Это было тридцатое февраля,
за окном бушевали метель и вьюга,
капитан направлялся куда-то к югу,
припадая щекой к корме корабля.
В бороде серебро рыжину теснило,
а в глазах танцевали тоска и ром,
что плескался во фляге и пился ртом —
капитану
хватало
силы.
Сколько песен он спел в кабаках и в
полутемных и тесных, забитых трюмах,
окруженный улыбчивой, но угрюмой
корабельной командой? Людской молве
не собрать воедино, не сделать эпос
из разрезанной памяти, дел морских;
все, что нужно им, - лишь подавай трески,
не ломай их леса на десятки щеп и с
корабля не беги на балы, доколе
бородатым и пьяным нельзя там быть,
ибо в вальс не уложится эта прыть,
что томится в глуши и морской неволе.
Его силу и сердце забрал штурвал,
корабельный дневник и норд-ост поганый,
но пока это рядом — Он мальчуган и
покоряет
великий
девятый
вал.
Это было тридцатое февраля...
© Copyright: Виктория Бродская, 2015
Свидетельство о публикации №115042704672
Свидетельство о публикации №115042704672
Рецензии