не срочное, но поговорить хотелось. Она такая оптимистка и чудачка, а у меня неприятности. Вот и думала поплакаться ей в жилетку, если честно.
— Со своим Отелло так и не помирилась, что ли? И что он натворил? Изменил? Флиртовал с Маргариткой или с Анькой? Нажрался как свинья? Или что?
Злата облокотилась о стол, подперла голову рукой и потупила взгляд:
— Не знаю, что меня тревожит больше: Руслан или хомяки. С Русланом все более или менее ясно, а вот с хомяками беда. Нас утром обокрали, и что самое интересное, ничего ценного не взяли. Только клетку с моими хомячками.
Олег заинтересованно свел брови, и его лицо впервые показалось Злате умным и серьезным.
— На твоих хомяках, что, можно разбогатеть? Какой смысл воровать два маленьких вонючих грызуна, не понимаю?
— Я тоже многого не понимаю. У нас сегодня был участковый, а с ним капитан Дармоедов. Так вот этот Дармоедов никакой не дармоедов. Он опросил жильцов, и выяснилось — как я сама этого не заметила, — что возле нашего дома два дня подряд стояла серебристая «Infiniti». В ней сидели двое мужчин. По словам детворы, они были узкоглазыми как Джеки Чан. Азиаты, понимаешь? А я три дня назад вернулась из Окинавы, откуда и привезла хомяков.
— К чему ты клонишь? Что, за твоими хомяками притащился кто-то из самой Окинавы?
— Все может быть, особенно если, как говорит папа, клетка была украшена жадеитами.
Олег поперхнулся, допивая квас, и брызги фонтаном полетели на пол.
— Очуметь! Мы только вчера с Маргариткой смотрели фильм про ацтеков. Я и не знал, что они ценили этот самый жадеит дороже золота и всех драгоценных камней. Их вождь Монтесума нарадоваться не мог, что Кортес не знал о магических свойствах этого камня.
— Ради магии или ради денег, но клетку у меня украли вместе с хомяками. Я к ним так привязалась, что никак не могу забыть их довольные мордочки.
— Думаю, о японских монстриках лучше забыть. Купи джунгариков, — простодушно посоветовал Олег. — Они милые и стоят как бутылка колы. А насчет жадеитов, то все может быть. Азиаты ничем не хуже индейцев Майя. Странно только, как клетка с жадеитами попала к тебе в руки.
Олег бросил на пол полотенце и ногой вытер разбрызганный квас.
— Я не знаю, что и думать. Ну, не мог же мастер, зная, что использует для украшений ювелирные жадеиты, а не стекляшки, продать клетку за двадцать долларов? Где логика?
— Да, нелогично. Значит, он не знал или что-то напутал, но одумался, вот и послал своих людей вернуть драгоценности. Не заморачивайся. Ты потеряла всего каких-то двадцать баксов.
— А хомяки?! Я их полюбила. Мне их не хватает. К тому же нам теперь придется ремонт делать. А на это уйдет не одна зарплата родителей.
— Вам вскрыли входную дверь?
— Нет, оригинальнее. Прорубили окно от соседей.
— Красавчики ребята! — хмыкнул Олег.
— Ладно, с тобой приятно было поболтать. Я пойду, — Злата допила квас и встала. — Можно я заберу свою книжку. Маргарите все равно картинки разглядывать некогда будет.
— Да, конечно, — ответил Олег задумчиво. — Точно пирог не хочешь подождать?
— Нет-нет, спасибо.
— Твоя книжка лежала у Маргариты в спальне. Я сейчас.
Злата была у Маргариты несчитанное число раз и по привычке пошла за Олегом.
В спальне все было перевернуто вверх дном. У голого окна стоял компьютерный стол, заставленный горами журналов, разбросанными дисками, коробками от духов, ручками, кроссвордами и всякой мелочевкой. На выцветших серо-желтых обоях с едва различимым рисунком ветвистых стеблей висели плакаты. Со всех них смотрела эпатажная певица Леди Гага. На полках шкафа пылились стопы глянцевых журналов, нарды, сувениры, шкатулка с бусами и серьгами. У Маргариты такого добра хватало. Кровать она не застилала. Поверх синего синтетического постельного на кровати были разбросаны майки, пара платьев и джинсовые шорты с низкой посадкой.
Во всем этом бардаке трудно было что-то найти, но чисто случайно Злата заметила нечто, что заставило ее мозг быстро перерабатывать информацию. Под стулом лежали две использованные салфетки с пятнами желтой краски. «Неудачный желтый маникюр? Или…» — подумала она, а перед газами всплыло объявление «Окрашено!».
— А в котором часу Маргарита ушла? Она не собиралась зайти за мной, чтобы вместе пойти на тренировку?
Олег посмотрел на будильник:
— За ней зашел один тип в половине девятого, и они вдвоем ушли. Куда, не знаю. Около одиннадцати вернулись и закрылись тут ненадолго. Минут на пятнадцать. За это время по радио три песни прокрутили.
— Что за тип?
— Мутный, неразговорчивый, и Маргаритка мне ничего не объяснила. Да, я и в чужие дела не лезу. Пусть хоть с тремя сразу встречается. Это ее личное дело.
— Ох и Маргаритка.
Олег нашел книгу:
— Вот он твой крышесносный кодекс. Держи.
Злата забрала книгу, но грязные салфетки так и мозолили ей глаза.
— Можно я…
Она сделала шаг и подняла салфетки.
— Это же следы краски. Маргарита с этим типом была возле моего дома, и кто-то из них выпачкался о выкрашенное ограждение.
Олег прищурился:
— И что из этого? Ты же сама говоришь, что Маргарита могла зайти за тобой, чтобы вместе сходить на тренировку. Может, она и приходила, и не застала тебя дома.
— Не бери в голову. Я стала чрезмерно подозрительной. Скорее всего, Маргарита просто ногти красила. Все, я ухожу. Передай ей, что я желаю ей хорошо отдохнуть.
— Ок, передам.
Олег провел Злату до двери. Они попрощались.
Вечернее солнце все еще слепило глаза, огненным шаром закатываясь за крышу супермаркета. После прохлады и полумрака подъезда Злата на секунду зажмурилась. Не успела она заметить приближение лохматого Епсона, как он шустро подбежал, виляя хвостом. Епсон, так звали чау-чау Руслана, лукавой мордой стал тереться о ноги Златы, а потом встал на дыбы как жеребец. Повизгивая, он с львиной мощью едва не завалил Злату на асфальт.
— Сидеть, баловень! — Злата уже выискивала поблизости Руслана, но, как ни странно, пес гулял один. — Где твой хозяин, дружок?
Пес повиновался и, выставив лапы, наблюдал за Златой. Она присела и потрепала его за рыжую гриву.
— Красавец!
Епсон встал и запечатлел на щеке Златы влажный поцелуй, нежно вылизывая сосудистое пятнышко.
— Ну, угомонись же, — Злата сопротивлялась настойчивости пса. — Бессмысленно спрашивать у тебя, где твой хозяин. Придется мне вести тебя домой.
Вдвоем они прошли по малолюдному переулку, чтобы срезать путь. Руслан жил недалеко. Минут десять ходьбы от дома Маргариты. Видеться с Русланом Злате не хотелось после недавнего разговора и всех обид. Но не избегать же его, тем более Злата не могла проигнорировать Епсона.
Впереди за живыми ограждениями Злата увидела Маргариту. И с кем? С Русланом. Она не стыдясь кокетничала с ним, гадила по груди, типа пылинки струшивала. «Терпение. Только терпение» — повторила себе под нос Злата. Неуловимым движением она привела в порядок прическу: поправила сплетенные колоссы, вытерла вспотевший лоб. Епсон же рванул вперед и вскоре остановился рядом с Русланом. Только тогда Злата заметила пакеты, доверху набитые тряпками. «Действительно, тайфун Маргарита. Наверно, все магазины обошла». Приближение Златы не осталось без внимания ее друзей.
Руслан, будучи крепко обижен, молниеносно решил насолить ей, и заключил Маргариту в объятия. Та смотрела на него захмелевшим от счастья взглядом и, казалось, вымаливала поцелуй. Маргариту уже не волновало, что Злата приревнует. «Проворонила ворона свое счастье» — вихрем пронеслось у нее в голове.
Торопливо впившись в губы Руслана, Маргарита ликовала.
— Пусть приревнует. Накажи ее, — прошептала она, и Руслан деланно изображал страсть, одним глазом наблюдая, как меняется выражение лица Златы.
Она словно вросла в землю южноафриканским фикусом . Из глаз бежали ручьи. Так в сердце умирали последние частички былой любви. Любви нет, а боль есть. Злата убеждала себя, что все происходит только к лучшему. Вот только глядя, как они целуются, снова чувствовала себя девочкой, избитой одноклассниками и загнанной в угол. Утерев слезы и переведя дыхание, она сорвалась с места, будто острый меч разрубил корни, удерживающие ее на месте.

* * *

Прочь. Обиду вытеснила злость. Впервые после унизительной драки в третьем классе, Злата почувствовала жгучее презрение к Маргарите. Словно она опять била ее острыми носками лаковых туфель по голове.  Злата с трудом сдержалась, чтобы не выставить себя на посмешище, устроив скандал с пощечинами, хотя руки так и чесались. Ревность ли причина внезапной агрессии или детские обиды, Злата толком не знала, но что бы это ни было, она решила, что переживет и эту неприятность. «Хомяков украли, с парнем разошлись как ножки у стремянки, Маргаритка — предательница. Осталось еще с Анюткой поругаться, и можно уходить в себя: целыми днями только и делать, что учить японский, плавать брассом, а по ночам начать писать стихи на тему одиночества. Скорей бы, что ли получить диплом и уйти с головой в работу. Надоело все» — размышляла она.
Шагая по переулку, далекая от реальности и поглощенная переживаниями, Злата не обратила внимания на двух парней в спортивных костюмах. Они заходили с двух сторон, переговариваясь жестами. В отличной физической форме, молодые и как на подбор высокие и симпатичные, вовсе не похожие на Джеки Чана. Если не учитывать азиатский разрез глаз, то по ним и не скажешь, что они не русские. Два богатыря сродни нарисованному Алеше Поповичу из полнометражного мультипликационного фильма студии «Мельница» — «Алеша Попович и Тугарин Змей ».
Если бы не пес Руслана, то Злата ни за что бы не пошла по этому переулку. Место это было мрачное, полупустынное. По правую сторону гаражи, мусорные баки, заросшее камышами болотце. Слева шеренгой выстроились пятиэтажки. На крыше одного из домов чайки свили гнезда. Их крики насмешливым хохотом хриплого сумасшедшего старика раздавались отовсюду.
Когда Злата поняла, что за ней следили, поцелуи Маргариты и Руслана сразу перестали иметь значение.
Один из парней встал у нее на пути. В его руке сверкнуло лезвие ножа с гравировкой дракона.
— Не дергайся, цыпочка, и не вздумай даже пискнуть, иначе я отрежу тебе язык и проглочу без соли прямо у тебя на глазах, — прошипел он и выставил нож вперед.
Второй подошел сзади и, одернув за руку, развернул к себе лицом. В его черных глазах Злата увидела прямую угрозу, словно читала свой смертельный приговор.  Рука стальным тросом зажимала тонкое запястье. Злата вскрикнула, но загрубелые пальцы тут же закрыли ей рот.
  — Если хочешь жить, ты беспрекословно пойдешь с нами. И без шуточек, — добавил он раздраженно.
Злата кивнула, но в ней мгновенно созрела идея попытаться сбежать. Она неожиданно для бандитов рванула в сторону гаражей, но их реакция не заставила себя ждать. Нож словно стрела, пущенная лесным эльфом, пролетел всего в сантиметре от больного колена. Но это еще не все. Под коленной чашечкой Златы чуть не порвался мениск. Она до нестерпимой боли неудачно перепрыгнула через перевернутую ржавую бочку, набитую пеплом и несгоревшими гнилыми тряпками в мазуте. Шансы сбежать улетучились как эфир в открытой колбе.
Резкая боль повалила Злату на шлаковый пятачок около одного из гаражей. Падая, она отчетливо видела торжествующее лицо первого из бандитов. Его губы перекосила ядовитая усмешка. Второй — менее заносчивый, но суровый как солнце в пустыне, небрежно достал из кармана маленький черненький пистолетик и направил Злате в грудь.
— Китайское предупреждение, детка, — прозвучало порывисто и предельно ясно.
Злата боялась встать на поврежденную ногу. Отползла на ровный кусок голой заезженной земли и сидела, проклиная все на свете. Внезапный удар по голове погасил перед ней вечерние краски, прервал страхи и погрузил в серый туман бессознательности. Она обмякла, ложась в облако пыли, возникшее после резкого прыжка «богатыря». 
— Полегче, — второй сделал замечание первому. — Минсоу просил обойтись без насилия.
— Забей на Минсоу. В нашем деле главное результат. Тащи блондинку в багажник, а я за скотчем.
— В том то и дело, Нобу , что клетка все еще не у нас.
— Пока не у нас.
— Я не пессимист, но у меня такое чувство, что Минсоу будет рвать и метать, когда мы привезем ему эту девчонку. — Он поглядел на умиротворенное лицо Златы, и опустился, чтобы закинуть ее на плечо. — Она, конечно, ангельски выглядит, но ее не продашь на черном рынке и не купишь за вырученные деньги автомобильный завод.
— Юч , я все обдумал. Вот увидишь, мой план сработает.
Нобу — парень с ножом, пружинистой походкой обогнул гараж. Там под развесистой ивой стояла серебристая «Infiniti». Ючи молча поднял Злату и понес к машине. Крякнула сигнализации. Нобу открыл дверь и просунул в салон широкие плечи. Длинные руки достали из бардачка армированный скотч . Большая часть катушки давным-давно ушла на ремонт сидения, но, чтобы связать руки и заклеить рот, хватит.
Ючи осторожно уложил Злату в багажник. Подложил под голову пыльный плед. Он так и лежал нестиранным после нескольких пикников. На секунду парень залюбовался косами и провел тыльной стороной ладони по щеке с «клубничкой».
— Ты еще поцелуй ее, — рявкнул подошедший Нобу. — На, мотай. Или тебе помочь?
— Заводи мотор. Я сам справлюсь.
Он оторвал кусок липкой ленты и в три оборота обмотал руки, заведя их за спину. Чтобы не освободила рот и не звала на помощь. Небольшим куском заклеил и сам рот, и с грохотом захлопнул багажник.
Нобу, с трудом разворачиваясь на переднем сидении, повернул ключи зажигания. «Infiniti» завелась. Под капотом раздался свист, переходящий в перезвон.
— Привод опять выеживается, — выругался Нобу, стукнув по рулю своей медвежьей лапой.
— Требует рук мастера?
Ючи опустился в сидение рядом и бросил скотч в багажник.
Нобу недовольно кивнул:
— Эта тачка высосет из меня все соки. Никаких денег на нее не наберешься. — Он надавил на педаль газа, и машина заревела. — Боюсь, как бы нам не пришлось ночевать где-нибудь под сосной.
— Может, в СТО заедем?
— Легко! Если бы не эта цыпочка в багажнике, — злорадствовал Нобу.
Они выехали на дорогу.
Ючи сосредоточенно смотрел сквозь стекло, обдумывая ситуацию:
— Не нравится мне твоя затея, хоть убей. Что, если Минсоу не оценит твоих креативных идей? А если мы еще заглохнем посреди дороги — это будет хуже стихийного бедствия.
— Не каркай. Все будет чин чинарем.
Ючи не стал спорить. Ныть и жаловаться он считал последним делом, но интуиция подсказывала ему, что день закончится, мягко говоря, нехорошо.
Так и случилось. «Infiniti» заглохла, не проехав и половины пути. К тому же Нобу съехал с главной трассы и плохо ориентировался в местности.
Он сплюнул через окно:
— Не везет нам. И дельце вроде плевое, но фортуна — тетка капризная, дала нам от ворот поворот.
Вышел из машины, громко хлопнув дверью. Открыл капот и начал ковыряться в шлангах. Ючи посмотрел на его руки в масле и наморщился:
— Гляну, не очнулась ли девица.
— Ты бы лучше с двигателем помог. Вон, видишь, масло потекло. Шланга небось треснула, если не хуже что-нибудь.
— Ну, ты уже вымазал руки, так и вымазывайся дальше. Чего я должен ремонтировать твою машину?
— Чего-чего? Сейчас стемнеет, и будем куковать тут как два идиота.
— Позвонишь Минсоу и попросишь приехать, если сам причину поломки не устранишь.
Нобу выругался. Ючи, не обращая на него внимания, открыл багажник. Злата так и не пришла в сознание.
Лучи уходящего солнца оставляли последние золотистые блики на глади реки Партизанская . Спускалась ночь. Вечерняя дымка окутывала редкие проезжающие машины. Водители включили фары.  Ючи нащупал пульс на шее Златы. «В норме» — шепнул и оглянулся по сторонам.
Вдоль крутого каменного берега быстро текла река. Густые камыши слева. Справа горы, заросшие смешанным лесом: монгольские дубы, пихты, осины, липы. Кое-где высокие ели. Поляны разнотравья. Опушки кустарниковых зарослей.
— Я как знал, что вляпаемся мы с тобой из-за этой девчонки, — упрекнул он Нобу, вытягивая пачку сигарет и зажигалку. — Что там с движком? Поедем?
— Не подгоняй меня. Лучше подсвети. Ничего не вижу.
Ючи опустил крышку багажника и подошел. Включил фонарик на мобильном телефоне, вытянул руку над капотом:
— Устроит?
— Ниже. Вот так.
Нобу пыхтел, скрипя зубами. Чем темнее становилось вокруг, тем больше брани от него наслушался Ючи.
Выражение «Эта железяка сдохла», сказанное грубым басом, долетело и до сознания Златы. Она очнулась и слегка пошевелила пальцами. Руки связаны, затекли и покалывают. Рот заклеен. Пытаться кричать бесполезно, если только невнятно что-то промычать.
Боясь привлечь к себе внимание, Злата молча лежала в темноте, прислушиваясь к каждому шороху проезжающих автомобилей, к порывам ветра и к разговору похитивших ее здоровяков. «Звони Минсоу», «Позвони ты», «И что я ему скажу», «Что у нас есть идея, как заставить отца этой блондинки привести нам жадеиты».
Соленые ручьи слез затекали Злате в ухо. Она вытерлась, как кошка мордой о ногу хозяина, о жесткий плед с прилипшими сухими листьями и травинками. Темнота зловеще окутывала запахом раскаленного за день асфальта, ароматами сена вперемешку с ощущением безысходности, повисшим хуже грозовой тучи.
«Как сбежать? — задавалась она вопросом. — Как уйти от них целой и невредимой? Бедные родители. Что они подумают? Клетка… Отец не сможет отдать ее за мое освобождение. О, Боже, спаси меня».
Давно Злата так ничего не боялась. Снаружи доносились жаркие споры. Она лежала и ждала неизвестно чего. Внутренний голос подсказывал ей, что должно произойти что-то непоправимое. «Если они узнают, что клетка исчезла, то мне конец. И не только мне. Они не дадут спокойно жить моим родным. Что же делать? Думай, Злата, думай».
Лежать в одной позе на ребристой салонной резине было крайне неудобно. Злата осторожно приподняла плечо и предприняла попытку изменить положение. Над головой раздался слабый щелчок. Ючи плохо закрыл багажник. В узкую щель проник луч автомобильных фар, и пыль затанцевала, словно миллионы маленьких балерин в лучах прожекторов. Плавный танец вселил Злате надежду на спасение. «Могла бы я бесшумно выбраться отсюда, я бы сбежала. Они так жарко спорят. Продолжайте. Да, кричите, ругайтесь, подеритесь. Только забудьте обо мне хоть на пять минут».
— Я не намерен полночи толкать машину, — Ючи словно потакал немым просьбам Златы. — Пусть Минсоу приедет или пошлет нам кого-то из своих людей. Я не верю, что у человека, занимающегося драгоценностями, нет правой руки или хотя бы какого-нибудь зачуханного недоинформированного компаньона.
— Минсоу — одиночка. Он нанял только потому, что у него важные дела в порту. Если мы его побеспокоим, он не обрадуется.
— Ты же сам говорил, что у тебя отличный план. Вот и поделись с Минсоу своими идеями и скажи, что если он не приедет, то девчонку придется утопить, и возможность потребовать от ее отца жадеиты взамен на дочь, накроется медным тазом.
От подобных слов Злата ужаснулась еще больше. Отголоски сильного голоса рикошетили от металла машины и вонзались в напряженный мозг как острые дротики в яблочко. «Или сейчас, или никогда», — подумала Злата, уловив приближение грохочущего автомобиля. По всем ощущениям приближался фургон, груженый трубами. Собравшись с духом, Злата ударила ногами по крышке багажника, удачно выбрав момент.
Нобу и Ючи разговаривали на повышенных тонах, проезжающий «КАМАЗ» подскочил на колдобине, и ржавые тяжелые трубы издали крайне необходимый для Златы ушераздирающий грохот.
Путь был свободен. Но с завязанными за спиной руками выкарабкаться из багажника не так-то просто. Особенно, когда паника и страх забивают здравые мысли. Злата сначала легла на спину, перебросила ноги за борт и, помогая руками, стала пытаться отталкиваться. Ничего не получилось. Боясь шмякнуться лицом в асфальт, она не знала, как сделать так, чтобы не покалечиться. Изнывая от неудачных попыток хоть как-то выкарабкаться, она снова села, а потом встала во весь рост и выпрыгнула, как из банки пойманный кузнечик.
Ючи отошел справить нужду. Нобу ни о чем не догадался, вопреки услышанному легкому хлопку, над происхождением которого и задумываться не стал. Он виновато, но старательно доказывал Минсоу прелести своего плана:
— Проникнуть в квартиру к Маркизовым — задача невыполнимая. Если бы не один хитрец, который сегодня пробрался к ним через соседскую ванную, мы бы нашли способ забрать клетку. Но нас опередили и, тупо выломав стену, вынесли, что душа пожелала. Не думаю, кто они охотились за клеткой. Но теперь маячить возле дома опасно. Маркизовы вызвали полицию. Нас и так чуть не спалили. Поэтому получить клетку без шума и пыли не удастся. Я проявил инициативу, и похитил девчонку. Эта цыпочка у меня в багажнике. Мы можем заставить ее отца принести нам жадеиты на блюдечке. Я знаю, ты против похищения и рукоприкладства, но других вариантов мы с Ючи не увидели. Но у нас возникла небольшая проблемка. Совсем манюсенькая. Мы проехали мост через Партизанскую и двигатель накрылся.
— Что за самодеятельность? Мне только неприятностей с полицией не хватало. Девчонку не нужно было трогать, — услышал в ответ Нобу и выругался про себя, кривя носом.
— Босс, что сделано, то сделано. Мы около моста с девчонкой в багажнике. Пришли нам подмогу, и все будет в ажуре. Я лично свяжусь с ее отцом и организую обмен. Ты получишь свои камни и спокойно вернешься в Окинаву. Если возникнут проблемы, я возьму вину на себя. Но постараюсь, чтобы все прошло гладко. 
— Через полчаса я подъеду, — прозвучало в ответ уставшим голосом.
— Хорошо. Ждем.
Ноби отключил телефон и закурил. Тем временем Ючи, шурша сухими травами, шел обратно.
— Это ты багажник открыл? — спросил он и перешел на бег.
— Ничего я не открывал? Я с Минсоу разговаривал.
Оба кинулись к пустому багажнику, разинув рты.
— Ну, только этого не хватало. Блондинка нас обхитрила. Что я теперь скажу Минсоу?
— Мы ее найдем. Она не могла далеко уйти.

* * *

Примулов Минсоу Леонтьевич — бывший охранник одной малоизвестной ювелирной компании. С работой у него связаны не лучшие воспоминания. Будь он охранником на молочном заводе, его брата не держали бы в заложниках и не требовали бы закрыть глаза на вынос через проходные мешочка с жадеитами. Сам директор недвусмысленно дал ему понять, что выбора нет. Пришлось соглашаться, вот только история с камнями на том не закончилась.
Потревоженный наемниками, Минсоу, сотый раз проклял день, когда отец ткнул его носом в газетное объявление и сказал: «Если не хочешь преподавать русский язык в академии, как я, тогда стань охранником. Работа не пыльная, и зарплата высокая». Отец видел сына учителем в военной академии Императорского флота Японии, но Минсоу, получив высшее педагогическое образование, бил баклуши. Правда, совсем недолго.
Вовлеченный в незаконные операции, Минсоу, крутился как белка в колесе. Он стал орудием в руках жирного директора компании, безукоризненно элегантного и всегда пахнущего виски. Роль посредника в грязных делах порядком надоела Минсоу. Он бы с радостью все бросил и выполнил желание отца, став его коллегой, но из-за неудачной операции с клеткой, превратился в вечного раба. Единственная возможность обрести полную свободу и вырвать из лап мафиози младшего брата — это вернуть тридцать семь жадеитов некому Кацу. С ним Минсоу ни разу не встречался лично. Тот руководил, посылая таких же рабов, как и Минсоу. Конечно, они носили белые рубашки и считали себя успешными людьми, но для Минсоу все они были обычными марионетками.
Одна неудача влекла за собой другую. Минсоу, благополучно провернув для Каца крупную сделку в порту Владивостока, по другому поручению находился в Козьмино. Уставший как собака, он должен был передать любовнице бывшего директора викуний  полушубок. Не застав женщину дома, он собирался снять номер в отеле и хорошенько выспаться, так как совершенно не спал двое последних суток. Но тут позвонил Нобу и взорвал новостями изнемогающий от передряг мозг.
Минсоу принципиально ходил в джинсовой рубахе и удобных брюках. Деловая одежда, по его мнению, резко контрастировала с мелированным удлиненным каре, небритой бородой, и невыгодно подчеркивала желтовато-смуглую кожу, унаследованную от матери.
Раздосадованный, что не успел ни душ принять, ни сменить рубашку, Минсоу и думать забыл о сне. Опять за руль. Опять решать проблемы, связанные с жадеитами. Но больше всего Минсоу беспокоило похищение Златы Маркизовой. Ведь это преступление. Это не бездушные камни перевозить, пусть и ворованные.
Минсоу бросил в багажник розовую коробку с белым бантом и, закурив, сел за руль. У него уже в привычку вошло обдумывать план действий с сигаретой в зубах. Без сигарет в голову ничего не лезло, а с табачным дымом через легкие в кровь и в голову поступали порой наполеоновские планы.
Неприметная бледно-васильковая «Mazda» тронулась с места. Стрелка спидометра перепрыгнула двузначные отметки. Свежий морской ветер бил в лицо, трепал легкую рубашку и запутывал волосы, и Минсоу, давя на газ отнюдь не из-за страсти к быстрой езде, несся подстыть ветру.
Сигарета не внесла ясности в его запутанное положение. Окурок вылетел на обочину.
Пока Минсоу вглядывался в асфальтную ленту, Злата сквозь кромешную тьму леса пробиралась к берегу реки.
От боли хотелось выть на луну. На ногу невозможно было наступить, чтобы не испытать чудовищный болевой шок. Все плыло перед глазами в мутном зеленом тумане. Как во сне, когда бежишь от догоняющего монстра и не можешь проснуться, так и Злата не могла избавиться от страхов, леденящих сердце. Слабость во всем теле съедала последние крохи веры в спасение. «Нет, я не вынесу этого», — плакала она, не имея возможности вытереть слезы. С носа до самого подбородка через полоску скотча текла жгущая слизь — из глаз горячие слезы. Злата спотыкалась и падала лицом в прошлогоднюю гнилую листву. Она елозила носом по шершавым листьям и отчаянно смыкала руками, не теряя ни минуты драгоценного времени. Если вытереть нос кое-как удавалось, то попытки высвободить руки оставались безуспешными.
Нобу и Ючи разделились и, подсвечивая каждый своим телефоном, искали за чернеющими кустами и деверьями светлую футболку Златы.
Злата то прыгала на одной ноге, то становилась на вторую и в муках бледнела, падая на землю. Ползла, волоча за собой ворох листьев, упираясь плечом и здоровым коленом. То не слышала ничего кроме биения своего сердца, от которого, казалось, едва не лопались барабанные перепонки. То словно летучая мышь, навострившая локаторы, отчетливо слышала за спиной свирепое дыхание азиатского бодибилдера. Прислушивалась, прячась за стволами высоких осин, и сквозь темноту по треску сухих веток определяла место нахождения Нобу. Ясным днем они оба отчетливо могли бы видеть друг друга. Злату спасала ночь, укрывая от преследователя своей черной шалью.
Убежать Злата не могла. Не оставляя следов уползти к берегу тоже. Бесшумно передвигаться тоже не могла. Ей оставалось только одно — залечь в ложбинку за густыми кустами и молить Бога о спасении. Нобу приближался слишком быстро. Стиснув зубы, Злата пошла так, словно у нее ничего не болело. Осторожно, медленно. Нога подворачивалась, и только скотч не давал стонам вырываться наружу.
Река, быстротечная, словно с горной вершины, шумела и билась о каменный берег метрах в ста от Златы. «Только дойти бы. Доползти. Спрятаться в камышах. Если надо залечь на дно». Но нужно было дождаться, чтобы Нобу ушел на безопасное расстояние.
Злата по возможности максимально углубилась в ложбинке, из последних сил выталкивая из-под ног и спины листья, улучив подходящий момент: будь то звуки проезжающего авто или воющий крик совы. Лежа на руках, она перебирала дрожащими пальцами землю, всей душой желая найти острое стеклышко. В руки попала веточка, твердая с неровно обломанным краем. Тщетно Злата пыталась пробить ей толстый слой плотного скотча на тканевой основе.
Преломленный луч слабого фонаря рассеялся над головой. Злата замерла и боялась даже дышать. Влажный нос предательски отказывался подчиняться.  Хотелось чихнуть и высморкаться. На худой конец вытереться и тихо дышать.
  — Я найду тебя и посажу на цепь, — грозился Нобу, блуждая по лесу. — Ты еще пожалеешь, что на свет родилась, я тебе это гарантирую. Вылазь! Ну, же, где ты прячешься? Я знаю, ты где-то здесь. Я чувствую твой запах. Выходи сама, и я не причиню тебе вреда.
Злата зажмурилась и наклонила голову набок, чтобы собравшаяся в носу слизь скорее вытекла и позволила дышать. Луч света колыхнулся, освещая охапку зелени прямо над головой, — «О, Боже, спаси и сохрани», — и погас.
— Проклятая батарея, — Нобу затряс телефоном. — Ючи, ты ее не нашел? — заорал он во все горло.
— Нет.
— Ну, поганка с полянки, держись. Затопчу.
Нобу в припадке бешенства разбил телефон о дерево и вихрем пронесся мимо убежища Златы. В редком освещении от фар проезжающих машин, он продолжил прочесывать участок, не углубляясь далеко в дебри.
Злата, наконец-то, смогла выдуть из носа остатки слизи и ползком выбралась из кустов. Перевернувшись снова на спину, она нащупывала осколки телефона. «Слишком мелкий. Батарея. О, то, что нужно!» Полусидя, она принялась колдовать над скотчем. «Ай!» — порезалась, и кровь потекла по пальцам. Удар и еще удар, и скотч потрескивал, как ветки под ногами удаляющегося Нобу.
Только в кино пленники за две секунды открывают наручники шпилькой для волос — Злата мучалась около пяти минут. Скотч был прочным, но желание избавиться от него взяло верх. Последним аккордом Злата сорвала с лица ленту и триумфально сжала кулачки, напряженно ими тряся. Сразу и нос нормально стал дышать, но Злата все-таки вытерлась и устремила взгляд к берегу. Залечь на дно — вот такая у нее была первостепенная цель.
Злата, хватаясь за деревья, шла к берегу. Когда проезжала машина, приседала пистолетом. Все шло как по маслу: и боль из острой сменилась в тупую ноющую, и в камышах крутого берега можно было спрятаться. Уверенность крепла. Но вдруг в сумочке завибрировал телефон. Злата скорее расстегнула кнопку, потом молнию. В руки попали ключи от квартиры. «Кодекс Серафини». Пудра. Зеркальце. Кошелек. Ручка. Блокнот. «Где же телефон?» Как только она нащупала и телефон, «петь птицы перестали»: заиграла песня Хуанеса с эффектным колумбийским началом. Не услышать громкую ритмичную музыку может только глухой, а Нобу этого момента будто ждал.
— Юч, она здесь, — загорланил он. — Ловим ее. Скорее.
Злата сбросила вызов. Впервые режим «сначала вибро, потом сигнал» подвел. Она кинулась к реке, на ходу удерживая кнопку отключения телефона.  Бросила телефон в сумку и, как раненая газель, поскакала, видя перед собой манящую гладь воды.
На поверхности быстрой реки плясали лунные блики. Ясные звезды алмазной крошкой светились в высокой синеве. Лунная дорожка виртуозной лесенкой зацепилась о берег. Злата, не оглядываясь, бросила сумку в заросли у самой кромки воды и подумала: «Пугать маму не стоит. Если получится, перезвоню позже». Скинув балетки, она вошла в воду, не зная дна. 
Вода пронзительным холодом резко обожгла тело. По самую шейку. Набрав полные легкие воздуха, Злата стремительно нырнула. Ей представилась возможность в чрезвычайной ситуации поработать не только над техникой плавания брассом, но и выжать максимальную скорость, совершая попеременно гребки левой и правой частью тела. Этот вид плавания на животе называется кролем. Но поскольку стоял вопрос жизни или смерти, то Злата думала лишь о результате, и важнее всего было развить максимальную скорость, чтобы скрыться из поля зрения, найти подходящее место и, если нужно, промерзнуть всю ночь, но не даться в лапы похитителей. И не важно брассом, баттерфляем и кролем — главное спастись.
Первый широкий гребок вдоль оси тела, и Злата с ужасом обнаружила, что ее мышцы, как сжатые пружины, и их расправление весьма болезненное. «Не нужно было вчера усердствовать», — укорила она себя. Осознание никчемности вгоняло в жуткий страх быть пойманной.
Под ногами Нобу осыпались прибрежные камни. На ходу он снял футболку и наклонился, расшнуровывая кроссовки.
— Ну, все, крепи седло, япона мать! Раз по-хорошему не понимаешь, я тебя буду жарить до самого утра.
Слыша через слово, Злата ничего не потеряла. Смысл был ясен, как сапфир на ее пальце. «Не сдамся! Буду тонуть, но сдамся. Прости меня, Боже, и мама с папой, и Ваня, и Руслан, и … если я умру, Боже, сделай так, чтобы после смерти я родилась где-нибудь на Хонсю; обладала выдающимся голосом и азиатской внешностью. Я буду петь в церковном хоре о всех усталых в чужом краю, о всех кораблях, ушедших в море, о всех, забывших радость свою…»
Злата сосредоточилась на движениях, заглушая плачевные мысли. Удар ногами. Лицо тоже в холодную воду. Раз гребок, два гребок. Ноги попеременно поднимались и опускались. Все тело напряжено. Мышцы болели, но Злата упорно отдалялась от берега. Изредка поворачивала голову, запасаясь воздухом, и снова скрывалась под толщей воды.
Нобу снял носки. Рукой проверил, какая вода.
— Капец, — передернулся. — Ну, держись, швабра с косами. Я тебя за патлы на берег и вытащу, — рявкнул и тоже нырнул.
Ючи бежал к берегу. Фонарик выключил. На берегу и без него было светло из-за полной луны.
Злата, не расслабляясь, плыла вперед. То брассом, то кролем. Хотелось лечь на спину и хоть полминуты отдохнуть, но дорога была каждая секунда. Злата верила и не верила в свою победу, молила Бога о помощи, и произошло нечто загадочное, а именно:
Ючи, не раздумывая, раздевался до трусов, возмущался и клялся, что в последний раз пошел с Нобу на дело. Внезапно поднялся сильный ветер, и деревья зашелестели, словно приглушенные голоса шаманов под монотонные удары в бубен. Ючи опустил пальцы правой ноги в воду и, обхватив себя руками, активно стал растирать предплечья. Лезть в воду не хотелось. Злата с отрывом всего в каких-то пятнадцать метров уходила от Нобу, на удивление молчаливого и увлеченного погоней. Ючи не сомневался, что Нобу и без его помощи догонит Злату. Он раздумывал: прыгать или не прыгать и ему в реку. 
Холодок пробежался по спине, и Ючи содрогнулся, кожей чувствуя дыхание за спиной. В сказки о призраках он давно не верил, и подумал бы, что Нобу его разыгрывает, но Нобу был перед глазами, а за спиной будто кто-то дышал в затылок. Ючи оглянулся, приготовив кулаки на случай, если перед ним возникнет недоброжелатель, и не важно в лице человека, зверя или инопланетянина. В последнее, как и в приведений, Ючи не верил.
Никого. Ючи списал все странности на нервное перенапряжение и свистящий ветер. Он подумал было прыгать в воду, как из кустов на него вылетел дикий кабан. Лохматый как мамонт, он ворочал огромной черной головой. Из пятачка вырывался противный визг. Мощная грудина вздымалась над короткими тонкими лапами. Ючи не успел и подумать о пистолете, как кабан налетел на него и толкнул с боку на камни.
Ючи упал, едва удержавшись руками, чтобы не разбить голову и не пасть скоропостижной смертью. Кабан наклонил моргу и боднул Ючи в открытую грудь, вонзив острый клык до упора.
— Нобу, — раздался протяжный стон. — К черту девку, плыви сюда.
Черный кабан с длинной жесткой шерстью скакал на Ючи как гигантская вошь на гребешке. Чтобы дотянуться до мастерки и схватить пистолет Ючи не хватало одного рывка. Он тянул руку, но под тушей кабана сдвинуться с места было нереально.
С реки долетели матерные крики Нобу. Он разворачивался.
Кабан, глядя в его сторону, лишь презрительно хрюкнул. Заминка зверя позволила Ючи отскочить в сторону и окровавленной рукой схватить пистолет. Целясь между глаз, Ючи выставил руку вперед. Щелкнул курок. Паника и леденящий ужас. Выстрел не прогремел. Кабан опять пустил в ход клыки. Ючи увернулся и тряхнул пистолетом, не понимая, почему он не стреляет. Вторая попытка тоже не увенчалась успехом. Все складывалось против.
Горячее дыхание кабана и острая боль в груди вынуждали отталкивать зверя и защищаться голыми руками. Схватив кабана за подбородок, Ючи с размаху ударил его пистолетом в нос. Улучив момент, Ючи в третий раз нажал на курок. На этот раз раздался долгожданный выстрел. Пуля пробила шею, но кабан еще свирепее кидался на Ючи, будто норовил разорвать на куски и выпотрошить как куропатку.
— В башку ему целься, — Нобу на всех парах спешил спасать друга.
Прогремел еще один выстрел. В упор. Но кабан как бессмертный продолжал бодаться и визжать. Ючи закрывал рукой рану. Кровь сквозь пальцы прорывалась фонтаном. Липкая, горячая. Слабость одолевала.  Ючи приложил пистолет к животу кабана и выстрелил. На камнях образовывалась лужа крови: человеческой и звериной вперемешку.
Теряя сознание, Ючи обращался к Нобу:
— Оставь девчонку. Не нужно было с ней связываться. Неправильно это.
Кабан наклонил голову, прислушиваясь к медленной речи, и лег рядом, исходя предсмертными хрипами. 
Злата перекрестилась, когда поняла, что погони нет. Отдавшись течению, она легла на воду и краем уха слушала, что творится на отдаляющемся берегу. До второго берега оставалось рукой подать .
Нобу вскарабкался на крутой берег и принялся тормошить Ючи:
— Брат, ну же, очнись. Где твоя мобила? Я вызову врача.
Ючи несвязно что-то бормотал. Нобу приложил к ранам свою футболку. Взял брюки. Вытряс из карманов все, что в них было: жвачка, сигареты, зажигалки, телефон. Брюками тоже прикрыл грудь друга.
— Держись.
Он понимал, что не мешало бы оказать первую медицинскую помощь, но не знал, как остановить кровотечение на груди. Куда жгут наматывать? Не на шею же.
— Минсоу тоже надо позвонить. Он точно прибьет меня, как таракана. Вот западло.
Набрав экстренный номер скорой помощи, Нобу дожидался ответа. Ючи лежал без признаков жизни.
— Э, ты только не вздумай умереть.
Незамедлительно в трубке раздался приятный женский голос. Нобу, заикаясь, начал рассказывать, что произошло:
— Девушка, пришлите бригаду с мигалками. Тут человек умирает. Его кабан проткнул своими бивнями. Мы на берегу Партизанской реки. Недалеко от дороги. Тут рядом еще озеро Лебяжье. Ну, и вид с моста на гору. Скорее, пожалуйста, скорее.
Ответив на уточняющие вопросы, Нобу пожил трубку.
— Все будет хорошо, дружище. Они уже едут.
Номер телефона Минсоу Нобу знал на память. Он был слишком прост, и его мог запомнить даже первоклассник. Отправив вызов, Нобу был готов оправдываться, извиняться и обещать завтра же привезти жадеиты, но гудки шли без ответа.
— Уснул, что ли? Или вызовы от неизвестных абонентов не принимает? Ну, тем хуже для него. Я поеду с Ючи в больницу.
Тем временем Минсоу, действительно, засыпал. Его не потревожил звонок, потому что сел аккумулятор и телефон выключился. Глаза слипались, и Минсоу рулил в полузабытье. Однообразная серая лента и изредка мелькающие машины перемешивались в сознании с картинками из счастливого беззаботного детства, когда он отдыхал у бабушки в деревне и босиком бегал по лугам, гоняясь за непослушной козой Мартой.  Полусон, и никто не мог толкнуть его и сказать: «Не спи».
Редкие машины яркими фарами уже несколько раз возвращали его в реальность, но сон снова сковывал ресницы, и «Mazda» летела по прямой. Когда она пронеслась как стрекоза с пропеллером мимо Лебяжьего озера, Злата сидела в камышах у реки, выкручивая мокрую одежду, а Ючи на носилках несли в карету скорой помощи. Минсоу видел красивый романтический сон. Ему снилась блондинка, склонившаяся над речной гладью и пускающая венок из полевых цветов. Потом огоньки, как горящие лотосы, и танцы вокруг костра на берегу.
Сон прервался от скрежета и резкой вибрации. «Mazda» на высокой скорости протаранила металлическое ограждение на мосту. Машину отбросило на встречную полосу. «Фура!» — ужаснулся Минсоу, вцепившись в руль и стараясь увернуться от прямого столкновения, но удара избежать не удалось. Как в кошмарном фильме, откуда ни возьмись появилась вторая, третья и четвертая машины. На дороге началось «фигурное катание» с препятствиями.
«Mazda», разогнанная до запредельной скорости, не поддавалась управлению. Она налетела на быстрый внедорожник, и ее подбросило вверх и закрутило так, что не спасли даже двойные заграждения. «Mazda», помятая как консервная банка, улетела с моста в реку, всколыхнув спокойную гладь и не на шутки испугав Злату, на долю которой сыпались испытания, как из ящика Пандоры.
Минсоу, почувствовав во рту металлический запах крови, окончательно проснулся. Он выплюнул передние зубы в салон, все еще не понимая, что происходит.
Столкновение не сон, осознал он, наблюдая, как вода бьется о лобовое стекло. Машину наклонило. От охватившей паники участилось дыхание. «Что делать? Подушки безопасности не сработали. Черт с ними. Главное, что я думаю, значит, живой». Минсоу отстегнул ремень, зная, что мешкать нельзя: минута, и машина уйдет на дно. Вместе с полушубком из самого дорогого в мире меха.
Передняя часть машины стремительно тонула. Минсоу быстро перебрался на заднее сидение и полностью открыл окно. Электрический стеклоподъемник работал без сбоев. Было бы проще выйти через дверь, но давление воды снаружи не позволит ее открыть, пока машина изнутри не наполнится водой. А проводить эксперименты и рисковать жизнью, ожидая, пока не останется воздуха, Минсоу, естественно не стал.
Спасая жизнь в бурном водовороте, он спасал и коробку с неврученным подарком. Вода беспощадно заливала салон, и над поверхностью торчала только верхушка кабины. Протолкнув коробку, Минсоу сделал глубокий вдох и начал пролазить через маленькое окошко, несопоставимое с шириной его плеч. Боком, по диагонали, ухищряясь всеми способами, он таки выбрался. 
Из-за избытка адреналина, Минсоу почти не чувствовал боли. Хотя в результате аварии лишился зубов, сломал нос, четыре ребра, и повредил коленный сустав. На лбу и виске были рваные раны. На лице ссадины и кровоподтеки.
С моста кто-то крикнул: «Вам нужна помощь? Давайте, я отвезу вас в больницу».
— Да, — ответил Минсоу, — только вот доплыву до берега.
«Я сейчас к вам спущусь» — разлетелось на всю округу.
Злата тем временем уже успела отдышаться и, торопясь, надевала выкрученную одежду. «Я поеду с этим несчастным, — подумала она. — За сумкой вернусь в другой раз. Нужно у кого-то попросить телефон, успокоить родителей и попросить, чтобы забрали меня».
Хромая, Злата пошла навстречу к Минсоу. Он вышел из воды с розовой коробкой на плече, и с первого взгляда вызвал к себе интерес.

* * *

Луну заволокли пернатые облака. Казалось, что воздушный сизый голубь прикрывает от посторонних глаз единственное в гнезде яйцо. Мерцающая полутьма, окутывая берег кружевной шалью, скрасила момент знакомства Златы и Минсоу, хотя ни она, ни он в силу неблагоприятных обстоятельств не замечали ночных пейзажей Приморья.
Минсоу обессилено повалился на илистый мягкий берег. Коробка рядом. Переводя дыхание, он заметил стройную фигуру Златы. Провел ладонью по щеке — липкая кровь пристала к пальцам. Поднял голову вверх: тьма накрывала мост, будто черная крышка плоскую вазу на ножках. Не разглядеть ни машин, ни людей. А в душе с каждой секундой нарастала тревога. Минсоу окончательно поник. Опять проклинал день, когда устроился работать охранником на ювелирный завод.
— Молодой человек, — Злата осторожно коснулась его плеча и присела, подогнув под себя здоровую ногу, — вы ранены? Что у вас болит?
— Я даже не знаю. Все и ничего, — ответил он медленно низким однообразным тоном. — А вы что делаете ночью в камышах? — Минсоу искал в себе силы улыбнуться, но его лицо непослушно оставалось равнодушно-холодным, как и вся одежда, в карманах которой мокрыми и холодными лежали водительские права, портмоне и разряженный телефон.
— Я? — Злата задумалась, что бы ему ответить. — Я плавала… Ой, у вас кровь, забеспокоилась она.
— Ничего страшного, — Минсоу увернулся от пальцев Златы. — Берег для ночных купаний вы выбрали не наилучший.
— У меня не было выбора.
Злата закатила футболку, оголив живот, и со всей силы дернула по шву в разные стороны. Тонкая ткань поддалась.
— Что вы задумали?
— Хочу перевязать вам голову.
— Так у меня под рубашкой своя майка есть. Не стоило из-за меня портить такую красивую кофточку.
— Не беспокойтесь. Да, и ваша майка слишком мокрая. Моя хоть просохла немного.
Злате удалось оторвать низ футболки. Встав на колени перед Минсоу и терпя тупую боль, она начала накладывать самодельный бинт.
Минсоу закрыл глаза, повинуясь. Он словно проваливался в бездну, ощущая легкие несмелые прикосновения. Образ Златы вырисовывался сквозь опущенные веки: молодая, стройная, русые косы, а лицо… Он взглянул на нее снизу вверх и увидел угловатый подбородок, приоткрытые в форме изогнутого лука губы. Щеку с «клубничкой» прикрывали волосы. Ни цвета газ, ни формы не разглядеть. «В темноте все кошки серы».
Злата запустила руку в его волосы. «Густые. Блестят отдельные пряди. Стильный парень. Интересно, сколько ему? Лет тридцать? Двадцать семь?» На рану она наложила три слоя и обмотала голову один раз. Остановилась, раздумывая, как закрепить повязку, и большим пальцем провела по брови, стирая сгусток крови. «А он красивый! Мужественные черты. Нос, наверно, сломан… А бородка ему идет».
Оторванного лоскута ткани хватило на один оборот. Конец Злата затолкала под повязку.
— Так-то лучше, — она вернулась в прежнее положение и, нахмурившись, стала массировать свое колено.
— Спасибо, — Минсоу лег на спину. — После ваших рук меня потянуло в сон. Даже шевелиться не хочется. А что у вас с коленом?
— Болит.
— Неудачный заплыв? — спрашивал Минсоу все более слабым голосом.
— Неудачный день, я бы сказала. Сплошные неприятности.
— Как я вас понимаю. У меня эти неприятности длятся уже месяц, и конца-краю им не видно. 
Злата оглянулась. Приближался мужчина.
— Вы где-то рядом живете? — еле ворочал языком Минсоу.
— Нет. Мне нужно в Находку. Можно я с вами поеду?
— А мы едем в Находку?
— Думаю, да.
— Хорошо, хотя мне уже все равно куда. Я, кажется, отключаюсь.
— Нет, говорите со мной!
Минсоу не ответил. Он лежал, как снятый с креста, разбросав руки.
— Помогите! — закричала Злата. — Он потерял сознание.
Седой мужчина, но еще не старик — вполне подтянутый и энергичный, не жалея обуви, кинулся через дебри камышей по хлюпающей под ногами муляке. Злата схватила Минсоу за руку. Нащупала пульс.
— Живой? — спросил мужчина, наклоняясь.
— Да.
— А вы целы?
— По сравнению с ним, я, оказывается, еще и везучая.
— Это хорошо, — спешно обронил он и взялся тормошить Минсоу. — Давай, парень, обопрись. Ты слишком тяжелый, чтобы мы несли тебя на руках. Вставай. 
— Коробка, — простонал Минсоу, поднимаясь.
— Я возьму ее, — ответила Злата.
Они передвигались медленно и с остановками. Злата придерживала Минсоу одной рукой — второй прижимала к бедру объемную, но легкую коробку. «Бедненький. Вез кому-то подарок. Спешил, наверно. И вот, пожалуйста, такое несчастье», — подумала она.
На мосту от включенных фар исходили потоки алюминиевого света. Водитель внедорожника лежал на обочине в луже крови. Сам автомобиль покорежен и перевернут на бок. Рядом выставлен знак аварийной остановки. В стороне нервно курила молодая женщина.
— Ваши дорожные знаки я переписала, — крикнула она. — На всякий случай. Патрульную и скорую вызвала.
— Я вас прошу, — тяжело дыша, обратился к ней мужчина, — дождитесь их приезда.
— Дождусь. А вы повезете эту пару в центральную больницу?
— Да. Парень плох, но ему еще можно помощь.
— Везите, может, хоть ему посчастливится выжить, — женщина, нервно выпускала кольца дыма, глядя то на неподвижное тело на асфальте, то на Минсоу с перемотанной головой.
Мужчина повернул к старенькому перекошенному «Chevrolet LUV — Isuzu Pickup»:
— Переднего сидения в машине нет, — извиняясь, сказал он, обращаясь к Злате. — Я фермер, и регулярно перевожу ящики с овощами. В кузов все не помещается, но сейчас он пуст, и вам с парнем там места вполне хватит. Не волнуйтесь, там чище, чем в камышах.
— Я бы поехала, даже если бы у вас в кузове хрюкали поросята! Лишь бы не дикий кабан.
— Ну, вот и здорово, — мужчина одной рукой опустил дверцу кузова. — Придерживай своего дружка, а я поднимусь, и вместе затащим его.
Злата смутилась. Ей пришлось обнять Минсоу. Прижавшись к его развитой грудной мускулатуре щекой, она ощущала, как его тяжелые руки легли ей на спину. Он ничего не говорил, покачивался, изредка приподнимая веки. Теперь Злата смотрела на него снизу вверх и видела в свете фар его разбитое лицо. Он показался ей воином, сражавшимся на мечах с противником. Таким отважным как Ахиллес. Вот только сражался Минсоу со сном и болью, которая побеждала его.
— У вас в аптечке нет обезболивающего? — спросила Злата.
— Само собой. И вода, чтобы запить есть.
Мужчина подхватил Минсоу под руки и затащил в угол кузова. Злата погрузила коробку и самостоятельно забралась.
— Сейчас принесу.
Заставить Минсоу выпить таблетку оказалось несложно. Он как ребенок подчинился Злате. Она тоже выпила, чтобы не чувствовать ни боли в коленном суставе, ни в мышцах.
— У меня к вам еще одна просьбочка, — Злата умоляюще посмотрела на мужчину, — мне бы позвонить маме.
— Держи, — он протянул телефон. — Заберу, как доедем до больницы. Время не ждет.
Водитель прыгнул за руль, и машина заревела.
Злата набрала номер мамы и вскоре услышала ее взволнованный голос.
— Мам, это я. Со мной все в порядке. Ты не волнуйся, — говорила она, подавляя слезы.
— Почему ты отключила телефон? Мы с отцом обзвонили всех твоих друзей. Ты что плачешь?
— Нет. Я скоро приеду. А свой телефон я, может, уже и не найду.
— Ты его потеряла? 
— Расскажу все дома.
— Что за таинственность? С чьего телефона ты звонишь?
— Дали. Я не могу долго говорить. Мам, пусть папа или Ваня подъедут через полчаса к центральной больнице.
— Почему к больнице? Ты заболела? Тебе плохо?
— У меня что-то с ногой. С коленом. Но ты не волнуйся. Все. Люблю вас, целую, обнимаю. Буду ждать на крыльце. Пока.
Злата, давясь слезами, отключила телефон.
Первое время она держала руку на пульсе Минсоу. Он сполз и уже не сидел, а лежал, подогнув ноги. Сердце работало без сбоев. Потом его пальцы накрыли кисть Златы. Он приподнял голову и посмотрел ей в глаза:
— Красавица, вы дрожите, — шепнут он, и легонько притянул ее к себе.
— Вам лучше? — Злата опустилась, и их лица стали на одном уровне.
— Не знаю. 
Злата сочувственно погладила Минсоу по лицу:
— Вы поправитесь.
— Лучше бы я умер.
— Не говорите так. Все образуется. Вас подлечат и поставят на ноги. Возможно, и тот второй — водитель внедорожника, тоже выживет, и все неприятности утрясутся.
— Как же я устал от неприятностей. Меня точно или посадят, или застрелят где-нибудь за углом.
— Мы с вами похожи. Я тоже устала от неприятностей. У нас обоих сегодня был неудачный день. Но черная полоса рано или поздно заканчивается. Так ведь?
— Моя черная полоса с каждым разом все жирнее. Я под колпаком у мафии, и, чтобы избавиться от этого колпака, должно произойти чудо. Я должен им целое состояние. Из-за меня моего брата держат в плену и заставляют проводить незаконные махинации с денежными счетами. Я в ловушке, и не могу из нее выбраться. Жалкий неудачник! Я не выполнил даже простецкое поручение и не вручил эту чертову дорогущую шубу. Она предназначалась одной из любовниц моего бывшего директора. Богатеи вечно жиру бесятся. Но шуба — не самое страшное. Она хоть у меня. А с другим делом полный завал. Два идиота, которые должны были бы мне помочь, втянули в очередную авантюру, и только усугуби положение. К тому же я утопил машину, и сам чуть не убился. И я сам виноват. Это я заснул за рулем. Если меня посадят, это будет заслуженно.
— Вам не позавидуешь.
— У вас необыкновенный голос. Как музыка! А с вами что сегодня приключилось?
— Сегодня самый худший из всех дней в моей жизни. Я окончательно рассталась с парнем, а он мне назло целовался с моей лучшей подругой. Уверена, хотел, чтобы я приревновала. А я и обиделась, и разозлись, но не на него, а на подругу. А еще к нам в квартиру сегодня залез вор и украл моих хомяков. — Минсоу насторожился и приподнялся, облокотившись. Интуиция ему подсказала, что перед ним та самая нужная ему Маркизова. Злата продолжала: — А вечером украли и меня. Затолкали в багажник и привезли сюда. У них заглохла машина, и по чистой случайности мне удалось сбежать. Но боюсь, что неприятностями этого дня дело не закончится. Этим бандитам нужно то, чего у меня нет, и я не знаю, что мне делать дальше.
Минсоу снова обмяк и упал плашмя.
— Что с вами? — испугала Злата.
— Нас с тобой свела сама судьба. Хочешь, я скажу, как тебя зовут?
— Скажи.
— Маркизова Злата Ашотовна. — У Златы приоткрылся рот. Она не верила своим ушам. — В декларации был указан груз: клетка с хомяками. И все. А в клетке ювелирные жадеиты. Это из-за них моего брата держат взаперти. Я должен вернуть их мафиози, иначе не видать ни мне, ни брату свободы.
— Стоп! Ты нанял тех двоих, чтобы они украли клетку? А их опередили. — Минсоу кивнул, прикусив губу и сведя брови. — Я знаю, что ты не давал им указаний похищать меня. Только клетку. Что же тогда получается? Кто еще мог знать о жадеитах?
— Если бы я знал. Но я должен найти клетку. Расшибиться в лепешку, но найти. Мне нужны эти жадеиты, иначе моя черная полоса будет длиться вечно.
— Я бы с радостью тебе помогла. Мне не нужны чужие драгоценности. Но что я могу сделать? Клетку украли!
— Одну клетку? Или вынесли все ценное? Или все под чистую?
— В том то и дело, что только клетку.
Воцарилась напряженная тишина.
— Может, Нобу или Ючи кому-то слили информацию, — предположил Минсоу.  — Кстати, здорово ты их облапошила. Молодец!
— Спасибо, — Злата смутилась. — Ючи — бедняжке, — тоже досталось сегодня. Дикий кабан проткнул ему грудь. Собственно это и спасло меня. Иначе Нобу догнал бы и точно избил до потери сознания. Он был очень зол.
— А что было дальше?
— Ючи увезла скорая, а в каком он состоянии, не знаю. Думаю, если он выживет, то откажется от противозаконных заработков. А Нобу — отпетый головорез. Тот ни перед чем не остановится.
— Какая ты наивная, но это мило. Я бы с радостью сейчас пошел преподавать русский язык, если бы можно было вернуться в прошлое. А в настоящем я, по твоим же словам, зарабатываю противозаконно. Жадеиты числятся за мной, и пока я не рассчитаюсь с боссом, я его марионетка. Замкнутый круг получается. Один опрометчивый шаг, и я по уши погряз в болоте.
— А как так вышло, что клетку для хомяков украсили драгоценностями? — осторожно спросила Злата.
— Камни нужно было спрятать. Замаскировать, чтобы вещь не казалась дорогой, понимаешь. Это задание поручили мне. Я нашел мастера по изготовлению сувениров, клеток и всякой красивой дребедени типа шкатулок. Клетка показалась мне наилучшим вариантом. У босса есть дочка, и у той — любимая крыса. Вот и определились. Я передал мастеру тридцать семь жадеитов. Мы оговорили все условия. Единственное, он не знал, с чем работал. Я подстраховался, чтобы его не мучили соблазны, а в итоге он продал сделанную клетку за двадцать баксов. А мне хотел сделать другую! Хотя я говорил ему, что моя клетка должна быть украшена только теми камнями, которые я принес. Я следил за ним. Я точно знал, что он работал с жадеитами. Он не мог бы меня обмануть. Но старику, видишь ли, захотелось эту клетку продать. Он и не думал, насколько большие деньги замешаны в деле. Когда он узнал, ему сделалось плохо. Инсульт или инфаркт, я не разбираюсь. Вот так началась история погони за клеткой.
— Надеюсь, тот старичок не умер?
— Умер. Ему было под девяносто. Видимо, из-за возраста у него и зашли шарики за ролики.
— Сколько бы ему ни было, мне его все равно жалко.
— Ладно, мне тоже, но что тут поделаешь.
После минуты молчания Злата вспомнила о догадках отца:
— Папа так и думал, что в клетке не обычные стекляшки, а жадеиты. Он даже хотел показать ее ювелиру, но не успел.
— Вот как?! И кто еще знал о его домыслах?
— Я рассказала только подругам.
— И после этого к вам влезли воры?
— Получается, что да.
— И что эти подруги сегодня? Никто из них норковую шубу не купил?
— Шубу?! Нет! Хотя, я не знаю. Маргарита завтра улетает на Канары — она ураганом по магазинам пронеслась. Но она всегда такая. Пожизненный шопоголик.
— И на Канары всегда летает?
— Нет, это впервые.
Минсоу молчал. «Возможно, эта Маргарита — последний шанс на спасение».
— Ты не сердишься на меня? — наконец спросил он. — Я ведь нанял Нобу и Ючи, чтобы они вернули мне клетку.
— Нет. Но лучше бы ты сам за ней приехал. Я бы без разговоров отдала тебе жадеиты. Я же уже сказала, что мне чужого не надо.
— Значит, нам суждено было познакомиться вот так.
Опять тишина.
— Злата, ты дашь мне адрес этой Маргариты? Я хочу поговорить с ней. Если она причастна к грабежу в твоей квартире, я это пойму сразу. Если нет… — он замолчал. — Если я не найду клетку, мне вместе с братом всю жизнь придется работать на мафию. А я не хочу.
— Минсоу, — я правильно называю твое имя?
— Да, продолжай.
— Я не могу подставить подругу, даже если она и заслуживает хорошей взбучки. Прости, но я не верю, что Маргарита могла организовать ограбление.
— Дай мне убедиться, что ты права. Назови адрес. Клянусь, с ее головы не упадет ни один волос.
— А как же больница? Ты слаб.
— Жадеиты важнее всего.
— Я не знаю…
— Я попрошу вколоть мне хорошее обезболивающее и сделать перевязку. Остальное после разговора с твоей подругой. Я справлюсь.
— Я поеду с тобой. Папа отвезет нас, — решила Злата.
— Ты прелесть!

* * *
 
Нобу с трудом свыкся с мыслью о том, что Минсоу и Злата нашли общий язык и действуют сообща, как давние приятели. Будь его воля, он бы действовал в одиночку: приехал бы к Маргарите и сполна бы отыгрался за все неприятности, выпавшие и на его долю. Крушил бы все, что под руку попалось, уложил бы всю семью носом в пол. С пристрастием выбил бы признание, а если нет, то, по крайней мере, отомстил бы за ранение друга. Ючи потерял много крови, пробиты легкие, поломаны ребра.
У Нобу так и чесались руки для драки. Осознание собственной ошибки еще сильнее разжигало в нем пламя гнева. Он искоса поглядывал на Минсоу, зажатого на заднем сидении тесного бюджетного автомобиля Маркизовых. Нобу никогда не купил бы «LADA Granta»: слабая мощность, при торможении «клюет носом» еще и моторный отсек забит под завязку и в нише для ног мало места.
Рука Минсоу из-за тесноты лежа на спинке сидения. Он сидел лицом к Злате. У Нобу создавалось впечатление, что они обнимаются. Вел машину отец Златы. Иван сидел рядом.
В квартире Маргариты горел свет.
— Оружие бы оставили в машине, — настоятельно попросил Ашот, глядя в зеркало заднего вида. — Вы и без пистолета кого угодно напугаете.
Минсоу — с перемотанной головой, все лицо в зеленке — толкнул в бок раздраженно перебирающего четки Нобу.
— Это тебя касается. Я безоружный.
— А я не уверен, что меня там гостеприимно встретят. Если жадеиты у них, то только нож к горлу заставит их расколоться. Или вид пистолета. Не менжуйся, папаша. Я знаю, что делаю.
Ашот не стал спорить. С такими спорить бесполезно.
— Ты с нами вообще не пойдешь, — возразила Злата, — будешь ждать на лестничной площадке.
— Минсоу, поставь ее на место. Чего она раскомандовалась?
— Будешь стоять на стреме, — Минсоу уверено оборвал его претензии. — Если потребуется твоя грубая сила, я дам сигнал.
«LADA Granta» остановилась у нужного подъезда. Нобу, открыв дверь, оглянулся, тяжело выдохнул и махнул рукой:
— Ну и хрен с вами. Потом не нойте. Оба чаморошные, как моль в обмороке, тоже мне еще супергерои нашлись. Идите, разговаривайте! Посмотрим, что из этого выйдет.
— Попридержи язык, — сказал Иван, отстегивая ремень безопасности. — Уж больно он у тебя острый. Любую ситуацию можно уладить мирным путем. Поэтому, сделай одолжение, давай обойдемся без криминальных разборок.
Все пятеро вышли из машины. У Минсоу от волнения, слабости и травм дрожали ноги. Он надеялся, что жадеиты вот-вот окажутся у него в руках, и тогда он сможет спокойно лечь спать, а на утро проснуться счастливым человеком. Или полусчастливым. Шуба, машина, авария — маячили важными пунктами на втором плане.
— Ты готова? — он заботливо поправил непослушные волосы Златы, на миг залюбовавшись красотой ее больших и широко расставленных голубых глаз.
— Да.
— Мы с отцом будем ждать здесь, — сказал Иван. — Не задерживайтесь, и без глупостей.
— Я иду с вами. — Нобу застегнул молнию на мастерке под самое горло и демонстративно проверил обойму. — Так уж и быть постою на стреме. Должен же кто-то вас защитить в случае чего.
Ашот засек время:
— Четверть первого. Злата, даю тебе десять минут. Не заставляй маму волноваться.
Злата кивнула.
Шорох шагов наполнил грязный лестничный пролет тревожным эхом. Никогда еще Злата так не сомневалась в правильности своих поступков. Ее с Маргаритой связывал не один год дружественных отношений. Стыд румянцем выступил на щеках:
— Минсоу, я боюсь, — взмолилась она тонким голосом. — Маргарита моя подруга. Подруга!
— Расслабься.
Неуверенно Злата нажала на звонок. Нобу опустил руки в карманы. Минсоу строгим взглядом пригвоздил его к исписанной стене с голубыми панелями:
— Без самодеятельности.
Из квартиры пророкотал удивленный голос Маргариты: «Кто там?»
— Злата. У меня к тебе срочное дело.
Зазвенели ключи. Щелкнули замки. Дверь открылась.
— Что такое? — Маргарита явно была не в лучшем расположении духа. — Ты в компании? — удивилась она, бросив рассеянный взгляд на болезненного Минсоу. Потом заметила Нобу и, как показалось Злате, занервничала.
На Маргарите был леопардовый халатик и бежевые комнатные тапочки с пушком спереди. Новый золотой браслет сверкнул на холеной ручке. Маргарита не предложила гостям войти. Злата растерялась. В глаза бросился французский маникюр подруги.
— Ты впустишь нас? Или мы будем разговаривать через порог? — поинтересовалась Злата, придав голосу твердости.
— Не могу. У меня парень. Он без трусов и ждет меня. Ты как-то не вовремя.
— У тебя новый браслет? — не отступала Злата.
— Да. Парень подарил.
— А кто из вас: ты или твой парень, испачкался сегодня в желтую краску возле моего подъезда?
— Не понимаю, о чем ты. — Маргарита надменно встряхнула черными как смоль волосами.
— Дело в том, — вступил в разговор Минсоу, — что у Златы украли мои жадеиты. — Маргарита сверкнула кошачьими глазищами. — У меня есть информация, что это вы организовали ограбление, и уже успели продать часть камней…
Минсоу не договорил. Маргарита предприняла попытку захлопнуть дверь, но ей помешал Нобу. Он раскидал всех по сторонам, и ударом мясника в шею, словно замахиваясь топором, повалил Маргариту на пол. Когда она падала, Злата думала лишь о том, чтобы Нобу не убил ее. Не удивительно, что Маргарита потеряла сознание. У Нобу богатырская сила. Он схватил Маргариту за шиворот и поволок.
— Останови его, — теребила Злата Минсоу. — Ты же обещал.
— Жадеиты здесь, — он прямо посмотрел ей в глаза, чувствуя себя виноватым. — Твоя подруга жадная завистливая сорока. Мне очень жаль.
— Ты предатель! — заревела Злата. — Вы не дали Маргарите даже объясниться. Зачем сразу бить?
— Минсоу, — зарычал Нобу, — заткни ей рот. Пока я не оглушил и ее.
— Так нельзя! — кричала Злата. — Я думала, тебе надоела бандитская жизнь…
Минсоу обхватил ее за талию обеими руками, не давая возможности вырваться, и увлек в квартиру. Хлопнула дверь. Злата, не понимая его намерений, затихла. Он заглянул ей в глаза глубоко, пристально и нежно. Кулачки неуверенно упирались в накачанную грудь.
— А я тебе поверила…
Минсоу наклонил голову и поцеловал ее в лоб.
— Все будет хорошо. Верь мне, — прошептал он.
Злате не оставалось ничего, как довести начатое дело до конца. Она и сама подозревала Маргариту, но несказанно обрадовалась бы, если бы ошиблась. 
Зазвенели стекла. В зале началась драка.
— Там же ее парень! — сообразила Злата и, словно прося защиты у Минсоу, сама прильнула к нему, расслабив кулачки.
— Стой здесь. Мне так будет спокойнее, — сказал Минсоу, погладив ее по голове, прежде чем пойти на шум драки.
Нобу прямым ударом в челюсть повалил раздетого парня. На том кроме трусов в виде розового слоненка с ушами и хоботом ничего не было.
Под перевернутым трухлявым столом краснели крупные лобстеры. Бутерброды с черной икрой тонули в пенной луже шампанского. Пластмассовая ваза с экзотическими фруктами улыбалась старой недомытой трещиной. По древнему севшему телевизору и застиранному постельному на раскладном диване тоже было видно, что черную икру здесь едят впервые.
— Если в этой халупе пьют не пиво с тюлькой, значит, мы на правильном пути, — сделал вывод Нобу и склонился над Маргаритой. — Эй, дичь покарябанная, где камни?
Минсоу натянул медицинские перчатки и приступил к обыску, не дожидаясь вразумительных ответов.
Маргарита постанывала, жмурясь от боли. Злата не могла совладать с собой и вошла в зал. Первое, что она увидела — розовые трусы на упругой заднице Руслана. Он пошевелился. Довольно улыбнулся, не открывая глаз. С губы стекала струйка крови.
Обида комком подошла к горлу. С новой силой разразилась буря в душе. Слезы хлынули ручьем, и Злата пулей выскочила в коридор. Не успела схватиться за дверную ручку, как Минсоу остановил ее и снова обнял как самого родного человека на всей планете. Как маму, слезы которой с болью отзывались в сердце.
— Ты чего? — спросил он ласково, вытирая влажные щеки.
— Она спала с моим парнем.
— Ну, ну, малышка. — Он поглаживал ее по косам. — Вы же вроде расстались.
— Все равно неприятно. Я больше не хочу здесь находиться ни минуты.
— Останься, — попросил Нобу.
Злата нерешительно подняла на него заплаканные глаза. Минсоу, движимый порывом глубинной страсти, приблизил свое лицо и впился пламенным поцелуем в приоткрытые губы. Злата даже не пыталась увернуться. Она ответила на поцелуй, и сама чуть не упала в обморок от отхватившего сердце томного блаженства. Минсоу завладел ее ртом и мыслями. Лишил дыхания, а вместе с ним улетучилась и боль от разочарования в Руслане и Маргарите. «Я вычеркну их из своей жизни, и все, — подумала Злата спустя какое-то время. — Побью рекорд по плаванию, выучу японский, создам собственный сайт и буду писать стихи! А если захочется адреналина, пройду курсы экстремального вождения!»
— Последний раз спрашиваю, где камни? — прошипел Нобу, тряся Маргариту.
Она плюнула ему в лицо, обнимая диван. Злата и Минсоу вернулись в зал. Нобу, брезгливо вытирая с подбородка ее слюни, приставил к виску Маргариты пистолет Ючи.
— Очуметь, подруга, — Маргарита обозлено прищурилась, увидев Злату, — как ты могла привести ко мне домой этих хунхузов ?
— Сама ты хунхуз, — огрызнулся Нобу.
Злата подошла к ней и опустилась на пол.
— Это их жадеиты. Верни камни, и дело с концом, — просила она с детской наивностью.  — Я не выдам тебя полиции, можешь не беспокоиться.
Маргарита недовольно фыркнула. Злата продолжала:
— Это я должна спрашивать, как ты могла пойти на воровство. И что ты сделала с моими хомяками?
— Отпустила на волю! Выбросила в мусоропровод!
— Ты жестокая.
— Такова жизнь.
— Верни им камни?
— Пусть сначала уберет пушку, — потребовала Маргарита, недолго подумав. — Верну. Только у меня их всего восемнадцать. Остальные в другом месте.
— Это никогда не закончится, — опустил плечи Миносу.
— Ты справишься, — приободрила Злата. Они понимающе переглянулись.
Внезапно Маргарита повисла на руке поднимающегося с пола Нобу и обеими руками охватила пистолет, направляя на Злату. Ядовитый смех наполнил комнату. Все произошло слишком быстро. Минсоу выдвинулся вперед, встав под прямой выстрел. Злата оттолкнула его на диван, и они вдвоем упали до того, как Маргарита надавила на палец Нобу.
— Чтоб вы все сдохли, — крикнула она, но выстрел не сработал. — Проклятье…
Нобу схватил ее и затряс как медведь дерево с последним яблоком. Злата и Минсоу облегченно вздохнули.
— Камни сюда, Шапокляк поганая, — Нобу ревел не хуже медведя.
— На кухне в коробке от чая, — сдалась Маргарита. — Антресоль. Вторая полка. За приправами.
— Я посмотрю, — Минсоу поковылял на кухню.
Злата пошла с ним. Ей стало противно, от мысли, что она считала Маргариту лучшей подругой.
Минсоу как маленький мальчик дрожал в предвкушении.
— Хотя бы восемнадцать. Это лучше, чем ничего.
Он включил свет. Бросился, насколько это было возможно с травмированным коленом, к антресоли. Открыл обе дверцы. Со второй полки снял коробку с душистыми приправами. Бросил ее на стол и медленно взял коробку от «Ахмата».
— Тяжеленькая.
Он открыл ее и посмотрел вовнутрь. Довольная улыбка озарила его лицо.
— Вот они!
Минсоу рассыпал жадеиты по столу в отпечатках от разлитого кофе и, торопясь, пересчитал.
— Восемнадцать. Уже хорошо!
— Нашел? — интересовался Нобу.
— Да. Пусть Маргарита одевается. Мы поедем за остальными камнями.
Злата прислонилась к дверному косяку:
— Меня ждут дома, Минсоу. Да, и с меня хватит на сегодня приключений. На чем вы поедете искать остальные жадеиты? Нобу ведь без машины.
— Не беспокойся. Ты и так очень помогла мне. Дальше мы с Нобу разберемся сами. Поедем на такси.

* * *

Злата услышала свое имя и проснулась.
Плотные оливковые шторы пропускали мало света, но стрелки часов перевалили за двенадцать. «Ничего себя, я пропустила тренировку. Хотя какая может быть тренировка с распухшим коленом? — подумала Злата, просовывая ноги в тапочки с заячьими мордашками и длинными ушами. Она подошла к окну, волоча ногу. Распахнула шторы и, щурясь от яркого солнечного света, приоткрыла окно.
Внизу стоял Минсоу и держал в руках ее сумочку. Неподалеку, на стоянке сверкала чистотой серебристая «Infiniti». Нобу курил, не выходя из машины. Серые облачка дыма растворялись в лазури, разлитой повсюду над городом. Все утопало в бесконечном море безмятежности. «Неужели вчерашний день не сон, и я, правда, целовалась с этим незнакомцем? С бандитом даже. Мама сойдет с ума, если я расскажу ей все».
Минсоу послал воздушный поцелуй, и Злата засмеялась. «До чего он чудной! Такой взрослый, сильный и красивый вопреки синякам, бинтам и зеленке».
— Я только проснулась, — крикнула ему Злата, — подожди пару минут.
— Жду!
Злата на скорую руку расчесала волосы. Плести косы не было времени, да и руки волнительно дрожали. Умылась, почистила зубы и набросила поверх ночнушки шелковый халатик, привезенный братом из Индии.
Иван переписывался с другом по «Skype».
— Доброе утро, Вань!  — пролепетала Злата. — Я ненадолго спущусь вниз. Ко мне пришли.
— Кто? — спросил он обеспокоено.
— Минсоу нашел мою сумку. Ты не волнуйся. Он нормальный парень.
— Тебе виднее. Беги, сестренка, беги! Я же вижу, что тебе не терпится.
И она побежала бы, если бы не тупая боль в колене.
Лифт доставил на первый этаж. От сквозняка в лестничном пролете стоял легкий перезвон. Жаркий уличный воздух вихрем ударялся о перила, и они подрагивали, как и Злата, напрасно заставляя себя успокоиться. Она раньше никогда и не задумывалась, каким видит идеального мужчину. Примером всегда был отец. Брат ответственный и серьезный, но скучный и неаккуратный. А глядя на Минсоу, необъятного и добродушного, она вдруг подумала, что он и есть ее идеальный мужчина. «На него можно рассчитывать. Если он что-то сказал, то расшибется в лепешку, но сделает это. Он внимательный и заботливый. Порядочный вопреки всему. Спортивный, стильный… Интересный!»
Злата вышла, скромно поправляя халат.
— В свете дня ты ангел во плоти, — ласково произнес Минсоу.
Его рука подалась вперед, и Злата легонько сжала его длинные музыкальные пальцы, стыдясь собственных мыслей.
— Как ты нашел мою сумку? — спросила она, нарушив томное молчание.
— Это Нобу. Держи. Надеюсь, все на месте, — Злата взяла, не думая даже проверять. Ее околдовывал грудной голос, в тембре которого чувствовались и низкие, и высокие частоты. — Мы ездили к мосту со спасателями. — Продолжал Минсоу. — Моя «Mazda» уже на ремонте. Водолазы быстро нашли ее. Через два дня будет как новая.
— И ты через два дня уедешь? — Злата заметно потускнела.
— Мне же нужно отвести жадеиты. — Минсоу погладил ее по щеке с «клубничкой». — А ты бы хотела снова меня увидеть?
Злата густо покраснела:
— Да. Я бы хотела увидеть тебя без повязки, без синяков, и в спокойной атмосфере.
— Знаешь, что я решил?!
— Что?!
— Отец мечтал, чтобы я преподавал русский язык в японской школе, но я ведь могу преподавать и японский в русской школе!
— Как здорово! Я с радостью буду твоей ученицей!
— Я закончу дела в Окинаве, и приеду.
— Буду ждать.
Минсоу нежно сжал ее ладонь, не решаясь обнять.
— Так чем закончилась поездка за второй частью камней? С Маргаритой все в порядке?
— Твоя подружка и ее приятель — не тот в розовых трусах, а тот, который залез к тебе в квартиру, — они продали по одному камню. Деньги, естественно потратили. Нобу хотел конфисковать у них все ценное, чтобы покрыть недостачу, но я сделал подарок этим мошенникам. Одежду, безделушки и билеты на Кайо-Ларго. Только у Маргариты браслет забрали. Нобу не такой щедрый как я… Твоя бывшая подружка уже наверно на Карибском пляже.
— Ну, и пусть купается. Пусть ее там совесть замучает. — Злата встрепенулась. — А как же недостающие жадеиты? Ты заплатишь за них из своего кармана?
Минсоу не удержался и обнял ее, покачивая, как малое дитя:
— Эти два жадеита уже у меня, не волнуйся. Человек, который купил их, в хороших отношениях с Кацо — главарем, короче. Они между собой договорились — я даже не вникал в тонкости их сделки. Теперь мне остается только отвести эти злополучные камни в Окинаву, и я свободен. Я и мой брат.
— Это хорошо! Во всей этой истории мне больше всего жалко Ючи и того парня из внедорожника. Как они, кстати?
— Слава богам, оба живы и идут на поправку. Вопрос о ДТП я уладил. Подарочный полушубок Нобу отвез по месту назначения. Что бы я без него делал? Сведу его с Кацо. Они найдут общий язык. А вот Ючи, как ты говоришь, зарабатывать преступным способом, уже не хочет. Сказал, пойдет грузчиком в порт. Вот такие дела.
Злата понимающе кивнула.
Знакомые голоса раздавались за широкой спиной Минсоу. Встав на цыпочки, Злата увидела Олега и Анну. «А эти двое, похоже, времени зря не теряли!»
У Олега в руках красовалась красная коробка от торта. В виде сердца. А в ней среди обрывков газет копошились два маленьких джунгарских хомячка. Это был подарок Злате от друзей.
— Я привезу тебе еще одну эксклюзивную клетку из Окинавы! — подмигнул Минсоу, прощаясь, и скрылся из виду в чистоте безоблачного дня.