Нерушимость

И струится через ребра ладная игра конгеро, под его руками конгу окунает в пыльный смог, а танцующие люди, словно дикие пантеры, черным кружевом струятся у его дрожащих ног. И в ушах колотит бубен, отдаваясь где-то в легких, превращая ритм сальсы в развлеченье дикарей. Мы - блуждающие тени, мы - легки, тонки и робки, только мы не устояли, когда вдруг открылась дверь в жаркий мир, горящий кровью и пылающий телами, в мир веселья и обмана бесконечный карнавал, мы скользнули, не подумав, что случится дальше с нами, мы покинули навечно свой родной сырой подвал.
И скользили сном по крышам, засыпали в трубах пеплом, укрощали чьи-то души и ломали под себя, но желание вернуться ширилось, росло и крепло, потому что не хотелось здесь кому-то доверять.
В каждом яблоке раздора, наливном и ярко-алом, в каждой трещинке на шкурке до поры таится спор, мы его не замечали, удовольствовавшись малым, и не видя, подписали чертов смертный приговор. Брызги солнца золотого, что котом лежат на крышах,
обжигали наши ребра раскаленным янтарем, мы кричали, извиваясь, только нас никто не слышал, мы боялись и рыдали, представляя, как умрем. В каждом часе, в каждом вздохе - капли тысячи агоний, в каждой чертовой секунде - напряжение в сто ватт, мы таились экивоком на карнизах и балконах, объясняя нашу трусость нерушимостью преград.
Но отсчитывая время по полуденному солнцу, загибая свои пальцы и считая месяца,
ни на миг не прекращали говорить, что мы вернемся, потому что не вернуться - невозможно и нельзя.