Прозрение

Светка проснулась рано, потому что надо было погладить белую блузку, юбку, еще раз повторить стихи, которые она должна будет читать на празднике, посвященном Дню Победы. В квартире уже вкусно пахло печеным. Это мама расстаралась ради отчима, который прошел две войны, партизанил в белорусских лесах и воевал в действующей армии, а теперь возглавлял в районе организацию ветеранов Великой Отечественной войны.

Мама готовила праздничный завтрак, а с вечера на праздничный, как она его называла, пиджак прикрепила все награды отчима, повесила  сразу  потяжелевший пиджак на плечики, отошла в сторону и надолго застыла на месте. Светка с интересом наблюдала за ней, удивляясь, о чем так долго можно думать…А мама еще раз осмотрела пиджак, сняла с него невидимые пушинки и вышла в другую комнату. Теперь надолго застыла ее дочь, думая о том, как резко изменилась мама, когда в доме появился мужчина, хотя, если честно, по мнению, дочери, им вдвоем с мамой так было хорошо! Все внимание только Светке, только ей!

Появление мужчины нарушило устоявшийся семейный быт двух женщин, внесло какую-то сумятицу, другие традиции… Раньше она могла утром ходить из комнаты в комнату в одной ночной рубашонке, а теперь надо было одеться, прежде чем выйти из своей комнаты. Питались Светка и мамка в основном порознь, просто когда у кого было время и желание поесть… Теперь же по вечерам было довольно долгое семейное чаепитие, потом отчим шел в спальню и долго читал. Он, вообще, много читал, и Светка интуитивно тоже потянулась за книгами, иногда вместе с отчимом ходила в библиотеку и по его совету выбирала книги. Чтение ее как-то сразу увлекло, оказалось, что читать можно, как говорится, запоем. Вот она так примерно и читала…

Утро 9 Мая выдалось особенно солнечным и тихим, оно даже предвещало редкую для этого времени жару. Светка подошла к столу, на котором уже стояли тарелки, вазочки. С утра предполагался праздничный завтрак по случаю Дня Победы. Пахло ее любимыми пирожками с капустой, а еще котлетами, отбивными…Мама стала чаще колотиться с тестом и  нажимать, как она говорила, на мясные блюда: в доме появился мужчина. Она с гордостью носила имя замужней женщины, потому как разведенка звучало как-то оскорбительно, теперь же  в семье все было,  как у всех.

Дочь подошла к окну. Напротив, на здании детского сада, развевались флаги, улица начала заполняться нарядными людьми. Взрослые и дети шли с шарами, с транспарантами. Уже звучала музыка.

- Мамка, быстрее к столу, а то опоздаем на демонстрацию! – торопила родителей дочь и первой села за праздничный стол.

В зал поспешили отчим и мать с тарелками в руках. Ну вот, кажется все готово. Алексей Петрович открыл бутылку сухого вина, встал и кратко сказал:
- За Победу!

Он, вообще, был немногословным человеком. После войны работал на каком-то секретном объекте, поэтому привык, как говорится, держать язык за зубами. Человеком был порядочным и совестливым – это сразу заметили соседи и уважали его и за немногословность, и за справедливость, а еще за то, что был непьющим. Как-то раз на вопрос пьяненького соседа о том, почему не пьет, категорично ответил, как обрезал:
- На войне свое отпил.

Больше подобных вопросов соседи ему не задавали и сообразить на троих не приглашали. Отчим вошел в эту семью недавно, три года назад. Поздняя   его любовь  с матерью Светланы случилась аккурат под майские праздники, и расцвела она кипеньем яблоневых садов и терпким, дурманящим ароматом сирени.

И дивилась дочь, глядя на повеселевшую мать, на ее счастливые в поздней весенней радости глаза, на новое, купленное по случаю праздника платье, на туфли с модными узкими носками  на шпильках… Дивилась Светка и мать жутко ревновала, потому как спала теперь та в спальне с мужчиной, утром хлопотала не только вокруг дочери, провожая ту в школу, но и старалась угодить отчиму, потому что тот уходил на работу раньше.

Всегда скупой на слова, он в этот раз  вдруг разговорился: рассказал, что получил письмо от однополчанина, вспомнил, как их рота  отступала в первый месяц войны, как ее практически разбили, а уцелевшие солдаты отступили в лес (в белорусский лес), как потом вышли на воссоединение с действующей частью, как хоронили одного за другим боевых товарищей…

Светка слушала затаив дыхание. В семье не принято было говорить о войне, потому что всегда говорили только о хорошем – о Победе. А отчим рассказывал о таких ужасах, что сердце сжималось, а война приблизилась не со страниц книг, а вошла прямо в дом: с гарью пожарищ, кровавыми бинтами, искореженными гусеницами танков и смертями, смертями…

- На всю жизнь застолбились в моей памяти последние дни недолгой жизни боевого друга Саньки. Такой был жизнелюб! Прятались в лесах, фашисты по пятам шли… четвертый день практически ничего не ели, как-то сглотнули наспех каких-то ягод и траванулись! Вижу, друг совсем ослаб, а шепотом так все равно песни пел – вот такой веселый парень был!  И мать свою вспоминал, очень жалел, что не оставил ей внуков, что полюбить не успел, что с женщиной ни разу не спал… Потеряет сознание, а потом вроде как придет в себя и шепчет, что мамку ему жаль, что надежд ее не оправдал, что не понянчит теперь она внуков… Я как мог  тащил его на себе: не могли мы вступить в бой, потому что раненых среди нас было немало, потому что за них в ответе были,  - отчим надолго замолчал, только голова его мелко подрагивала.

Он за войну  был несколько раз ранен, контужен, а с годами раны давали о себе знать приступами боли, онемением рук, которые он иногда разминал часами. Вот еще голова начинала подрагивать, и длилось это час, два, три… И тогда Светлана  замечала, как ему нелегко было в такое время, и отчим старался уйти в спальню, включал там радио и надолго замирал, затаивался в боли, в воспоминаниях, а то брал в руки книгу и читал… читал в основном о войне, которая его так и не отпустила, навек приковав к себе памятью о погибших и чувством обостренной совести-вины за то, что он остался жить, что мать дождалась его, понянчила внуков…

- Из всех смертей, виденных на войне, смерть друга помню так отчетливо, словно это вчера я поклялся ему разыскать после войны  его мать и успокоить ее.  Да разве мы думали, что война будет идти четыре страшных года! А это было только ее начало!.. А после войны его мать я так и не нашел:  фашисты полностью сожгли эту деревню. Некому  было сказать прощальные Санькины слова. И теперь эта невыполненное обещание давит на меня всю жизнь. Пытался хоть каких-то его  родственников отыскать – ничего. И ту наспех вырытую могилку с небольшим холмиком не нашел – там в лесу на этом месте все было так за годы войны перепахано смертоносными взрывами, что никакой памяти о Саньке не осталось, кроме моей, - Алексей Петрович тяжело вздохнул, понуро поникнув мелко вздрагивающей головой.
Светка заметила, что отчим вытер платком глаза. Она только сейчас обратила внимание, что волосы на голове у него совсем белые, хотя он  говорил, что был жгучим брюнетом, а цвет карих глаз теперь будто  с налетом пыли…

Она как будто увидела его с другой стороны, услышала такое от него, что резко переменило ее представление об этом человеке. Он тихо запел:
Ты сейчас далеко – далеко,
Между нами снега и снега…
 До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти – четыре шага.

Мать Светланы стала подпевать. И так у них с отчимом слаженно получалось, так душевно… Дочь вышла из-за стола и прошла на кухню, открыла окно, комната сразу наполнилась праздничным шумом с улицы. Она глубоко –глубоко вдохнула свежий весенний воздух, так глубоко, что голова немножко закружилась, а по телу пробежал озноб, хотя ветер, ворвавшийся в комнату, был теплым, и, вообще, все предвещало душный день.
* * *
У Светланы не было музыкально слуха, но стихи она читала четко, выразительно и душевно, поэтому концерт, посвященный Дню Победы, вела именно она. Объявляла номера, заполняла паузы декламированным чтением. Вот и  в этот раз, стоя перед хором, звонко отчеканила авторов слов и музыки и замерла, а хор запел:
Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

Зал был заполнен, как говорится, до отказа. Представители старшего  поколения комкали платочки, вытирали слезы. Светлана видела с высоты сцены Дома культуры эти сосредоточенные лица, уже испещренные морщинами, а в ушах точно стучало молоточками и  вбивало в девичий мозг, не имевший  опыта страшных потрясений, - наивный и светлый, этакий розово-оптимистичный, веселый, жадно поглощающий яркие краски жизни, вбивало молоточками первый  самый настоящий  страх.

- А когда поняли, что живыми из этого боя уже не выйдем, то вдруг стало все нипочем – да пропади все пропадом! Смерть так смерть! Под танки падали как скошенные, подрывая и себя, и танки, и землю, вспаханную взрывами и промасленную кровью… А у меня даже последней гранаты не было, хотя на этот случай всегда берег ее, последнюю – надежду и сохранение чести – для себя и …но не стало ее у меня в том бою, все израсходовал. Так вот и получилось, что  с голыми руками побежал вперед – за своими. Несколько секунд бежал, но до сих пор помню жар лица, смертельное отчаяние и чувство какой-то невесомости – наверно, тоже смертной! И еще - не поверите! – какой-то легкости расставания с жизнью… Когда пришел в себя, то ужас пронзил все клеточки тела: а вдруг я в плену? Но нет: наши, свои вокруг! - впервые отчим рассказывал о войне, что-то прорвало его, вывернуло наизнанку такие откровения.

Хор пел, а Светлана вспоминала его слова и чувствовала накатывающую удушливую волну и выступившую на лбу испарину, подавила вдруг возникшую зевоту и уже затуманенным сознанием ощутила звон в ушах… Она так и рухнула на сцене перед хором.

Позже врач  объяснит обморок девушки:
- Что Вы хотите? Это тепленькое поколение, такое радужное, наивное, считающее, что весь мир для него распахнут, что кругом только добро и любовь. Это поколение живет взахлеб, и вдруг прозрение: мир несовершенен, он жесток, и  там есть смерть… А девушка, видно,  очень впечатлительная.


Анфимов Степан Степанович – мой отчим-отец, год рождения - 1915, последняя прижизненная награда – Орден Отечественной войны 1 степени; наградной документ № 182, дата наградного документа: о6.11.1985, № записи: 1509213085.
 

 


© Copyright: Людмила Дудка, 2015
Свидетельство о публикации №215042600660