Сборник стихов. Перелистывая страницы

В.С. ЛАПИН

Перелистывая страницы

Сборник стихов

Авторская книга
Москва
2011

УДК 82-1
ББК 84(2Рос-Рус)6
Л24
Дизайн обложки Дарины Макаровой

ЛАПИН В. С.
Перелистывая страницы / В.С. ЛАПИН. — М. : Авторская
книга, 2011. — 110 с.
ISBN 978-5-91945-138-9

Дорогой читатель! Вы держите в руках сборник произ-
ведений Виктора Лапина. В него вошли стихотворения,
написанные автором в разные периоды жизни. Основные
темы — тема любви, взаимоотношений между мужчиной и
женщиной, и поиск истины.
Пусть вас не смущает название этой книги. Это не итог, это
этап, который пройден для того, чтобы двигаться дальше.
Как говорит сам Виктор, он не пишет стихи, они рождаются
внутри души, а рука с пером только придает им письмен-
ную форму. Практически все, что рождается, посвящено
людям, близким автору по крови и по духу.

УДК82-1
ББК84(2Рос-Рус)6
ISBN 978-5-91945-138-9 © Лапин В. С., 2011
Л24


СТРАНИЦА ПЕРВАЯ
(1965—1975)


ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Они бродили по Москве,
Вдвоем по бульварам и паркам,
И бледный таинственный свет луны
Слегка освещал эту пару.
Оба молчали — и он, и она.
А правда, к чему тут фразы?
Чуть застенчивая — она,
И он — богатырский малый.
Взявшись за руки, шли они,
Чему-то вдвоем улыбаясь.
Были счастливы очень они,
И это заметишь сразу.
Вот так и гуляли они по Москве,
Часы совсем не считая.
И я очень рад за них. А вы?
Уйдем же, мы им мешаем!


МОЖЕТ БЫТЬ

Вот идет по улице парень,
А навстречу девчонка идет.
Почему бы им не встретиться?
Может, вместе их счастье ждет!
Может быть, они друг без друга
И недели не смогут прожить...
Познакомьтесь! Ну дай ей руку,
Предложи ей с тобой пройтись!
Не стесняйся, дружок, прохожих,
К ней вниманье свое обрати.
Может быть, заметишь: ей тоже
Не хватает твоей любви.


МЕЧТА

Я мечтаю о встрече, которая скоро будет.
Я мечтаю о девушке, которая придет на свидание.
Я сейчас лишь мечтаю в эту зимнюю пору,
Когда солнце на небе только светит.
Это будет весною или летом, как хочешь.
Это будет обычно для всех посторонних.
Это будет обычный теплый солнечный день.
Но я жду этой встречи. Пусть скорей придет день,
Когда я под часами простою, словно тень!
Буду ждать тебя очень, приходи же скорей!
Как всегда, по привычке опоздаешь чуть-чуть,
А потом — неразлучно целый день, целый день.
В парке много скамеек незаметных пустых,
Затеряемся в зелени и присядем на них.
Посидим, поболтаем о различных делах,
Буду слушать внимательно я с улыбкой в устах.
Мне приятно с тобою, если даже молчишь.
Ты, простая девчонка, со мной рядом сидишь.
Говорят, что за время можно все позабыть,
Но тебя, дорогая, знаю я так давно,
Что забыть не сумею, да и сам не смогу.
А потом будет вечер и луна в темном парке.
Я спрошу: «Завтра встретимся?»
Ты ответишь мне тихо: «Мы с тобой будем вечно!»
На прощанье у дома поцелую тебя
И скажу: «До свидания, до нового дня!»
И я буду счастливый возвращаться домой...
А сейчас я мечтаю вот о встрече такой.


ПРОЩАЙ!

По окошку «зайчики» разбежались все.
Ты к другому мальчику — сразу, насовсем.
Я не знаю, как там в прежние года,
Только сердцу больно, коль пришла беда.
Только слов обида с губ не улетит.
Вырву их из сердца, сердце промолчит.
Все в округе знают, что она ушла.
Так проходит детство, так любовь прошла.
Но грустить не буду, я ей не судья.
Мне, такому парню, пропадать нельзя.
Да и что случится, если снег в окне?
Только мне не спится дома на тахте.


СКОРО

Мне сказали листья летнею порой:
«Поспеши к любимой! Грустно ей одной».
В осень — ветер дерзкий меж пустых ветвей:
«Что же не спешишь ты? Поезжай скорей!»
Снег валит под ноги и скрипит слегка:
«А к любви дорога очень нелегка...»
Зазвенят весною ручейки в снегу:
«Погоди немного, скоро я приду!»


САМОТЕКА

Милые детства воспоминанья!
Здесь проходила юность моя...
Но на прощанье все пожеланья
Старых друзей принимаю я.
Я далеко — в этом городе новом,
Здесь я живу уже несколько лет,
Но Самотеку добрым словом
Все вспоминаю и шлю привет.
Чтобы забыть и в памяти сгладить
Прошлых событий минувший рой,
Надо быть просто нечеловеком
И позабыть дорогу домой.
Я же иду дорогой этой,
Если только возможность есть,
Чтобы увидеться с Самотекой,
Чтоб на скамейке ее присесть;
Чтобы увидеть знакомые лица,
Чтобы узнать, что меня здесь ждут...
На Самотеке мне не тесно.
Рад вам сказать, что я снова тут.


Н.С.Л.

Забытых столетий прошли времена.
В Москве на Садовой девчонка жила,
И домик, где все ее детство прошло,
Быть может, сейчас и не помнит никто.
Судьба у девчонки простая была.
В войну родилась, потом в школу пошла,
Росла незаметно для маминых глаз,
С братишкой ругалась, поверьте, не раз.
Теперь это, впрочем, уже далеко,
Забыты обиды и ссоры давно,
И стала девчонка наша большой —
Замуж пошла она этой весной.
Но счастье девчонки прошло стороной,
И снова одна, а тот парень — с другой.
Но что я сказал? Она не одна —
С ней рядом дочурка шагает всегда.
Ну что же, девчонка, не надо грустить!
Есть цель в твоей жизни — дочурку растить.
И думай, как думала мама твоя:
«Дочурка моя, будь счастливей меня!»
Но только на жизни не ставь ты креста:
Она, ты ведь знаешь, совсем не проста.
А думай о счастье, что ждет впереди.
Его обязательно надо найти!



МОЯ ЗВЕЗДА

Всего лишь час остался до рассвета,
Еще немного можно отдохнуть.
Сколько мне ждать до твоего ответа?
А скоро утро, снова в дальний путь!
Уже я встал, порядок тот же снова.
Рассвет деревьев кроны золотит,
Гражданских нет, они еще спят дома.
Над головой моей моя звезда горит.
Не знаю, почему она так долго светит, —
Уже совсем не ночь и даже не темно.
И я боюсь, что кто-нибудь заметит
Мою звезду. Но вот уже светло.
Она ушла. Прощай, до скорой встречи!
До следующего утра буду ждать.
Твои глаза горят, как будто свечи,
Но далеко, и мне их не достать.
Поэтому я снова жду рассвета,
Когда горит одна моя звезда.
И снова жду я от тебя привета,
И песня новая рождается сама.


НАША ПЕСНЯ

Часто мы поем про королеву,
Песенка такая есть у нас.
Позабыть теперь ее не в силах,
Так как она по сердцу пришлась.
Лишь случится вместе отдохнуть нам,
Кто-то сразу струны шелохнет
И под нашу старую гитару
Тихо, тихо песню запоет.
«Я б назвал такую королевой», —
Сразу хором все подхватят вдруг.
И теперь она звучит сильнее,
Гитариста обступили вкруг.
Песен у нас много самых разных,
Песни все свои, своих ребят:
Про любовь, про встречи и разлуку...
Ну, а если в общем, то про нас:
И о том, как учимся и любим,
И о том, как грустно иногда.
Но грустить сегодня я не буду,
Ждут меня веселые дела.
Я мечтаю как приеду летом,
Сядем вместе за большим столом,
Кто-то со стены возьмет гитару,
Тронет струны, тихо запоет.
Запоет про ту же королеву,
Песенка такая есть у нас.
Позабыть теперь ее не смею,
Так как она по сердцу пришлась.



9–11 АВГУСТА 1967 Г.

Вот мы сидим у костра, ждем свой собственный ужин,
Готовим не напоказ, и нам керогаз не нужен.
Пусть ярче звезды горят, пусть ночь спускается ниже!
Гитары струны молчат, нам сейчас не до них, нам ближе.
Но вот отзвенели миски, чистые кружки стоят,
Голос басистый низкий шутит среди ребят.
И мы начинаем песню — нашу, не чью-нибудь!
Ночь раздвигает ветки, чтобы легче уснуть.
Гуще становятся сосны, только свет от костра.
Мы смотрим в небо до боли, до устали в наших глазах.
Что мы хотим увидеть, кто раскроет секрет?
Может, планету Юпитер, а может быть, нет.
У каждого свой характер, своя мечта и душа.
Только каждый смотрит, когда упадет звезда,
Чтобы успеть в мгновенье желанье свое загадать,
Но для этого нужно терпенье, нужно просто ждать.
Вот звезды уже затухают... Ну где же моя звезда?!
Песня моя затихает — значит, нам спать пора.



РАЗМЫШЛЕНИЯ

Соседи по стулу стучат домино,
Болезни свои позабыли давно.
Вот кто-то роман неустанно читает.
Кто спорит, кто спит, кто просто мечтает.
И я отношусь к последним, наверно,
Не потому, что другое неверно,
А потому, что я все прочитал,
Поспорил, поспал, в домино постучал.
Осталось мне только мечтать да мечтать,
На небо смотреть и учиться гадать.
Хотя научился гадать я давно
И счастье по картам нашел не одно,
Но было все это не для меня:
Бубновый король — это не я.
И, как нарочно, всегда не везло —
Казеный ли дом, злодейка, письмо...
Я больше люблю отдаваться мечтам,
И книги читаю я только роман.
А если ты спросишь, о чем та мечта,
Скажу: «Догадайся попробуй сама!»


В ПОХОДЕ

Вечер, тихо, звездное небо,
Чуть слышны голоса в тишине.
«Кончилось лето, — сказал я несмело. —
Время теперь грустить о тебе».
Ладно, не буду, об этом после.
Лучше, конечно, вообще смолчать.
Ты посмотри, какое небо!
Что же хотел я тебе сказать?
Нет, пожалуй, теперь не надо,
Все и так стало ясно мне.
Мне без тебя как-то сразу стало
Мало всего, что есть на земле.
В воде отражаются звездные дали.
Как приятно плыть по реке!
Куда бы дороги меня ни звали,
Я остаюсь всегда верен себе.
Верен себе — быть с тобою рядом,
И не подумай, что я шучу.
Очень мне надо тебя всю сразу,
Трудно бывает здесь одному.
Помнишь качели и лес за дорогой,
Скошенный луг и нашу скамью?
Это должно повториться снова,
Я без этого не проживу.



ГЛАЗА I

Почему-то трудно мне сейчас
Без тебя, твоих зеленых глаз,
Словно я их где-то потерял
И совсем другой на след напал.
А прошел всего недели срок,
Прогремели рельсы под колесами,
И прощальный жалобный гудок,
Словно эхо, прокатился меж утесами.
И теперь я здесь один грущу,
Пребываю в сонном ожидании,
И с тобою встречи я ищу.
Ах, как долго, долго до свидания!
«Только вот опять мотив скушен, —
Скажут мне ребята втихомолку. —
Ты же ничего не видел, не прошел.
Ты иди по миру, да с котомкой,
Посмотри на жизнь со всех сторон.
Ты ж дружище ничего не знаешь!
Путь твой для других не наделен,
Ждет, когда ты на него нагрянешь.
Вот когда сума будет полна,
Соберешь все горести, страданья,
Ты узнаешь как долга она —
Первая минута расставанья!»
Так умчался поезд на восток
Иль на запад, может быть, на север.
А у нас здесь низкий потолок...
Это я к чему? Да так, рассеян.
Писем жду, пока их нету вроде,
И в мечтах со мною только ты.
Я сейчас подумал о погоде:
Лето все же потеплей весны.
Только страх немного остается,
Остается он в душе моей.
Кажется, уйдет — опять вернется
И стоит, как сторож, у дверей...
Ну да ладно, это разговоры.
Мне бы увидать тебя сейчас!
Очень грустно будет мне на свете
Без твоих больших зеленых глаз.



* * *

Какой противный сильный ветер!
Некстати снегу намело,
А солнышко совсем не светит,
И вновь зима стучит в окно.
И снова, будто совпаденье,
С плохой погодой, как всегда,
Идет плохое настроенье.
Куда же делась ты, весна?
А может, не в весне тут дело?
Оттуда писем нет давно...
Быть может, все ей надоело.
Но нет, не верю, не могло!
А может, я ее обидел —
Так, невзначай, пустил словцо?
Как жаль, что глаз твоих не видел,
Не видел я твое лицо!
И долго мне еще томиться,
Не видеть глаз и сладких губ.
Я не хочу с тобой проститься
И вовсе не хотел быть груб.
Но все же действует погода,
И в чем-то я совсем неправ,
А мы не видимся полгода...
До встречи, до зеленых трав!



ПРОСТИ

Не стучит больше поезд колесами,
Я стою на перроне с ней.
Мои мысли летят, как с откоса —
Все скорее, скорее, скорей...
Надо все рассказать, покаяться,
Смыть с души загрязненный шлак.
Только стрелки часов все вертятся,
А слова не идут никак.
Да о чем говорить-то? Не о чем:
Если было что — все прошло.
И, по-моему, это все мелочи,
Просто так закоптило стекло,
Если ты мне поверишь заново.
Если только поверишь мне!
Надо мною багрится зарево,
И душа моя как в огне.
Помоги мне забыть былое,
Помоги мне найти тебя!
С тобой связано все дорогое,
Вест-тень-зюйд ведущая меня.



СКАЗКА

В детстве сказки я любил: про царя с царицей,
О семи богатырях, сказку про Жар-птицу.
Время быстро пронеслось, вырос я из детства.
Сказки все почти забыл, мне неинтересно.
Но как там, как в книжках тех, на порванных страницах,
В жизни есть один вопрос: «Где найти Жар-птицу?»
Мне пойти по свету надо, как ходили принцы.
Но поймаю ли ее? Может, мне приснится?
Засыпаю. Повезло. Вот она — Жар-птица!
Только рядом-то не я, к ней не подступиться.
«Что ж, за дело! — говорю. — Надо же сражаться!»
Меч из ножен достаю, начинаю драться.
Как ни странно, победил, только толку нету:
Царь Жар-птицу захватил — и к себе в карету.
А она кричала б хоть иль сопротивлялась!
Нет, спокойно отнеслась, тут же обвенчалась.
Да, опять не ту нашел, просыпаться надо...
За мучения мои ждет меня награда.
Я опять — перо готовь, чистую бумагу:
Напишу я про любовь, нету с нею сладу.



ПЕСНЯ

Если я ухожу, то надеюсь на встречу,
И при встрече увижу я лица ребят.
Если письма придут, я на письма отвечу.
Значит, помнят меня и забыть не хотят.
Но последний гудок, несмотря на погоду.
Расставанье порой тяжелей в сотни раз.
Покидая свой город на долгие годы,
Не могу оторвать от тебя своих глаз.
И теперь я иду надоевшей дорогой,
Только эта дорога приводит не к ней.
И никто мне не машет рукою с порога,
Нет здесь рядом со мной моих старых друзей.
Что же будет со мной, когда время промчится,
Когда выйду я сам на московский перрон?
Я живу в стороне, это часто мне снится.
Но увы, жизнь такая — непохожа на сон.
Я надеюсь, с тобой мы увидимся снова,
Будем снова бродить по уснувшей Москве,
Постоим у большого и тихого дома,
Я скажу очень важное слово тебе.



СТРАНИЦА ВТОРАЯ
(1976—2000)


РОМАНС

Приходит ночь, и тают безвозвратно
Дневных забав последние часы.
И в свете звезд, и в мареве туманном
Во сне всегда ко мне являлась ты.
Сон проходил, и наступало утро,
А ночь манила, и я сгоряча
Бросался в омут, где и дна не видно,
Где нам светила старая свеча.
И снова ночь меня пленяла,
И снова мы уста в уста.
Но ты вдруг тихо прошептала:
«Прощай! Прости, пожалуйста!»
Свеча погасла — комната пуста,
И за окном предвестие рассвета.
Но до чего подушка горяча
От ваших слез прощального привета!
Образ милый и полный желаний —
В темной ночи, поре ожидания;
Утром, временем расставаний,
Он теряет свои очертания.



СВЕТ ЗВЕЗДЫ

Лунной ночью виден свет, это свет моей звезды.
Что мне сделать? Как забыть? Как прогнать мои мечты?
Как мне забыть, что любовь — это ты?
Я ищу себе ответ у моей родной звезды,
А она роняет свет, и слова ее пусты.
Приближается рассвет, отражая суть судьбы.
Что мне делать, как продлить чары гаснущей любви?
Где же мне найти ответ, если нет моей звезды?
Если затерялся след, если затерялась ты?



СТРАДАНИЯ

Закатилось солнышко за большую тучу.
До чего я, бабоньки, парень невезучий!
Ведь хочу немного я — лишь кому понравиться,
Но только не уродине, а хотя б красавице!
Я ведь парень хоть куда, а не хрен да с редькою,
Только мне одна беда — ходит краля с Петькою.
Раз такая непогодь, раз я тут до лампочки,
Вложу душу я в гармонь да пойду до лавочки.
Буду громко песни петь, буду голоситься,
Ко мне девки подойдут, будем веселиться.



НА СМЕРТЬ ТАЛЬКОВА

Верить в Бога — и погибнуть так нелепо на земле...
Или Бог и Тот не в силах что-то изменить в судьбе?
Или дьявол вдруг нарушил равновесие сторон
И, купив продажну душу, день назначил похорон?
И свершилась эта низость на Руси в который раз:
Сердце вдруг остановилось, песня вдруг оборвалась,
Замолчала вдруг гитара, разомкнулся жизни круг,
Самого певца не стало. Кто виной всем этим «вдруг»?
Кто виной за смерть Талькова? Кто виной
за смерть других —
Тех, что пели правду-слово и жалели нас, глухих;
Тех, которые пытались разбудить наш спящий люд;
Тех, которые скитались, корни оставляя тут —
Тут, на Родине, в России, в столь огромной стороне,
Где народ, как Бог, бессилен что-то изменить в судьбе?
За покой души ретиво льем мы в свой бокал вино...
А сберечь России сына, видно, нам не суждено.



СОН

Не знаю, правда это или нет.
Мне снилась женщина, черты лица знакомы.
На вид ей было тридцать с лишним лет.
Меня звала, вела меня из дома.
И вот, идем. Меняются года.
Становимся моложе, веселее.
И вот уже журчит вокруг вода,
В глаза друг другу смотрим мы смелее.
А в них мы видим вечную любовь,
А в них мы видим встречи и разлуку.
И вот бурлит по жилам нашим кровь
И предвещает сладостную муку.
Но сон короток. Утро за окном.
Щебечут птицы где-то за рекою.
А женщина, с которой был вдвоем,
Свой видит сон, обняв меня рукою.



В.Н.Л.

Белоснежкою в лесу мне не одиноко,
Только прячутся в росу слезы отчего-то.
Я стою среди цветов, яблоко сжимаю...
Потеряла веру я. А найду ль — не знаю.
Я лягушкою в болотах, я царевною в дворцах,
Только кто-то сжег одежку: просто так или в сердцах.
И теперь я дымкою в синем небе таю...
Потеряла я надежду. А найду ль — не знаю.
Золушкой на бал спешу я без приглашенья,
Но судьбы полночный час бьет без промедленья.
Я по лестнице бегу, туфельку теряю...
Потеряла я любовь. А найду ль — не знаю.



ЧУДО

Ехал я в автобусе номер «209»
По Ташкентской улице, в городе Москве.
А когда автобус мой поворот стал делать,
Тут Он и привиделся, подошел ко мне.
Говорит нахально так: «Как дела, приятель?
Чай, с работы? Чай, устал, голова болит?
Повезло те, — говорит, — я людей спасатель,
Буду к жизни поднимать зверский аппетит».
Ну а сам такой, что жизнь вряд ли в нем задержится,
И росточком он не взял, в общем, вял и хил,
Непохож совсем на тех, на ком небо держится,
И нельзя с него писать портреты воротил.
Он же вновь твердит свое: «Я людей спаситель!»
И трибуна у него, и стакан с водой.
Чувствую, создаст сейчас город-сад, строитель:
Уж заслушался сосед, рот открыл другой.
Он же воду в ступе льет и ее там толчет.
Мы в экстаз, глаза в закат, мозги набекрень,
Весь автобус в такт ему себе рожи корчит,
И неясно нам теперь, где здесь свет, где тень.
Только благо поворот — вещь небесконечная;
Крутанул водила руль, и автобус встал.
Накатилась вдруг тоска и печаль сердечная,
А мужик, спасатель наш, рот открыв, пропал.
И сказал водила нам: «Брось, народ, печалиться!
Перегрузка вышла здесь, поворот крутой.
Жизнь идет, и скоро все, братцы, устаканится».
Дверь открылась, вышел я и пошел домой.



ОФИЦЕРЫ

Последние сутки российских агоний —
И скинуты белые в Черное море.
Последний наш царь и последний барон
Уже не увидят свой трон.
Последний поручик, покинув отчизну,
И красный хорунжий, смахнув с глаз слезу,
По Родине-матушке правили тризну,
Предвидя опалу, разбой и грозу.
И вот уж лежат в позабытых могилах:
Кто с пулей в виске, кто в затылок убит.
Себе изменить оказались не в силах
И сделали так, как им совесть велит.
Офицеры, господа офицеры!
Ваша честь была взята под прицелы.
Вы ушли в небытие, ветром стали,
Но России своей не предали.
ВИТЯЗИ
Вечно славен на Руси
Образ витязей прекрасный,
И души порыв их ясный:
«Жизнь Отчизне посвяти!»



НЕБЫЛИЦА

Ни разу не целована,
Когда-то так знакома,
Другому адресована,
Прошла ты мимо дома.
Второй и третий связаны
Названьем Самотечные,
Но только русла разные,
Да встречи неурочные.
Звонки, рукопожатия
Да тихий вздох нечаянный...
Где ж вы, мои объятия
И блеск в глазах отчаянный?
Где ж то, к чему стремились мы
Сейчас и раньше, в юности?
Свеча горит — боимся тьмы,
Мы в зоне недоступности.
Не суждено теперь пройти
За двадцать лет нехоженых
Для каждого по полпути
Дорогами несхожими.



ГАДАНИЕ

И снова в комнате один.
А ведь мгновеньем раньше — было.
Но вновь темно, свеча остыла,
И в зеркале пропал твой силуэт,
Оставив на стекле от воска след.
А как легко свечу зажечь!
Не надо слов из заклинанья.
Как из другого мирозданья,
Ты возникаешь. Твой портрет —
Он в зеркале. А рядом нет.
Гаданье на свечах — обман.
Ты вместе с ним ушла из круга,
Сказав вполголоса: «Супруга».
Не принеся покоя мне,
Твой след растаял на стекле.
Темно. Огарок. Боль в груди.
На что надеяться, не знаю.
С рассветом я тебя теряю.
И, видно, в память о тебе —
Лишь профиль в воске на столе.



ШКОЛА

А мы стареем, брат, стареем,
Как это ни обидно нам.
Но мы глазам не часто верим
И смотрим все по сторонам.
Со стороны оно виднее,
А в зеркале — какая суть?
С годами можем стать умнее,
А молодости не вернуть.
Как не вернуть дом, где родился.
А переулок мой родной
От юности отгородился
Доминнокаменной стеной.
Но жизнь идет, и все прекрасно.
Мы вновь приходим в этот дом,
И с нами все, пожалуй, ясно.
Ну что, братва, давай споем?
Иль про солдата — тот, конечно,
Желает генералом стать,
Иль для души — да так сердечно,
Как Окуджава мог играть.
Титов берет свою гитару,
Чего-то там бурчит в усы:
О том, что ловят нас недаром
На те кусочки колбасы.
Ну вот — оборвана строка,
Гитары звук застыл устало.
Мы разбрелись, сказав «пока»,
И рядом вдруг друзей не стало.
И было это в первый раз,
Но, слава богу, ненадолго.
Пути расходятся подчас,
Но чувство чести, чувство долга
Нас заставляет приходить
Вот в эти старенькие стены.
И нам без этого не жить,
Не жить без дружеской беседы.
Здесь молодеем мы душой,
Здесь вспоминаем, как мы жили.
И песни юности с тобой,
Дружище, мы не позабыли:
Высоцкий, Клячкин, Окуджава,
Сам Городницкий, Визбор, Ким...
Пока их помню я, пожалуй,
Останусь, братцы, молодым.



ЛЮБОВЬ

Любовь, любовь, любовь состарилась мгновенно
И, слов не говоря, умчалась на покой,
А я гляжу с тоской в глаза проникновенно
И тихо говорю: «Любимая, постой!»
Постой, не уходи с рассветом безвозвратно!
Не верю, что с тобой расстаться суждено.
Не прогоняй меня, не исчезай внезапно,
Ведь это не игра и мне не все равно!
Ведь от любви у нас родилось в доме счастье,
Удача и успех сопутствовали нам,
Нас не касался хлад осеннего ненастья,
Под парусом любви мы плыли по волнам.
Что изменилось вдруг, откуда перемены,
Откуда этот вздох и молчаливый взгляд?
Ведь не было причин, и не было измены,
И я не заслужил представленных «наград».
И я тебя люблю сегодня, как и прежде,
Хочу услышать вновь: «Любимый — только мой!»
И снова говорю я голосом надежды:
«Не надо, не спеши! Любимая, постой!»



ГЛАЗА II

Твои глаза со мной везде:
Смеются, радуются, злятся.
Они во сне мне даже снятся
И помогают мне в беде.
Тебе скажу и лгать не стану:
Всем сердцем, телом и душой,
Хоть я и ростом небольшой,
Тебя любить я не устану.
Тебя целую, что нечасто
Теперь случается меж нас,
А повторял бы много раз,
Тебя целую — это счастье.
С тобою рядом я иду,
И вдруг — руки прикосновенье,
Хотя б чуть-чуть, хоть на мгновенье,
И я с надеждою живу.
И вот теперь мы здесь одни,
Судьбе спасибо, Провиденью
За эти трепета мгновенья!
Любимая, ко мне приди!
Но мне ответить можешь ты,
Что это плод воображенья,
Что это для стихосложенья,
Что это лишь предположенья...
Нет! То желанья и мечты.



СОВЕТ ДРУГУ

Что это — сон или реальность?
Что — это слезы или смех?
Куда уйти, в какую дальность,
Чтоб разобраться без помех?
Сейчас ты рядом — вдруг не стало.
То слышно крик — то тишина.
То было много — теперь мало,
И «нет» в ответе — значит «да».
Я не пойму твоих страданий,
И радостей я не пойму.
Мне не понять твоих желаний,
Я просто от тебя уйду.




ПОСВЯЩАЕТСЯ М.А. БУЛГАКОВУ


1. ИГЕМОН

Вверх по лестнице луны он шагает неустанно,
Приближение беды ощущая постоянно.
Пес любимый возле ног не рычит, хвостом виляет,
Только спорных фраз поток Игемон не прерывает.
С ним по лестнице луны рядом шествует философ.
Неразлучны две судьбы, не поможет рунный посох.
Судеб спор нам не прервать, не дана нам эта сила.
Можем только сострадать — тихо, громко, но не лживо.
Вечный спор меж них идет, и конца ему не видно,
Но среда уже грядет, а проигрывать обидно.
«Казни нет, ведь ты живой?! И шагаешь тихо рядом...
Или нет тебя со мной? Только свет луны над садом?»
Опечалилось чело, но слова звучат упруго:
«Трусость — больше ничего! Хуже не было недуга».
Игемон прикрыл глаза. Страх прошел, тоска осталась.
Налетела вдруг гроза, все вокруг перемешалось.
И мне снится Вечный град, и распятый там философ,
И расстроенный Пилат с целым ворохом вопросов.



2. МАРГАРИТА

Взглянула вниз глазами безнадежно,
Устало вздрогнула, и легкий стон в устах.
И лестница пред нею белоснежна,
И тот камин — все превратилось в прах.
И Он сказал ей: «Пей!» — и закружило.
«Не бойся, королева! Кровь ушла!» —
И током сладким в жилах оглушило,
И смело в эту дверь она вошла.
А что за дверью? Что и было раньше:
Куда ни глянь — все суета сует!
И искушенье: «Попросить!» — а дальше?
А дальше омут и за все ответ.



3. ИУДА

Слух прошел, что Иуда повесился,
В мир иной распахнул сам окно.
Или кто-то помог, осмелился
Совершить, что свершить суждено.
Нет страшнее греха предательства,
Нет подлее, чем в доме своем.
И уже не нужны доказательства.
Мир таков, и мы в нем живем.
За поступки нас ценят по-разному,
А за этот всегда цена
Оставалась предельно ясная
И едина во все времена.
Горсть монет уместилась в ладони,
Тридцать штук звенят как одна.
И Каифа, как Крез, доволен:
Подходящая вышла цена!
А в саду уже все в ожидании,
Поцелуй с губ сорваться готов,
И назначенное свидание
Отделило друзей от врагов.
И я вижу сквозь призму столетий
Ту тропинку в прекрасном саду.
И шагнул Иисус в бессмертие,
А Иуда шагнул в пустоту.



4. W

Ночь бесконечна, если захотеть.
И полночь может вечно длиться.
И можно многое успеть,
Но утром надо расплатиться.
Вам кажется, что это сон
И что случилось, не могло случиться.
Но поздно: Он уже взошел на трон
И заставляет на себя молиться.
И вот уже вы вторите толпе
И, продолжая на кого-то злиться,
Спокойно тонете в свободной суете,
Не замечая, что вокруг творится.
И где друзья теперь, а где враги?
В сплошном экстазе Он велел им слиться.
Кругом лишь тени, не слышны шаги,
И результатом может Он гордиться.
Когда благодарят, что Бога нет,
От снов смертельных следует очнуться
И дать священный праведный обет,
Чтоб к вере истинной вернуться.
Но если вижу на визитке я двойное «W»,
Становится мне вновь не по себе.



5. МАСТЕР

Он свой заканчивал роман,
Но нет на сердце облегченья,
Жар в теле, в голове туман,
И мозг на грани помутненья.
Герои ходят вкруг него,
Они живут его словами,
И недопитое вино
Две тыщи лет бурлит в стакане.
Пилат свершил поступок свой,
Иешуа теперь свободен
И открывает мир иной,
Где стал он более угоден.
Пророк не нужен никому,
Ведь это значит — надо верить.
А деньги власть дают тому,
Кто по себе нас будет мерить.
Но рукописи не горят,
И с этим надобно считаться.
Они нам часто говорят,
Как в мире сем не потеряться,
Не раствориться в суете,
Не сгинуть в сумерках безвестных,
Не оказаться в пустоте,
Как выжить в этом мире тесном.
Они выводят нас на свет,
Совет всегда дают правдивый,
Стараются сберечь от бед
И указать нам путь незримый.
И Мастер завершил роман,
Сказав Пилату: «Ты свободен!»
Но, получив свой гонорар,
Иуда вновь кому-то годен.



* * *

Все проходит, пройдет и это,
Не останется ни следа.
Лишь слезинка соленой лентой
Между нами рекой легла.
Лишь тобою забытые мысли
Эхом рвутся в ночной тиши.
И осколком по нервам — «если б»,
И ненужный порыв души.
Все проходит, пройдет и это,
И уляжется суета.
И останется лучиком света
Та, что рядом со мной была.



* * *

Костер угас к исходу ночи,
И только угли на ветру
Опять пожар в душе пророчат,
И муки страсти, и беду.
Не жду от вспыхнувшей надежды
Ни радость встреч, ни боль разлук.
Все повторится, как и прежде.
Но, к счастью, замкнут первый круг.
Туман клубится пред зарею.
Костер потух — одна зола.
Но мне не верится порою,
Что все исчезло навсегда.



ПЕРЕКРЕСТОК

Снова я и перекресток,
И судьба тонка, как нить.
Где ответы на вопросы,
Что помогут дальше жить?
Перекресток — это просто
Две дороги на распутье.
Перекресток — это остров
В океане наших судеб.
Не пройдешь — и не узнаешь,
Что же ждет за поворотом:
Счастье, боль, веселье, скука,
Иль предательство кого-то;
Иль подруга роковая
Занесла над нами руку,
Иль Амур стрелой коварной
Разорвет мне сердце мукой;
Иль друзей своих не встречу
Я за праздничным столом;
Или все свои проблемы
Я оставлю на потом.
И ступив на перекресток
Уж в какой, не помню, раз,
Как в старинном алфавите,
Жизнь начнется с буквы «Аз».




ЗАЗЕРКАЛЬЕ I

Человек из Зазеркалья
Молча смотрит на меня
И пытается увидеть
Что, увы, не вижу я.
Присмотревшись, видит горы
И завалы от проблем,
Нераспутанных узоров
Ворох самых разных дел.
Видит, скорчившись от смеха,
Суету моих сует.
Плачет горькими слезами
Над никчемностью побед.
Ему виден смысл жизни,
И к вопросам есть ответ.
Он готов подать любому
Самый правильный совет.
Я смотрю и удивляюсь:
Где ж он раньше был такой —
В день, когда мы с ней расстались,
В день, когда я пил взапой?
Где ж он был, когда с друзьями
Прекратился разговор
И когда мне дети сами
Вынесли свой приговор?
И в последнюю минуту
Пусть он даст за все ответ!
Я гляжу в зеркальный холод —
А меня там уже нет.



* * *

Земля повернулась, и все изменилось.
Сегодня ты ночью опять мне приснилась.
Мы счастливыми были, и ты улыбалась.
Как жалко, что это во сне все осталось!



* * *

Ночь — друг иль враг, попробуй отгадай!
Сегодня холодна, а завтра очень жарка.
И пусть по жизни это будет так:
Ведь жизнь, поэтому, наверное, приятна.



* * *

Толстощекая луна
На вечернем небосводе.
Жаль, что жизнь всего одна,
Да и та уже проходит.
Солнце яркое встает
И лучами кожу жалит.
Вышло все наоборот.
Кто же в этой жизни правит?




ТРУСОСТЬ

Я боюсь, что опоздаю.
Я боюсь, что на ходу
Спрыгнуть не смогу с трамвая,
И боюсь, что вдруг смогу.
Я боюсь, что не замечу
Взгляд, порыв, любовь свою.
И боюсь, что ей отвечу,
А ответив, разлюблю.
Я боюсь, что мало предан
Отцу, матери, друзьям.
И боюсь, что буду предан,
Только кем — не знаю сам.
Я боюсь, что растеряю
Что скопил за много лет.
И боюсь, что жизнь такая
Опостылит мне навек.
Голову приподнимая,
Раздвигаю щели век:
Свет от края и до края!
Просыпайся, Человек!




ПИСЬМО СЕСТРЕ

Здравствуй, милая сестренка,
Бабушка своих внучат!
А ты выглядишь отлично.
Это я, твой младший брат.
Помнишь, в детстве как мы дрались
Понарошку и всерьез?
Помнишь, даже целовались,
Изучая сей вопрос?
Да уж, времени немало
Пробежало с той поры!
Вот родителей не стало,
И стареем теперь мы.
Я гляжу и улыбаюсь,
Ты — улыбкою в ответ.
Да, мы часто ошибались,
Жизнь — не радостный сонет.
Но все ноты ты пропела...
Нет, не так — сейчас поешь —
Ровно, смело и без фальши!
И откуда что берешь?
Помнишь двор на Самотеке,
И соседей, и друзей?
Все теперь в круговороте
Наших жизненных страстей.
Дом на карточке остался;
Разбрелись мы кто куда.
Только Самотеки братство
Остается навсегда.
Знали мы своих соседей
И дружили всем двором,
Веселились, как умели,
Часто плакали потом.
Нас все меньше остается —
Самотечных тех ребят.
Но пока в нас сердце бьется,
С прошлым каждый встрече рад.
Так всю жизнь, моя сестренка,
Ношу памяти несем,
Только горькие минуты
Оставляем на потом.
И сейчас, вдали от дома,
Где когда-то родились,
Продолжается другая,
Нами созданная жизнь.
И дай Бог ее прожить нам,
Чтобы, кто придет потом,
Вспоминали и любили
Свой родимый отчий дом.



* * *

Предрассветная луна
На весеннем небосводе
Посветлела и зашла:
День грядет, а ночь уходит.
Звезды гаснут на глазах,
И несмелый лучик солнца,
Словно лик на образах,
В душу светом ярким льется.
И встает заря волной,
Заполняя все пространство,
Мир изменчивый такой,
Но люблю я постоянство.



* * *

Как ни пытайся, ты не спрячешь
Такое чувство, как любовь.
Ее забыть, распять — и вновь
Ее хотеть, растить и холить,
Чтоб растоптать, иль жить позволить,
Чтобы сгорать в огне страстей.
Чтоб за год никаких вестей
Не приходило от любимой...
Порою это справедливо,
Но как же жизнь тогда тосклива,
Пуста, убога, сиротлива!
Так дай же Бог прожить иначе!
Любовь жива — ее не спрячешь.




СТРАХ

Борьба со страхом по ритуалу Бене Джессерит
из романа Ф. Герберта «Дюна»
Он здесь, мой страх. И я боюсь.
Но Бог со мной, я это знаю,
Поэтому я не борюсь
И лишь на Бога уповаю.
Страх — это маленькая смерть,
И с ним в нас разум умирает,
Крушится жизни ось и твердь,
И нас забвенье настигает.
Но буду я на страх смотреть.
Пускай он мной овладевает.
Я презираю эту смерть,
Пусть страх меня насквозь пронзает!
И вот исчез он в никуда,
Мной мысленно тот путь отслежен.
Там не осталось и следа,
Ведь космос пустоты безбрежен.
И в предрассветной тишине
Луч солнца — добрая примета.
Стою один я, грустно мне,
А страха и в помине нету.




ЗАЗЕРКАЛЬЕ II

Он шагнул из Зазеркалья,
Я — ответный шаг к нему;
И, взбесившись, подсознанье
Воплотилось наяву.
Ни законов, ни запретов,
Делаю что захочу.
Из несбыточных желаний
Мне любое по плечу.
Я достал рукою небо,
Заглянул на дно морей.
Я промчался над полями
Ветра сильного быстрей.
Я заставил сказку-небыль
Явью будничною быть.
Я заставил Несмеяну,
Засмеявшись, полюбить.
Я бы смог и не такое,
Коль в меня вселился бес.
Только дело непростое,
У него свой интерес.
И цену моих желаний
Посчитали, как могли:
Память вмиг укоротили,
Не возвращены долги —
Не деньгами, а поступком.
Мне теперь на все плевать,
И друзей на старой кухне
Мне уже не собирать.
Я иду, плечом толкая,
Каждого, кто не со мной.
Всех вокруг себя ругая,
Создаю я свой покой.
Места нет там для раздумий
Над мирскою суетой.
И любимой на прощанье
Я не крикну там: «Постой!»
Я не вспомню там о прошлом,
Я забуду о родных,
И мне станет очень просто
Близких превратить в чужих.
Результат не за горами:
Сам себе я господин.
Даже Бог — теперь Он с вами;
Я — нигде, и я — один.
И в последний миг сознанья
Прочь от сделки роковой
Я шагнул из Зазеркалья.
Слава богу: я живой!




* * *

Падал снег, и купола
Серебрились лунным светом.
Я один, и ночь одна.
Чуда жду в сиянье этом.
Ведь в Рождественскую ночь
Может многое свершиться.
И гоню тоску я прочь.
Засыпаю. Чудо снится.
Он зашел, спросил: «Ну что?
Едем мы, иль силы нету?»
Я схватил свое пальто —
И скорехонько в карету.
Бодро тройка понеслась,
Ничего кругом не видно.
Жизнь, Любовь, Разлука, Страсть —
Пролетело все. Обидно.
Тройка, сделав поворот,
Запетляла между сосен.
Где веселья хоровод?
Смех, Улыбка, Радость? Осень.
Тройка мчится все быстрей
И сметает все на свете.
Рядом нет моих друзей.
Где моя Опора? Ветер.
Тройка стала у ворот,
Холодок прокрался в душу.
У двери — как сажа кот.
Не к добру, и горло сушит.
Я в избу, ковшом в ведро —
И глотнул живой водицы.
Полегчало, отлегло.
Рядом нет уже возницы.
Да петух, на радость мне,
Песню раннюю заводит.
Улыбнулся я во сне.
Слава богу, солнце всходит!



ЖИЗНЬ

Жизнь прекрасна, но проходит мимо.
И мгновенье трудно удержать,
Если в этот миг ты был счастливым
И не собирался умирать.
Жизнь идет накатанной дорогой.
Трудно сбиться с верного пути.
Только Кто-то пошутил немного,
И своей дороги не найти.
Жизнь полна загадок и ответов,
И тебя от них бросает в дрожь.
Можно жить без дружеских советов,
Но ведь без друзей не проживешь.
Жизнь проста, как дважды два — четыре.
Но сумел ведь кто-то доказать,
Что в ином, по нашим меркам, мире
Дважды два порой бывает пять.



* * *

Со словами так бывает:
В небо птицей улетают
И кружат, как лист кленовый.
Не поймаешь это слово.
Со словами так бывает:
На губах, как льдинка, тают.
И хоть ищешь ты иного,
Не найдешь другого слова.
Со словами так бывает:
Вдруг они свой смысл теряют.
В словоблудье бестолковом
Нужного не слышишь слова.
Со словами так бывает,
Что порою убивают.
Как снаряд, взорвать готово
Кем-то сказанное слово.
А бывает, все так ясно,
И что сказано — прекрасно.
И тогда вдали от дома
Нас любовью греет слово.
Выбирайте же слова —
Жизнь, увы, всего одна.



ВЕЧНОСТЬ

Вечность — верная подруга
Времени, пространству, тьме.
Все приходит ниоткуда
И скрывается во мгле.
Время дарит наслажденье,
Радость жизни и любовь.
Кто любил хотя б мгновенье,
Испытать готов и вновь
Крах несбывшихся желаний,
Власть объятий, поцелуй,
Воплощенье всех мечтаний,
Миг любовных, страстных бурь.
Но пространство все съедает,
Долог путь до точки «Б».
И оно твой путь стирает,
Гасит свет в твоем окне,
Поглощает все порывы.
Шаг любой — как в никуда.
Не успел пожить счастливо,
А прошли уже года.
Жизнь твоя, как часть пространства,
Длится уже много лет.
Но пространство — постоянство,
Ну а вечной жизни нет.
Не теряя луч надежды,
Ты уходишь на заре.
И срывает тьма одежды,
Вечность забрала к себе.



ДРУЗЬЯ

Мы погрязли в своих заботах,
Нам не встретиться просто так:
Дети, внуки, дела, работа...
Трудно сделать навстречу шаг.
Время сжало в своих объятьях,
Оно держит меня в плену,
И мгновенья для рукопожатья
Я для друга порой не найду.
Телефонный звонок — идея,
Под пивко разговор на час.
Только это не панацея,
Не всегда выручал он нас.
Мы встречаемся реже и реже,
Факел дружбы давно погас,
Но рубец на памяти свежий,
И мне больно, как в первый раз.
Но теперь никуда не деться —
С колокольни прощальный глас.
Понял я, что друзья из детства
Навсегда покидают нас.



* * *

Ну зачем ты вошла в мою жизнь,
Ну зачем ты тревожишь мой сон?
Я не нужен тебе, отрекись!
Сам себе становлюсь я смешон.
Ты цепляешься взглядом за взгляд,
Сетью слов я окутан твоих,
И любовь превращается в яд,
Только пью я его за двоих.
Ты не любишь меня, отпусти,
Не бери мою душу в залог!
Дай спокойно мне мимо пройти,
Пусть я буду опять одинок.
Рассвет опалился багряной зарею,
И снова ты рядом, ты снова со мною!
Но ветер под утро разгонит туман,
И мне станет ясно, что это обман.



* * *

Снег ушел, и слава богу,
Только талая вода.
И твоя любовь «до гроба»
Растворилась в никуда.
И твои все обещанья,
Как вода, ушли в песок.
Путь до призрачных желаний
Оказался так далек...
И под утро, отрезвевши
От испорченной мечты,
Я спросил с усмешкой: «Где ж вы,
Мои сладостные сны?»



* * *

Свеча горит в моей руке,
И я бреду в порталах ночи,
Как будто демон напророчил
Печаль и боль, и жизнь в тоске.
И я иду. Куда? Не знаю.
Лишь тьма молчание хранит,
И неприступна, как гранит
Ее безликость вековая.
Но, как спасение, — в ночи
Огонь и нимб над головою.
То Ангел Божий здесь со мною
И мой огарочек свечи.




КАК Я ПИШУ

Бог, дай мне власть,
Чтобы слова, составленные мною,
Будили в людях к жизни страсть
И правили судьбою.
Бог, дай мне власть,
Чтобы слова, что нам с Тобой известны,
Не дали людям низко пасть
И отвели от бездны.
Бог, дай мне власть,
Чтобы слова, которые открою,
Не позволяли драться всласть,
А привели к покою.
И Бог дал власть.
Как заводной, я бросился писать.
Слова сплетались и строфой
Готовы были стать.
А я был рад покинуть мир,
И я сходил с ума.
Я был и трагик, и сатир,
Я был и свет и тьма.
Но я сказал лишь те слова,
Что мне поведал Бог.
Ведь без Него я б никогда
И ничего не смог.




* * *

Мои старания напрасны.
Вы не дослушали сонет,
А в гневе были так прекрасны,
Я любовался, слыша «нет».
Ваш взгляд, такой печально-нежный,
Готов простить, но не ласкать;
Кивок главы, слегка небрежный,
Готов принять, но не понять.
Обворожительно коварны
Повадки ваши и шаги,
Но для меня они неважны,
А важны вы, и только вы.




* * *

Сходили все с ума когда-то:
Кто от любви, кто просто так,
Кто делал это ради злата,
Кому явился вещий знак.
И результаты восхищали.
Творить могли мы чудеса:
Мы Галатею воскрешали,
Мы возносились в небеса.
Но вы всегда бросали камень,
И смех вокруг — наш вечный бич.
Вы превращали всех нас в пламень,
Пытаясь к Богу путь постичь.
Но путь в бессмертие известен.
Пройти его немудрено.
Лишь первый шаг, когда ты смертен,
Преодолеть не всем дано.



* * *

Бог мой, зачем нам эти встречи?
Ведь от судьбы не убежишь.
И, догорая, гаснут свечи,
А ты по-прежнему молчишь.
Зачем ищу в глазах любовь?
Там царство Снежной Королевы.
И стынет, стынет в жилах кровь
И приближает час измены.
Зачем искать, что не найду?
Я излечился от простуды.
И, уходя, совсем уйду,
А горевать, поверь, не буду.



ШАГИ

Твоих шагов в саду не слышно.
Одна бредешь сквозь листопад.
Как жаль, что ничего не вышло
И время не вернуть назад!
Нельзя вернуть любовь в былое,
Коль здесь потеряна она.
И стало сложным все простое,
А мы с тобой сошли с ума.
Нам не прощать, как мы прощали,
Нам не обняться, как тогда.
И что друг другу обещали,
Мы позабыли навсегда.
Мы потеряли наше время,
Ушла тропинка в никуда.
А там — шагов усталых бремя
И дождь — соленая вода.




* * *

Тебя увидел я случайно
На перекрестке двух дорог.
Твоя была — весенней тайной,
Моя — осенний монолог.
Следы твои запорошило,
Метель вершит свои дела.
Но, уходя, заворожила
И в плен любовный увела.
Тебе, быть может, смех, мне — слезы.
Боюсь переступить черту,
Когда реальность сменит грезы,
А явь убьет мою мечту.
И я бегу от перекрестка,
Круша ногами скользкий лед.
И я — свободен. Все так просто.
Но что-то будет через год?



* * *

Зачем вернулась грусть опять,
Зачем тоски ласкают волны,
Зачем былое вспоминать,
Зачем глаза слезами полны?
Твой образ вновь передо мной:
Твой взгляд пленительный и нежный,
Твоих объятий жаркий бой,
Твой поцелуй призывно грешный.
57
Ты исчезаешь в никуда,
Ты, как мираж пустынь, безмерен,
Ты неустойчив, как вода,
Ты, как всегда, в себе уверен.
Но грусть умчалась навсегда.
Я не одна, и слава богу.
Как хорошо, что ты тогда
Мою не перешел дорогу!



ДУША

Душа со стороны взирала
На тело бренное свое.
И, к сожалению, не знала,
Как стало телу без нее.
Что тело без души — пустыня,
Где не найдешь глотка воды,
Где жизни нету и в помине
И где теряются следы.
Без мысли дар теряет гений,
А сердце не болит совсем
При виде горестных лишений,
И безразлично все и всем.
Чего Господь добился этим?
Мир погрузился в темноту.
Мы за потерю душ ответим:
Дорогу выбрали не ту.



ДАР

Я летел, летел, не падал.
С крыши дома — прямо ввысь.
Мне кричали, что не надо,
Мне кричали: «Отрекись!»
Ну а я скользил отважно
Меж отвесных облаков.
Для меня было неважно
Мненье умных дураков.
Для меня мгновенья важны —
Руки-крылья распластать,
Победить себя однажды
И назад не отступать.
Мне уверовать, поверить,
Что смогу, что полечу.
Мне себя себе доверить
И понять, что я хочу.
И опорой стала Вера,
Силой крыльев — светлый Дух.
Но к земле тянула мера
Тех, к кому бывал я глух.
От земли не оторваться,
Если лишь себя любить.
За любимых надо драться,
Если надо, кровь пролить.
И тогда, шагнув в пространство,
Предвкушая весь кошмар,
Я, нарушив постоянство,
Обрету свой Божий Дар.



* * *

И вновь судьба смеется надо мною.
Я снова не вписался в поворот.
Опять доказывать, что я чего-то стою,
Скрипя зубами и сжимая рот,
Чтоб не услышали, да просто не узнали
Моих страданий, боли и утрат.
Я не хочу дать повод для печали
И получить в три хода «детский» мат.
Мои желанья — самые земные,
Я замок свой не строю на песке.
Но снятся сны, а там — миры иные,
И, закипая, кровь стучит в виске.
И снятся мне крутые повороты,
Нет места ни печали, ни тоске,
Тревога набирает обороты,
И снова жизнь висит на волоске.
Так в чем различье меж реальностью и сном?
Нам кажется, что спим, — а мы живем.




* * *

Что есть судьба, как не линия жизни,
Начертана свыше дрожащей рукой?
И мы, чтобы выжить, граниты изгрызли,
А нам говорят, что пора на покой.
Какой же покой, если силы остались!
И пусть наша линия вышла в тираж
И близок конец, но мы постарались
И в явь превратили желанный мираж.



* * *

Меня прельщает совершенство
Твоих задуманных интриг,
Они несут тебе блаженство,
Но я их истину постиг.
Я понял всю никчемность позы
И взгляд, зовущий в никуда.
Там лепестки теряют розы,
Там только мертвая вода.
Но воду я люблю живую,
И ясный взгляд, и ясность фраз,
Люблю я нежность поцелуя,
И чтоб любовь не напоказ.
Поэтому твои усилья
Меня минуют стороной.
Я с детства не любил насилья,
И любит пусть тебя другой.




СТРАНИЦА ТРЕТЬЯ
(2001—2011)


ТРЕТЬЯ СУББОТА ДЕКАБРЯ

Снимите груз с моей души!
Как краток путь к сырой могиле —
Подобен той «зеленой миле»,
Где гаснет жизнь в ночной тиши.
Но память — верная подруга
И не стреляет наугад,
Поэтому я очень рад,
Когда встречаем мы друг друга.
Мы не даем себе забыть
Ни школьных лет, ни лет разлуки,
Ведь мы друзья не ради скуки,
Нам не решать, быть иль не быть.
Пусть это редко, раз в году,
И пусть не каждый час назначит,
Но встреча эта много значит.
Я собираюсь и иду.
Вот мы за Юлькиным столом,
Пион нас веселит весь вечер,
И мы уж выпили за встречу
И обязательно поем:
«А на Чистых прудах лебедь белый плывет...»
«Кожаные куртки, брошенные в угол...»
«За что ж вы Ваньку-то Морозова?..»
«Ах, гостиница, моя ты гостиница...»
Слова — не люди, не стареют
И сердцу нашему милей.
А ну, Сачок, сто грамм налей
За то, что песни душу греют!
Весь вечер, как одно мгновенье,
Прошел, и свет его погас.
Но этот случай — не для нас,
И впереди ждет воскресенье.



ДЛЯ ГАЛИ

Как грустно мне и одиноко!
Свет не горит в моем окне.
Кто близок мне — они далеко,
И я тоскую в тишине.
Мне некому печаль доверить
И опереться о плечо,
И все труднее в счастье верить,
И слезы льются. Горячо.
Я неприкаянной шатаюсь,
Кружу по улицам Москвы,
Друзей своих найти пытаюсь.
Откликнитесь! Ну где же вы?
А боль в груди не отпускает,
Но я готова все снести.
И вот мой Ангел прилетает,
Чтоб уберечь и вновь спасти.



ДЛЯ ВЕРЫ

Круглые коленки, тонкие лодыжки.
Вам с такой девчонкой не будет передышки!
Ведь закружит в танце, и не остановишь...
Ах, судьба-судьбинушка, что ты ей готовишь?
То ли жизнь-смятение, то ли — как болото,
То ли отречение, то ль спасешь кого-то.
Взгляд вдруг стал печальный, а только что смеялась.
Он ушел — случайный, грусть в душе осталась.
Надо бы развеяться, слезы не помогут,
В счастье больше верится, а ты — сразу в омут!
Распахни ресницы, жизни улыбнись
И шагай смелее, только вверх — не вниз!



*  *  *

О Муза, мне преподнеси
Порыв души призывно-грешный!
Я, словно рыцарь безутешный,
Свой идеал ищу. «Ищи!» —
Мне вторит ветер, завывая.
Но я, его повадки зная,
Остерегаюсь, и в глуши
Я укрываюсь от напасти.
А может, от порыва страсти
Укрылся я в лесной тиши?
О Муза милая — спеши!




СОПЕРНИЦА

Волосы белокурые,
Почему глаза хмурые,
Почему тень омрачила лик,
Почему с уст молчаливый крик?
Почему твой взор в точку обращен,
Почему твой взгляд чуточку смущен,
Почему дрожат пальцы на руках,
Почему в глазах появился страх?
Потому что он позабыл тебя,
Потому что ты без него три дня,
Потому что он слово не сдержал,
Потому что он просто убежал.
Испугался он твоего огня,
Испугался он среди бела дня,
Испугался он, что придет любовь.
Испугавшись раз, испугался вновь.
И теперь бежит даже от себя.
Мне б помочь ему, но не для тебя.




* * *

Мы смотрели еще черно-белые фильмы,
И не было группы с названьем «Мультфильмы»,
А гремела по свету четверка «битлов»,
И каждый из нас был на подвиг готов.
Но время безжалостно и безвозвратно.
Лишь физику, может быть, это понятно,
А для нас, кто в прострации редко бывает,
Прошедшее время морщинами тает.
И, глядя в пространство исчезнувших лет,
Пытаемся мы дать друг другу ответ:
«Как жизнь? Удалась? Мы свершили дела?
Иль рыбка из рук вновь от нас уплыла?»
И, видя итог, результат своих дел,
Я понял: нигде! ничего! не успел!
Но, здраво помыслив, рассудок призвав,
Я понял, что был абсолютно неправ:
Я дом свой построил и вырастил дочь,
И внук подрастает... Ну как не помочь?
Поэтому нынче нельзя без меня.
Я жил и живу, верность дому храня.
Пока все мы вместе, минует беда.
А будет ли счастье? Надеюсь, что да!



* * *

Дымком потянуло, затлело полено,
А елка мгновенно огнем занялась.
И все начиналось, быть может, несмело.
Вдруг нить натянули, любовь порвалась.
И, если делить на неверно и верно,
Ответ не получится целым числом.
Забудьте обиды, влюбляйтесь мгновенно!
Увы, мы не знаем, что будет потом.




* * *

Слава Тебе, Господи, я дышу и вижу,
Я смотрю и чувствую, я еще живой!
Помоги же, Господи, обрести мне веру,
Укажи мне, Господи, как дойти домой!




БЕРЕЗА

Ах, моя береза, как тебя люблю я!
Ласково и нежно стан твой обниму я,
Буйную головушку утоплю в вине
И забудусь в тяжком, беспробудном сне.
Жизнь теперь не в радость, коль любимой нет,
Затерялся в травушке босоногий след.
Не догнать красавицу да не уберечь
От лихих охальников, от коварных встреч.
Да не заслоню тебя от тяжелых глаз,
Потому что я тебе больше не указ.
Я тебе не надобен, я тебе не люб,
И пустым останется на опушке сруб.
И росисты зорюшки нам уж не встречать,
И под трель соловушки нам уж не молчать.
И осталось только мне, чтоб не вспоминать,
Пить судьбину горькую, пить и напевать
Об ушедшей юности, о счастливых днях,
Потеряв головушку в ласковых ветвях.




ДЛЯ КАНЕВСКОГО

Последний полет, рву штурвал на себя,
И небо глотает нас.
А друг ворчит, но, видимо, зря —
Он выдержал снова и спас.
Давай напоследок тряхнем стариной:
С петли — на крутой вираж!
И вроде бы цель прошла стороной,
Но взята на абордаж.
Так в жизни преграды крушили не раз,
Врагу говорили: «Пока!» —
Гашетку на взвод и, прибавив газ,
Срезали крылом облака.
Но время пошло на последний круг,
И топливо — ниже нуля.
Парад-алле начинается с труб.
Приветствуй героев, земля!
Мы падаем вниз, до земли — рукой,
Пропеллер ожил на миг.
Я понял, нам рано с тобой на покой,
Я истину эту постиг.
И я тяну штурвал на себя.
Тебя я спасу, мой друг!
Мы снова вместе, ты и я,
И только небо вокруг.




* * *

По лестнице, ведущей вниз,
Я вверх шагаю, я стараюсь,
Но времени уже в обрез
И чувствую, что подставляюсь.
Спина открыта — бей ножом! —
И грудь удара уж не держит,
Но я представлюсь всем ужом.
Посмотрим, кто меня удержит!
Я буду лезть вперед и вверх,
Никто меня не остановит!
Но слышу с тучки громкий смех
Того, Кто жизнью хороводит.
Он мне твердит: «Зачем нам уж?
Не надо в жизни пресмыкаться.
И если взялся ты за гуж,
То, вероятно, надо драться!»
И вот, стою с мечом в руке,
Щитом широким прикрываюсь,
И болью кровь стучит в виске,
Но что боюсь, я не признаюсь.
И я дерусь, задрав забрало,
Чтоб лучше видеть вражий лик.
Но времени в пространстве мало,
Хоть мир огромен и велик.
Я вверх шагаю по ступеням,
Которые стремятся вниз,
Не ощущая смерти бремя.
Мне был позволен сей каприз.




ПАМЯТЬ

Пока в душе моей звучит
Родной мотив той песни старой,
Пока слова ее я помню наизусть,
Они, как прежде, навевают грусть,
Являясь для меня небесной карой.
Пока спешу к своим друзьям
Из юности, со школьного порога,
Пока своею дружбой дорожу,
Я в этом силы к жизни нахожу
И вдаль за горизонт идет дорога.
Пока я помню матушку, отца,
Свой старый, но снесенный дом,
Пока мне память сердце согревает,
Оно не подведет, оно-то знает,
Что мой уход отложен на потом.



* * *

Темно, противно, холодно, тоскливо,
И перспективы никакой.
Или пойти к тебе домой
И полюбить неторопливо?
Ведь мы спешим всегда и всюду,
И жизнь сгорает на лету.
Когда покой я обрету,
Быть может, и грустить не буду?




КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ НИКИТЫ

Нежный мамин голосок
Песнею ласкает ушко.
Спать ложится на бочок
Мой внучонок Никушка.
Целый день, как заводной,
С мячиком, с игрушкою,
Ну не любит он покой —
Мой внучонок Никушка!
Он покушал творожок,
Прибывает силушка,
И бежит через лужок
Мой внучонок Никушка.
Замолчал к ночи сверчок.
Солнце за опушкою.
Отдохни и ты, внучок.
Спи скорей, Никитушка!



ШАНИНОЙ И КАРАЧЕНЦОВУ

В предвкушении просмотра
Трепещу в который раз:
Вот сейчас, еще мгновенье —
И я там, я среди вас!
Мы вперед назло стихии,
Рвутся ветром паруса,
И сады Калифорнии
Предвещают чудеса.
Вот шиповник у ограды,
Расцветая в первый раз,
Ждет обещанной награды,
Ждет любви не напоказ.
А судьба уж написала
Легким росчерком пера,
Чтобы страсть Любовью стала,
Что пришла ее пора.
И, конечно, расставанье —
Ну куда же без него!
Ведь любовь без ожиданья
Это просто... ничего.
А любовь, коль без оглядки,
Свято верит в чудеса.
Но, увы, уже не Святки,
Черный обруч в волосах.
Колченогая вписала
Свой кровавый эпилог —
И любимого не стало.
Путь в Россию так далек...
Реквием судьба играла
И смеялась над людьми,
Но Резанов и Кончитта
Нам пропели гимн Любви.
И словам любви внимая,
Я услышал голоса
Издалека, с того края,
Где хранят их небеса.




ПУТНИК

Путник шел, пыля дорогой,
Издалече в далеко,
Но наполнены тревогой
Грустные глаза его.
Он идет и вспоминает,
Как под утро, на заре,
Ночь, вздыхая, отступает,
Гасит свет в своем окне.
Как в безветренной прохладе
Сквозь озерный, сквозь туман
Стелется над водной гладью
Эхо. Правда — иль обман?
Вспомнил он, как в полдень дивный
В поле тень найти не мог;
Как потом, в отвесный ливень,
Вымок весь он и продрог;
Как бегом через трясину,
Где «кривая» жизнь пасла...
Вспомнил гибкую осину,
Что от гибели спасла.
И потом к опушке леса
Брел, не видя, наугад,
И, заснув, забыл повеса,
Что он лесу очень рад.
Как в прохладе пробудился,
Ощутив любимой взгляд.
Как в пучину погрузился
Страсти, боли и утрат...
Вновь дорога пылью вьется.
Завершается маршрут.
Но понять не удается,
Где найдет он свой приют.



ИНАЯ

Рукою нежно провожу
Я по холмам твоей пустыни
И в предвкушении дрожу,
Хоть холода и нет в помине.
Твоя ответная любовь
Все шире расправляет крылья.
А вы смеетесь вслед, и вновь
Нас душат слезы от бессилья.
Как доказать, что любим мы
Нежнее, трепетнее прочих?
Но есть различья меж людьми,
И мы не в силах превозмочь их.
Я не похожа на подруг.
Что делать, если я другая
И мне не нужен «милый друг»,
А мне нужна моя Даная?




ЗАРИНЕ

Ну что же делать, если мир другой
Тебя зовет и ты нас покидаешь?
Твоей судьбы желанный поворот
Он не свершит, и ты об этом знаешь.
А мы, друзья, лишь в памяти твоей
Оставим след. Нас больше не увидишь.
Своей судьбе сказать не сможешь «нет»,
За что себя, возможно, ненавидишь.
Но не печалься, не грусти, постой!
Твою судьбу не пишут у порога.
Быть может, тот, зовущий мир иной —
Широкая и светлая дорога.
По ней шагнешь, отбросив суету,
А все, что было, было не напрасно.
И что дорогу выбрала не ту,
Сомнений не возникнет. Все прекрасно.



ЖЕНЩИНЕ

Найдите мне лекарство от любви!
Вы, женщина, которая врачует,
Которая беду всегда почует,
Найдите мне лекарство от любви!
Спасите от тревоги и тоски!
Вы, женщина, — беспечное созданье,
Но вам подвластны миг и ожиданье.
Спасите от тревоги и тоски...
Не дайте раствориться в суете!
Вы, женщина, — безмерное пространство,
Но любите святое постоянство.
Не дайте раствориться в суете.
Мне счастье подарите на века,
Вы, женщина, ведь я без вас страдаю!
Пред вами на колени припадаю —
Мне счастье подарите на века...
И вот лекарство у меня в руках...
О женщина! Ах, женщина! Ох! Ах!



* * *

Зачем смотреть так, искушая?
Вы — женщины! И в этом суть.
И нашу гибель предвкушая,
Не преминете подтолкнуть,
Стрельнув глазами напоследок,
Нас к краю пропасти. И вот,
Коль миг последний настает,
Мы, сердцем это ощущая,
Шагов не делаем назад.
Ведь так погибнуть каждый рад,
Жизнь в муки ада превращая.
Ну вот и все. Теперь пора.
И, милосердие являя,
Вы тихо шепчете слова,
Нас к бренной жизни воскрешая.




ГРУСТЬ

Опять весна, но грустно мне.
Под дождик снег последний тает.
Ручей, бегущий в стороне,
Твой образ в памяти смывает.
Нет ни теней, нет ни штрихов,
Душою не за что цепляться.
Нет даже строчки из стихов...
И остается — избавляться,
Стереть последние тона
И звуки приглушить, их нету.
Накрыла тишины волна,
А пустота зовет к ответу.
И вот — один. Кругом весна,
Трель соловей свою заводит.
Душа очнулась ото сна.
Но ничего не происходит.



* * *

Я не пойму, случилось что?
На письма ты не отвечаешь,
И с грустью я смотрю в окно,
А ты одна рассвет встречаешь.
Разлука наша превзошла
Все допустимые пределы.
Ну почему ты не пришла?
Иль были мы лишь в мыслях смелы?
Я понял, нам не по пути
И я тебя, увы, теряю.
Твое последнее «прости»...
Ну что же делать? Я прощаю.



ЛЕС

Притихший лес, с листвою в проседь,
Печально смотрит в небеса,
И, постарев за полчаса,
Вдруг понимает: это осень.
И ветер, обласкав его
Тогда, весеннею порою,
Теперь, качая головою,
Не обещает ничего.
А солнца луч, чей яркий блик
По кронам и стволам резвился,
С недавних пор угомонился
И как-то сам собою сник.
Дождь положил конец всему:
Он смыл последние надежды.
И, потеряв свои одежды,
Лес стал не нужен никому.



* * *

Мне б сегодня добраться до дома,
Мне б сейчас окунуться в постель,
Мне б забыться в секунду без рома...
Но мешает, мешает метель.
Заметает она, заметает,
Ни пути не видать, ни следов.
Дух отчаянья рядом витает,
В крике голос сорваться готов.
Шаг ступить очень трудно, ребята.
Опереться б на ваше плечо!
Но скрывает все снежная вата,
И лицу от нее горячо.
Я глаза прикрываю, мне больно.
Успокоить бы белый кошмар!
Я кому-то кричу: мол, довольно,
Отработал ты свой гонорар!
Я устал, я не знаю дороги,
Через ночь я бреду наугад.
В ухо шепот: «Подводим итоги
И готовим последний наряд».
Но под утро метель затихает.
Перестал я метаться в бреду.
И снежинка последняя тает,
На щеке превратившись в слезу.




ЛЕНЬ

Засосало, как болото.
Без движенья целый день.
Даже спать мне неохота,
По квартире бродит лень.
Лень подняться, лень побриться,
И умыться — тоже лень.
За спиною свет струится,
Обленилась даже тень.
Я лежу и наблюдаю,
Как мой друг попал в беду.
В мыслях я его спасаю,
Наяву же — не могу.
Отменяю все свиданья.
Ждать с цветами, на ветру?
Ни малейшего желанья!
Никуда я не пойду.
Лень мне сделать шаг навстречу,
Отступиться — тоже лень.
Говорят, за все отвечу?
Но ответить — тоже лень.




ПАСХА

Наконец-то распушило
Нашу вербу у моста!
Значит, скоро будет Пасха,
Воскресение Христа.
Вся природа пробудилась,
Растопив оковы сна.
Зелень... Нет, не появилась,
Только почками пошла.
Грач на ветке примостился,
По земле бегут ручьи,
С неба теплый свет струился,
И дыхание весны
Ощущалось в каждом вздохе,
В каждом шорохе ветвей.
Даже воробью-пройдохе
Сразу стало веселей.
И чирикает с надрывом,
Сил и горла не щадя,
Хочет он своим порывом
Переплюнуть соловья.
Пасха — светлое начало,
Возрожденье всех надежд.
В сердце музыка звучала,
И биение сердец
Означало единенье
Православного креста.
Здравствуй, Пасха! Воскресенье.
Воскресение Христа!




* * *

Мне нечего тебе сказать... Ушла любовь.
Еще вчера — быть может. Но сегодня
До безразличья остудилась кровь
И разум сердцу говорит: «Довольно!»
Довольно замирать под звук твоих шагов
И голову терять от ароматов ночи!
И я не перейду ни в стан твоих врагов,
Ни к тем друзьям, кто хочет превозмочь их.
Теперь нейтрален я, а проще безразличен.
Спокойно обсудить могу судьбу свою.
И выбор мой не столь категоричен:
Любить иль не любить, люблю иль не люблю.
Я попытаюсь жить свободной птицей,
Парить орлом и жертву выбирать.
Самой Любви примечен буду жрицей,
И с алтаря ее я буду только брать.
Но мир людской не вечен под луною.
Уйду и я в холодные края.
И все , что было пережито мною,
Вновь за мгновенья вдруг увижу я.
Что растерял, что пропустил, отбросил,
Уже не соберу и не верну назад,
Но вкус любви, след потерявшей в осень,
Остался на губах, а губы шепчут: «Яд!»
Но напоследок я бокал сей пригублю.
О, как же жжет в груди... И снова бьется сердце.
Поверить не могу, что я люблю!
В душе моей открылась снова дверца.




* * *

Весне не хватило силенок,
И март подарил нам февраль.
С утра я не понял спросонок,
Но сразу почувствовал: жаль!
Уж пятое после двадцатого,
А за окном круговерть,
Там солнца не видно пузатого,
Вокруг снежно-вьюжная смерть.
Руками, что яростно белые,
Накрыло дома и дворы,
Деревья стоят очумелые,
Застыли они до поры.
И я в этой мерзкой пакости
Придавлен волною тоски,
А солнца — процент вероятности,
Темно, и не видно ни зги.
И ветер, на что-то обиженный,
Развеял дыханье Весны
И, сам же собою пристыженный,
Умчался смотреть свои сны.
Движенье застыло, скольжение...
Готовый к удару, я жду.
Спасение лишь в торможении,
Но я продолжаю — иду.
И вот как-то враз отпустило,
Луч солнца пробился ко мне.
И то, что в душе раньше ныло,
Фиалкой цветет на окне.



ЗВОНОК

Слегка небрит — сейчас неважно.
Я подшофе — но не беда.
И я иду к тебе отважно,
А остальное ерунда.
Тебя хочу я видеть рядом,
Тебя хочу я ощущать,
И, уж прости, не только взглядом,
И следует меня понять.
Ну кто продержится, ребята,
Да что минуту — просто миг!
И в этом ты не виновата.
Прости меня, но я постиг
Твой код секретный обаянья:
Не напрягаясь, не любя,
Флюиды как бы невниманья
Уже свели меня с ума.
И внемлю я, что говоришь ты,
А сам молчу как истукан.
Язык увяз, сплошные путы.
Ну как тут завести роман?
Ты дверь тихонько закрываешь —
Прости-прощай, из сердца вон!
Но в память цифры набираешь…
И зазвонил мой телефон.



* * *

Ты исчезаешь так внезапно,
И появляешься опять,
И что-то говоришь невнятно.
Увы, тебя мне не понять.
Ты появляешься, помилуй,
Раз в год, и то на полчаса!
И я живу с тоской унылой,
Но так решили небеса.
Без разговоров. Без намеков.
Лишь действие. Всему виной
Отсутствие твоих упреков
И запоздалое «постой».
Не приходя, опять уходишь,
И каждый раз — как навсегда.
Возможно, ты беду отводишь,
А может, это все вода,
Которая шуршит листвою,
Когда идет повсюду дождь...
И я один? Или с тобою?
Я не пойму. Ты не поймешь.



* * *

Увидев пару стройных ног,
Я мимо них пройти не смог.
А устремив повыше взгляд,
Я понял, что безумно рад:
На небе солнце и нет туч,
Проказник милый этот, луч,
Так смог украсить силуэт,
Что с губ срывается сонет.
Но вот сменила направленье,
И взору — профиля творенье.
Ну что за линии и формы!
Я от души, не для проформы!
Такое гению ваять,
Да и ему не устоять.
Походка от бедра свободна,
Весьма скромна и в меру томна,
А носик вздернут в небеса.
Бывают в жизни чудеса!



* * *

Летящий первый снег своею белизною
Запорошил дворы, дорогу у села.
И даже крыша дома моего соседа
Поутру зелена, а вечером бела.
А ветер-сорванец снежинки гонит дальше,
Ему-то все равно — что листья, что снега.
Разворошив слова, не сказанные раньше,
Он кинулся искать забытые брега.
И снова с неба снег, спокойно опускаясь,
Засыпал те следы и, видно, навсегда.
А ветер-сорванец, как будто извиняясь,
Пытается догнать ушедшие года.



БРЕД

Голова с утра болит.
Мне б опохмелиться.
Спят соседи. Город спит.
Только мне не спится.
Да и пьяным не был я —
Чувства разыгрались.
А кругом одни слова.
Лучше б не встречались!
Не пришлось тогда бы лгать
И шептать сквозь зубы,
Что пора уже бежать.
Задрожали губы…
Предавать — не продавать,
Цену не назначишь.
Трудно будет забывать,
Если ты заплачешь.
А на слезы посмотрев,
Я забуду ссору.
Ты же, вновь повеселев,
Снова к разговору.
Так по кругу, день за днем,
Не остановиться.
Жизнь все бьет своим ключом.
Лучше б мне напиться.



* * *

Истонченная луна
Свет совсем не отражает.
Мне дорога не видна,
Только тьма дорогу знает.
На невидимой земле
Что-то рядом происходит,
Но не видно это мне
И до сердца не доходит.
Кто-то там кричит: «Беда!» —
Ждет протянутую руку.
Но мешает ерунда:
Уши не подвластны звуку.
Не пытаюсь рот открыть
И промолвить свое слово.
Продолжаю просто жить
И не пробую другого.
Дни бегут, года уходят.
Ничего не происходит.



* * *

Во сне я больше не летаю.
А раньше — помню этот миг:
Как птица, крылья расправляю,
Толчок, и цели я достиг.
А радость светлою волною
Переполняла душу мне,
И небо становилось мною,
Я чудеса творил во сне.
А наяву все прозаично:
И серость дня, и ночи мгла.
Жизнь протекает как обычно,
Вот только молодость прошла.




* * *

Конь гнедой копытом бьет,
Ворон в небе кружит.
С поля в лес тропа ведет,
Ветер снегом вьюжит
И заносит след копыт,
Оглянись — не видно.
Слава богу, леший спит,
Замерзать обидно.
По тропинке вдоль осин
Всадник быстро скачет,
От ветвей лихих судьбин
Свое сердце прячет.
Лунный свет, и тень скользит
По стволам замерзшим.
Впереди огонь горит —
Знать, не быть умершим.
Отогревшись у костра,
Отдых дав гнедому,
Понял конный, что пора
Возвращаться к дому.
Заждались жена и сын,
Дом стоит стреножен,
Завалился на бок тын,
Сам не стал моложе.
Время быстро утекло,
Светлых дней не видно.
Счастье — птицей о стекло,
Больно и обидно.
Он войну отвоевал,
За кого — не знает:
Коли в брата брат стрелял,
То надежда тает.
И он в землю штык вогнал,
Воевать нет мочи.
Голос милой в дом позвал,
На исходе ночи.
И гнедой пустился вскачь,
Цокают копыта,
«Ты, любимая, не плачь,
Что щека небрита!
Поутру остепенюсь,
Груз разлуки сброшу,
В сотый раз в тебя влюблюсь,
А тоску отброшу.
Сына крепко обниму,
В красный угол встану.
Бог простит, я все пойму,
Жить не перестану».
А пока гнедой несет
Всадника устало,
Тот холодну воду пьет —
В горле сухо стало.
И бежит из-под копыт
Дальняя дорога.
Жаворонок голосит,
Скоро будем дома.



* * *

Мы рвем листы в календаре:
Вчера — рассвет, сейчас — закат.
Вот снег не выпал в декабре.
Ему бы был я очень рад.
Мы не боимся постареть,
Процесс в крови необратим.
И мы спешим везде успеть,
Мы кой-чего еще хотим.
Через завалы впереди
Прорвемся мы наверняка.
Но сам себе не навреди,
На койке отлежав бока.
Мы не боимся располнеть,
Ведь время стройности прошло.
Вот только б память не стереть,
Как титры в импортном кино, —
Чтобы сумели нас узнать,
Услышав голоса живьем,
Чтобы сумели нас понять.
Ведь мы для этого живем.



* * *

Не будет мне покоя в этом мире,
Но я на тот совсем не тороплюсь.
Здесь я мишень в армейском старом тире,
Но мне смешно, я пули не боюсь.
А что бояться — в нас уже «стреляли».
Вся жизнь идет по лезвию ножа.
Мы каждый день друг друга «оживляли»,
Но так, чтоб не слыхали «сторожа».
Смеялись мы, хоть впору было плакать,
Прощали мы потерянных друзей,
Не замечали под ногами слякоть
И не спешили сдать себя в музей.
Там тишина и шепот экскурсантов,
Там пальцем «тыкают» в любимый экспонат,
На лот твой понавесят кучу бантов,
И вряд ли этому ты будешь рад.
Приукрашать себя — не наше дело,
И время все расставит по местам.
И может быть, прожил я неумело,
Но след твой нынешний — он начинался там.




ЗАТЮКАННЫЙ АПОСТОЛ

Затюканный апостол, достойный семьянин,
Сидит за рюмкой водки, сидит совсем один.
Он думает о жизни, и праведный где путь,
И как помочь соседу ушедшую вернуть.
Он борется с болезнью, что старостью зовут,
Он хочет быть уверен, что где-то его ждут,
Он хочет быть полезен, желает всем помочь,
Но время истекает, уходит время в ночь.
А там его старанья не нужны никому,
Затюканные в жизни — и там они в плену:
В плену предубеждений, что верным был их путь.
И даже сила ночи не в силах разомкнуть
Ту связь с высоким миром, где властвует любовь,
Где друг встает за друга и где не льется кровь,
Где не в почете чванство, предательство и ложь,
Где в споре-разговоре не поднимают нож.
Затюканный апостол, он свет дарил в ночи,
И разгорался ярче огонь его свечи,
И, руки обжигая, погаснуть не давал,
Потерянные души любовью согревал.
Ну а пока, уставший, сидит он за столом,
Жует горбушку хлеба и думает о том,
Как заработать денег, как внука воспитать
И как нам в этой жизни себя не потерять.



ПЬЕРО

Говорить не будем о стихах:
То неблагодарное занятье.
Думаешь, оно — любви объятье,
А бредешь, льдом скованный, в снегах.
Я слова не буду повторять,
Чтоб запомнить сложенную фразу.
Лучше б позабыть те строки сразу,
Но всплывают в памяти опять.
Я не буду в руки брать перо,
Я не напишу единой строчки.
Я дошел почти до самой точки,
Я теперь — стареющий Пьеро.
Но увы, рассудок неподвластен,
Мысли кружат, вызывая стон:
Кажется, что снова я влюблен
И меня обуревают страсти.
Я пытаюсь рифму ухватить,
Я ласкаю сотканную фразу.
Вот та нить, невидимая глазу!..
Понял я, что продолжаю жить.




* * *

Я пишу про любовь, потому что она —
И мечта, и пропащая женщина.
Я поверил в мечту, только ты не одна,
А казалось, была мне обещана.
Я пишу о мечте, потому что она —
Птица вольная, песня звенящая.
Но исчезла мечта, пробудившись от сна,
А казалось, судьба настоящая.
Я пишу о судьбе, потому что она
Только мне была кем-то обещана.
Мне казалось, дошел я до самого дна,
Но судьба была славная женщина.
Я про женщин пишу, потому что они —
Тихий омут и море безумия.
То они мелкий дождь, то тоскливые дни,
То отсутствие благоразумия.
Так пускай нас ведут от мечты до любви,
Судьбы наши вершат и блаженствуют.
Я нашел тебя, время пришло, позови
В мир, где счастье и радость главенствуют!




ПАМЯТИ В. БУРДОВСКОГО

Ну вот. Один из нас ушел.
Закончилась его дорога.
Переступил он тень порога,
И жизни круг был завершен.
Теперь его другой ждет путь.
Ему известен. Нам неведом.
Но мы ведь тоже будем следом,
Тогда познаем смерти суть.
Ещё недавно за столом
Мы пили водку и смеялись.
Жизнь хороша, мы не боялись,
Грусть оставляли на потом.
Но, к сожаленью, смертны все,
И лишь Творцу исход известен.
А спор о сроках неуместен,
Когда наступит время «Ч».
И ты штурмуешь Эверест,
Предел последний мирозданья.
Прощай, мой друг... Нет, до свиданья!
Блажен, кто верует в свой крест.



ЛЮБОВЬ УШЛА

Любовь ушла. Искал повсюду
Хоть тень намека, следа тень.
Но, видно, не свершиться чуду
И понапрасну прожит день.
И одиночество скучает,
Вдыхая ночи аромат.
Любовь ушедшая бросает
Свой нежный и печальный взгляд
На все, что было между нами:
На робкий поцелуй в ночи,
Который слаще стал с годами
И жжет, как пламя от свечи,
На ярко-красные гвоздики,
Что отцвели в нашем саду...
Прощальный возглас Эвридики.
Я оглянулся на беду.
О, если б так же, как Орфей,
Я знал причину сей разлуки!
Но ты ушла, и серость дней
Не украшает мои муки.
И вот — один. Унылый сад
Печально шелестит листвою.
Я одиночеству не рад,
Все так же быть хочу с тобою,
Чтоб по весне цвели цветы,
И соловьи манили в рощу,
И чтобы рядом снова ты.
Казалось, ну чего же проще?
Но птицы больше гнезд не вьют,
Роса поутру не сверкает,
И воду с родника не пьют,
Родник иссяк и засыхает.
Бездарно дни свои влачу,
И одиночество — награда.
По счету своему плачу.
Быть может, этому ты рада?



* * *

Аромат твоих духов!
Предвкушаю наслаждение!
Ты пришла ко мне из снов,
Или ты и есть видение?
Промелькнула, пронеслась —
Лучик солнца между листьев;
Или тихо вознеслась
В небо тучкой серебристой.
И потом на землю ты
Полилась дождем игривым.
Я люблю твои цветы,
Мир становится красивым.
И звучат слова любви,
Лишь влюбленным смысл ясен.
Я иду к тебе. «Иди!» —
Как же голос твой прекрасен!




САМОТЕКА II

Все отработано до мелочей,
Бреду на кухню я уныло
И ставлю чайник на плиту.
Да, помню, в прошлой жизни было...
Еще вкуснейший бутерброд
С «Любительской» и мягким хлебом,
Вчерашний спор о «Спартаке»
С слегка подвыпившим соседом.
И звон трамвая за окном.
По Делегатской вниз спускаясь,
Он тормозит и вновь спешит,
К проспекту Мира пробираясь
По переулочкам Москвы
Вдоль редких каменных строений.
А в центре сносят весь Арбат,
Грозя нам массой впечатлений.
После работы на углу
Все пили пиво у Арона.
Палатка эта за версту
Снискала славу у народа.
«Собачий» парк, кино «Экспресс»
И театр Армии Советской —
Все вызывало интерес
И призывало к жизни светской.
Сейчас мы вспоминаем рай:
Шестидесятых лет начало,
Апрельский взлет в безмолвный край,
Речной трамвайчик у причала,
И тополиный белый пух —
Дворы как снегом укрывало,
И лип цветущих пряный дух —
На Самотеке их немало...
Но те года прошли давно,
И там, где юность мы встречали,
Другое крутится кино,
Другие темы для печали.


СТРАНИЦА…


* * *

Шаль наброшена на плечи;
Каблучками — тук-тук-тук...
Я искал с тобою встречи,
Усмиряя сердца стук…