Вдова

Навалилась беда – и снять бы,
 Но нельзя это сделать – увы.
 Новый статус не туфли, не платье,
 Статус горький и страшный: вдовы.

 Что советуют сделать в горе?
 Попытаться хоть как-то уснуть.
 Валерьянки накапать что ли?
 Вот бы рядом был хоть кто-нибудь.

 Ни друзей, ни родных: ведь нравом
 Превзошла и графинь и  маркиз.
 Муж терпел, но погиб. И не спьяну,
 А спасая чужую жизнь.

 Был бы жив – рассмеялся б: „Я смелый?!
 Смелый Рэмбо. Я парень простой.
 Сделал то, что и должен был сделать.”
 Вот такой вот скромняга-герой.

 ...Как же спать-то теперь неуютно!
 Для одной велика кровать.
 Стала женщина с болью и грустью
 Жизнь совместную их вспоминать.

 Ой, как стыдно! Ей раньше б стыдиться!
 ... Муж ей завтрак в постель подавал,
 Ну и надо ж такому случиться:
 Он хрустальный разбил бокал.

 Как кричала она! „Растяпа!
 Руки-крюки, прям ласты моржей!
 Нам сервиз подарил мой папа,
 Не твоя семейка бомжей!”

 Все сервизы, над ней насмехаясь,
 Словно шепчут: ”Кто с нас  будет пить?
 Яркой радугой переливаясь:
 „Он погиб, ну а мы будем жить!”

 „Рохля! Тряпка! Дурак! Скотина!” –
 Как же только его не звала!
 Ей бы помнить, что он – мужчина
 И что он – семейства глава.

 Было всё ей не так, всё мало –
 Недовольная как не крути.
 „Ты прости, дорогой,” – умоляла.
 Хоть и  поздно прощенья просить.

 За детей нерождённых („Успею! ”),
 За „Я лучше жила бы одна!”,
 За десятки визгливых истерик,
 А в ответ... А в ответ тишина.