***

Нескончаемые запасы "Шардоне" и немножечко боли.
Вернее,  бесчинствующие боли и опустевшее "Шардоне".
Просиживаю годы в одиночестве от мира извне.
Разбитые бутылки, скуренные сигареты  и пропитавший всю комнату запах ментола.

Тихий джаз разносится по ушам-
медленное и ласкающее слух убаюкивание.
Мы разошлись: каждый по своим неприлично  отличным берегам.
Все же я к твоему стремлюсь, но как бы ни старалась, слышится лишь причала постукивание.

Ты лгал. Да, Твоя речь высечена из сладкой лжи, достаточно приторной чтобы поверить.
Я же стояла и нервно курила, пока ты хватался за голову, что-то кричал а потом неделями в злачных местах пропадал.
Страдала, рыдала, молилась, что придешь  меня проверить.
Боялась, что все это время другими, более худыми и милыми ты свою жизнь наполнял.
И не зря.

Пачка за пачкой. Бутылка за бутылкой были куплены, скурены, выпиты,
И вот ты приходишь собирать меня по растрескавшимся осколкам.
Поднимает, прижимает, целует разбитую.
Все в тумане, но я чувствую тепло твоей руки. И только .

Излечиваешь, поднимаешь на ноги, улыбаешься,
но позже видишь, как  вновь нервно тянусь к сигаретам.
Чувствуешь мрачность моей души. Смотришь куда-то вдаль, не оборачиваешься.
Думаешь : "ну вот наша печальная и никчемная история допета"

Разбиваешь меня, молча уходишь. Уматываешь, проваливаешь, дверью хлопаешь,
Исчезаешь в покоях, где нет истерик и инфантильности.
Рука тянется к виски или пистолет к виску.
Да, у тебя теперь благополучная семья, и, говорят, ты на кампанию известную работаешь.
А я хочу обратно. Туда, где твое тепло нежно и трепетно тянется к моему теплу